Альманах «Российский колокол» №3 2020

– Вы уже посетили мемориал. Каковы ваши впечатления?

– Мои впечатления… – сказал Джамал и задумался. – Вы задаете очень трудный вопрос. Я сам поэт, но в данной ситуации не могу ответить на ваш вопрос, потому что я потрясен, я в шоке. Чтобы выразить свои чувства, переживания я должен трудиться день и ночь, написать сто книг. Не знаю, справлюсь ли с этой задачей. Задача непростая, но я обязан сделать это. Задавая дополнительные вопросы гиду, я выяснил, что эта кровавая акция не была случайной: все это было заранее запланировано и продолжалось ровно сто лет. Началась она на заре XX столетия и завершилась только в конце века. Эта вековая и беспрецедентная акция завершилась геноцидом в Ходжалах. Людей не только убивали, безбожно издевались над их трупами. Сжигали не только трупы, но и живых людей. Особенно жестоко обращались с детьми: их сжигали на кострах, как сжигают сухие дрова или солому. И, как ни странно, все это нашло свое отражение в армянской литературе. В рамках фестиваля на пленарных заседаниях мы, поэты и писатели со всего мира, обсуждаем глобальные проблемы человечества и роль литературы в формировании человека будущего. Если в современном мире совершаются такие преступления, как можно говорить о формировании нормального человека? Если все это совершается на наших глазах, то и мы сами в какой-то мере являемся соучастниками этого преступления. Мы живем в очень небольшом и хрупком мире. А человек своими злодеяниями отравил этот мир. Вокруг нас все отравлено, все ядовито – я хочу писать об этом.

На необитаемом полуострове

рассказ

Мне приходилось иногда слышать, казалось бы, необидные упреки: «Ты способен только сидеть и читать книгу». Так говорили люди, которые меня хорошо знали, и они хотели сказать, что я, как молодой человек, не способен на практические дела: где-то работать, решать практические вопросы, сделать себе карьеру… Это нехорошая характеристика, в глубине души я даже обижался, но не стал с ними спорить. Вместе с тем я был уверен, что эти люди заблуждаются. Ведь, будучи учеником средней школы, я очень хорошо помогал своим родителям в ведении нашего хозяйства: мы держали скот, у нас был еще большой приусадебный участок. А там было очень много работ. Честно говоря, среди своих сверстников я больше всех и лучше всех работал, чтобы наше хозяйство процветало. С другой стороны, я и хорошо учился. Да, так было. А потом условия изменились: я переехал в город и стал студентом. Учился в самом престижном вузе – в университете. В то время очень трудно было поступить в университет. Я же справился с этой задачей: поступил на дневное отделение университета, учился и уже перешел на пятый курс. А те люди продолжали говорить: «Ты способен только сидеть и книгу читать». Незнакомые люди же говорили по-другому.

– Молодой человек, чем вы занимаетесь? – иногда спрашивали меня.

– Я студент, – отвечал им я.

– А где вы учитесь?

– В университете.

– В университете! – говоря так, они с заметным удивлением осматривали меня с ног до головы и, казалось, даже не верили, но все равно хвалили: – Ты молодец.

После завершения учебы я попал в коллектив, где работали и мои сверстники. Но эти молодые люди в основном были без высшего образования. Только одна девушка заочно училась в каком-то техническом вузе. И когда меня представили ей и сказали, что молодой человек, то есть я, после завершения учебы в университете по направлению пришел к ним работать, девушка заметно смутилась и отпрянула, как будто от чего-то неприятного. Не могу сказать, почему она так смутилась и отчего ей стало неприятно. А точно помню, что при виде этой красивой девушки я про себя подумал: «Вот обнять бы ее тонкую талию и…» Ничего не поделаешь, она была очень соблазнительна. Может быть, без предварительной подготовки такая лобовая атака – даже мысленно – ей не понравилась, и, посчитав это дерзостью, она отпрянула. Но это маловероятно, потому что, как потом мне передали, в таких делах она была опытна и, оказывается, столько лет флиртовала с начальником отдела. Скорее всего, ее оттолкнул мой ветхий костюм, и, наверное, по ее мнению, молодому человеку после завершения учебы в университете следовало бы явиться на работу не в таком барахле, а в приличном костюме. А в своем поношенном и ветхом костюме я был похож на бедного пенсионера, который годами ходит в одном и том же уныло-сером одеянии, купленном давно – «до нашей эры», то есть когда он еще не был пенсионером, а работал. А если бы в начале четвертого курса я не решил, что обязательно куплю себе костюм, наверно, даже этого не было бы.

