Стэллар 2. Двойной мир

– А ещё жёлтыми рыбами и земляными червяками, – пробормотал я.

– Долой!!! – взревели оба лагеря, и в нашу сторону полетели петарды.

Нашли чем пугать. Я вытянул руку, и над нами замерцал купол пси-щита.

– Народ, – обратился я к замершему сообществу «Кибердуши», – давайте к нам поближе, мне сложно растягивать щит на большие расстояния, так что…

– ПОДОНКИ!!! – раздался громогласный рык, да такой, что я чуть не уронил щит. – ВЫ ХОТИТЕ ИСПОГАНИТЬ МОЮ СВАДЬБУ?!!!!

Это что, Иса?

– Ну держитесь, – с холодной яростью прорычала Иса. – Сами напросились.

Ярко вспыхнуло кольцо-упаковщик, и в руках Исы возник шестиствольный страйкбольный пулемёт. Завертелись стволы, и в толпу полетели сотни резиновых шариков.

Именно такой её и запечатлел Виктор Рацио, тогда ещё простой андроид-фотограф, после этого шедеврального снимка, названного им «Свадебная фурия», принятого с почестями в союз фотохудожников. Сейчас его зовут исключительно «Папа» Рацио, за его несомненные заслуги в деле фотографии, и он частый гость в нашем доме. Но это сейчас, а тогда…

Иса, рыча, поливала скомканные ряды противника страйкбольными шариками. Над площадью стоял вой, дополняемый металлическим лязгом. Роботам было всё же проще, они железные, но и снаружи корпуса у них немало уязвимых частей. Надо же, внезапно понял я, а щит-то мой, оказывается, с односторонней проницаемостью. С той стороны петарды, камни и железки отскакивают обратно в толпу, а с этой шарики благополучно пролетают наружу. Так можно продержаться до прихода полиции, благо вой сирен слышен уже отсюда.

Накаркал. В щит врезалось облако тяжёлых осколков, стреляли из чего-то похожего на осколочный дробовик. Щит исчез и меня отшвырнуло к ступеням. Какая-то железка прилетела точно в исин пулемёт, намертво заклинив стволы. Пулемёт заискрил, задымил и сдох.

– Яйкин, сволочь, – взревел Локовски. – Дэйв, тащи его сюда!

Я поднялся с земли. Стрельба, значит? Кто?

Роботы. Отсюда видно, перезаряжают картриджи. Зря это они так. Ой, зря.

Активация полисахаридных батарей. Формирование канала пси-энергии. Пальцы закололо, в воздухе запахло озоном. Увеличение напряжения, ионизация, формирование воздушного канала. Разряд!

Яркая электрически-синяя дуга протянулась из моей руки в груду копошащегося железа, перескакивая с жертвы на жертву. Полетели искры, повалил дым, раздался долгий протяжный визг. Несколько роботов затрясло, вспыхнули языки пламени, завоняло горелой изоляцией. Железная толпа бросилась врассыпную.

– Стэллар, лови Яйкина, мне его не достать! – Локовски потряс меня за плечо. – Ай! Ты чего кусаешься?

– Это не я. Это остаточное напряжение. Где поганец?

Поганец забрался на самый верх фонтана и пытался руководить массовкой.

– Мы никуда не уйдём! – верещал Яйкин. – Мы будем стоять тут, пока все…

Я злобно ощерился и притянул наглеца прямо в руки Локовского.

– Ты что, родимый, – осклабился Локовски, принимая добычу, – повыделываться решил? Мы же посоветовали тебе валить подобру-поздорову. А ты? Ты строишь нам гадости. Нехорошо. Плохой мальчик.

– Не смейте! – взвизгнул Яйкин. – Я художник-акционист!

– А, так ты тоже художник? – удивился Локовски. – И я художник! Только я всё больше по боди-арту специализируюсь. Сейчас я тебя разукрашу.

– Это первый фингал, – приговаривал Локовски, разукрашивая физиономию Яйкина. – Это второй, для симметрии. Я, знаешь ли, поклонник традиционного искусства, люблю симметричное. Нос сделаем как у клоуна. Это он сейчас плоский, потом опухнет, будет покрасивее.

– А челюсть ему зачем свернул? Это несколько нарушает общую симметрию. – поинтересовался я.