На четвертом курсе, в начале учебного года, я решил, что обязательно куплю себе костюм. Поэтому двадцатого сентября, получив стипендию за три месяца – июль, август и сентябрь, – я поехал в центр города и зашел в ЦУМ. Там были хорошие импортные костюмы, и в основном все это было производства братских социалистических стран – в то время у нас, в Советском Союзе, так назывался ряд восточноевропейских стран: Болгария, Румыния, Югославия, Венгрия, Чехословакия и т. п. Цена же на эти костюмы начиналась с девяноста рублей. А мне надо было решить задачу: на сто пять рублей купить костюм, пятнадцать рублей заплатить за квартиру, а на оставшиеся деньги жить до следующей стипендии. Быстро прикинув, я понял, что в данной ситуации задачу с такими данными решить невозможно. Настроение испортилось. Я вышел из ЦУМа, прошел через парк фонтанов. А там, напротив парка, в ряде красивых двухэтажных домов, ближе к базару «Пассаж», на первом этаже был большой промтоварный магазин. Я зашел в этот магазин. Там тоже были хорошие импортные костюмы. Они тоже были производства братских социалистических стран. Здесь тоже, как и в ЦУМе, цены начинались с девяноста рублей.

«Вот не везет, и все», – подумал я.

Но, несмотря на это, поиски продолжались, я надеялся на счастливый случай: может быть, среди этих костюмов найду костюм, который стоил бы дешевле, например, семьдесят рублей.

Я долго возился. Поиски еще продолжались. Но, видимо, нервы одного из работников магазина, наблюдавшего за мной, не выдержали, и он – очень аккуратно одетый мужчина лет тридцати пяти – подошел ко мне.

– Гардаш, тебе костюм нужен? – сказал он.

– Да, – сказал я.

– Какой, импортный или местный?

В то время в Баку были и швейные фабрики. Они работали на полную мощность: месячный, квартальный, годовой и пятилетний планы выполнялись на сто три целых и шесть десятых процента. В магазинах было полно бакинских костюмов. Но ни один уважающий себя человек не покупал их, потому что они были некачественны и некрасивы, на вид даже уродливы. Купить местный костюм считалось позором; лучше было бы ходить в старых лохмотьях, чем в новом костюме производства Бакинской швейной фабрики имени Володарского. Естественно, я тоже не хотел опозориться, поэтому сказал:

– Импортный.

– У нас здесь очень хорошие импортные костюмы, – сказал продавец магазина.

– Да, я вижу. Но цены…

– Ты студент?

– Да. Откуда узнали?

– Это видно. Где ты учишься?

– В университете.

– Молодец. А на каком курсе?

– На четвертом.

– Учишься на четвертом курсе университета, а одет-то не по-университетски. Тебе нужен хороший костюм.

– Я тоже так думаю. Поэтому и зашел сюда.

– Скажи честно, вот в данное время сколько ты можешь заплатить за костюм?

– Во всяком случае, девяносто рублей не могу.

– Если не секрет, сколько?

– Не более семидесяти рублей.

Мужчина открыл боковую дверь – видимо, это было подсобное помещение, скорее всего, склад магазина – и мгновенно исчез. А буквально через две минуты он появился с каким-то костюмом в руках.

– Ты возьми это, заходи за эту занавеску и там примеряй. На правой стороне от зеркала есть выключатель для освещения.

Я зашел за занавеску, включил свет. При ярком свете, стоя перед большим зеркалом, я начал проверять этикетку, покров, подкладку, пошив, цвет… Костюм болгарского производства, серого цвета с синеватым оттенком – это как раз тот цвет, который я люблю. После предварительной проверки я начал примерять. И пиджак, и брюки были как раз впору.

«Сволочь, все знает, – подумал я, – даже не спросил, какой размер я ношу, а принес то, что мне нужно».

– Примерил, нормально, – сказал я продавцу. Но при этом постарался скрыть свой восторг, с тем чтобы он, узнав об этом, не надумал поднять цену. – Интересно, а сколько стоит этот костюм?