– Ничего ты не понимаешь в искусстве художественного мордобоя, – заявил Локовски. – Это же творческий подход, поиск новых путей и направлений. И вообще, я так вижу! А что жрать не сможет, так то не беда. В больнице его будут через задницу кормить, ему даже понравится. Ты же не возражаешь, а?

Яйкин не возражал, только булькал и колыхался.

– Интересно, это ещё перфоманс или уже инсталляция? – поинтересовался я. – Как думаешь, коллега?

Локовски задумался.

– Пока что, наверное, перфоманс, – наконец изрёк он. – Но и над инсталляцией тоже подумать не грех. Предлагаешь его куда-нибудь надеть?

– Была бы здесь ёлка, можно было бы на самую верхушку посадить, как Маленького Ангела в новогодние праздники. Может его просто на фонтан натянем? Или это не оригинально? Или всё же устроим акт художественной кастрации?

– Можно попробовать надеть вон на тот шпиль. Произведение искусства должны видеть все!

Яйкин закатил глаза и отключился.

К площади начал стягиваться народ, завязался мордобой. Полиция пыталась оттеснить толпу от гейпарада, но разъярённые граждане прорвали жидкое оцепление и бросились в бой.

– Эй, народ, сюда! – раздался знакомый голос. – Я вас ищу, но в этом маразме хрен чего разберёшь. Давайте за мной!

Я обернулся. Точно, бармен из «Тёмного штурвала».

– Как вы нас нашли? – удивился я.

– Пришёл заказ на свадебный обед от частного лица. Некто Строганов Б.В. Всё уже оплачено, и даже подано на стол, а вас всё нет. Пришлось ехать встречать, а тут такое. Но ничего, у меня есть группа поддержки, так что прорвёмся. Идёмте, у меня тут припаркован микроавтобус.

– Папа! – удивилась Мартина. – Он всё-таки не забыл!

– Пошли, – я кивнул притихшей кучке «Кибердуши». – Давайте с нами. Приморск мы уже на уши поставили, значит, будем отмечать.

– Ну и дела творятся! – удивлённо покачал головой бармен. – Такое столпотворение. Последний раз я подобное видел на Фаэдэ, когда из подпространства выпала автоматическая крепость гисти, а система защиты станции заблокировала полётные палубы, так что никто не мог ни влететь, ни вылететь. Эх и паника была! Но вы, наверное, не в курсе, это было лет двадцать назад. Кстати, я так и не представился. Смирнов Сергей Михайлович.

– Дэйв Стэллар, – ответил я. – А что касаемо Фаэдэ, то как раз в курсе. Тот курсант на перехватчике, который ухитрился сбить все торпеды, это я. Вот этот орден, «За заслуги перед Империей 3-й степени», мне дали как раз за это.

– Правда что ли? – бармен чуть не выпустил руль из рук. – Бывает же такое. В таком случае сегодня будут самые лучшие коктейли. Я тогда уже с жизнью простился. Правду говорят – галактика тесна.

В «Тёмном штурвале» у накрытых столов уже собралась приличная толпа. Откуда взялся весь этот народ? Впрочем, для нас это особого значения не имело, главное – гулянка состоялась.

– Вот смотри, Иса, – прошептал я, когда мы вошли в бар. – Наша свадьба удалась на сто процентов. И торжественный церемониал, и мордобой, ведь какая же свадьба без мордобоя, правда? Вот пожалуйста, теперь застолье с гостями. Всё как полагается. Будет чего потом вспомнить, лет эдак через тысячу.

– И то правда, – удивлённо согласилась Иса. – Идём, вон Локовски с Мартиной уже сидят за столом.

Были крики «горько», и поцелуи, всё как положено. «Кибердуша» кучковалась отдельно, им было немного дико среди такой шумной толпы. Но андроидов не обижали, народ в подпитии даже лез знакомиться к смущённой Ире, подозреваю, что столько внимания её не доставалось ещё ни разу. Я успел выдуть вторую бутылку вина, мои киберимплантанты весело пережигали алкоголь в крови на энергию, пополняя оскудевшие запасы полисахаридных батарей, когда кто-то крикнул:

– Включайте телевизор, сейчас новости будут!

Бармен щёлкнул пультом, и на противоположной стене засветился большой голографический экран.