– Это такой же костюм, который на витрине стоит сто рублей. Разница в ценах объясняется тем, что в его материале синтетики на пятнадцать процентов больше. Подумаешь, большое дело. Костюм, безусловно, хороший. На складе базы, где мы их берем оптом, один такой костюм стоит шестьдесят рублей. Своим знакомым и хорошим людям я их из-под прилавка продаю за семьдесят рублей. Ты студент, учитывая это, с тебя я возьму шестьдесят пять рублей. Если у тебя денег мало, можешь даже этих пяти рублей не давать.

Я был тронут великодушием совершенно незнакомого человека. Одновременно больно сжималось сердце, потому что некоторые мои знакомые, даже кое-кто из родственников, работали в другой части города в таких же магазинах и часто видели меня. Безусловно, такие же костюмы получали и они. Но они никогда мне ничего подобного не предлагали, даже намека не было.

– Нет-нет, что вы! Так нельзя. Я дам вам шестьдесят пять рублей. Сейчас у меня деньги есть: я получил стипендию. Вы и так делаете мне большое одолжение. Спасибо, – сказал я.

Кто же был этот человек? Сейчас я очень сожалею, что не спросил его имя. Я увлекся костюмом и забыл спросить. Обязательно надо было спросить и запомнить на всю жизнь.

С этим добрым человеком мы расстались как добрые друзья. Он мне сказал, что через два месяца они получат хорошие импортные плащи, а среди них иногда бывают и недорогие – за пятьдесят-шестьдесят рублей – нормальные плащи с теплой подкладкой.

– Я тебе дам хороший плащ, – сказал он, – их можно носить даже зимой, как пальто.

Но, к сожалению, этот добрый человек ошибся: наверно, думал, что каждый месяц у меня в кармане бывает лишних шестьдесят рублей. Я это понял сразу, но был взволнован, находился в состоянии эйфории и под шумок ему обещал, что через два месяца опять зайду в их магазин и куплю недорогой, но добротный импортный плащ с теплой подкладкой. Это было нереально, поэтому я не мог выполнить свое обещание. А этот добрый человек, наверное, припрятал импортный плащ для незнакомого студента и некоторое время даже ожидал его. Сейчас, думая об этом, я очень сожалею, что имени этого человека не знаю.

Спустя два года на мне был тот же костюм, который я приобрел благодаря этому доброму человеку. Но за это время он стал поношенным и ветхим, потому что я его часто носил и не очень-то хорошо следил за тем, чтобы он был в хорошем состоянии. А вот надо было. И в этом вопросе я обнаружил свою непрактичность. А красавица, у которой была тонкая талия и хорошая походка, увидев меня в этом костюме, отпрянула. Но в тот же день, после обеда, я слышал, как она шушукается с парнем, сотрудником нашего отдела.

– Видишь, что делают люди, – вроде за моей спиной сказала девушка, но, как ни странно, я слышал все, что она говорила. – Он твой ровесник, уже успел окончить университет, а ты еще думаешь и до сих пор не решил, куда поступить.

Парень молча сидел. Как потом выяснилось, он на тройки кое-как окончил среднюю школу и ему некогда было думать о высшем образовании. А девушка просто дразнила и хотела расшевелить его. С ее стороны это было неправильно: нельзя же заставить человека прыгнуть выше головы. Напрасно так делала девушка, и это говорило о том, что она непрактичный человек. А то, что она флиртовала с начальником отдела, это тоже говорило о том, что она как женщина человек непрактичный. Да, понятно, начальник был холост, у него была неплохая должность и деньги. Даже говорили, что он обещает на ней жениться. А что мешало ему взять и жениться на ней? Время шло. Начальнику уже перевалило за сорок, и он был старше ее на семнадцать лет. Она что должна была делать, подождать еще десять лет, чтобы ее избраннику перевалило за пятьдесят? Нет, она не дождется. Она нарвалась на того, у кого уже была любовница; у начальника действительно была другая любовь, и я хоть человек непрактичный, но сразу же раскусил его. В принципе, это было нетрудно, потому что начальник из этого секрета не делал и при первой встрече со мной прямо сказал, что в жизни для него главное – это деньги. В данном отношении эта девушка была непрактичной, и мне даже было жалко ее. А она при первой же встрече как отпрянула от меня, так потом никак не могла относиться ко мне как к коллеге по работе, то есть деловитонейтрально. Порой мне казалось, что она просто ненавидит меня, – беспричинная ненависть. Такова сила первого впечатления.

Я – непрактичный человек, студент пятого курса – сошел с поезда Нахичевань – Баку и покинул территорию вокзала. Был уже конец августа. На привокзальной площади стоял троллейбус номер 1-А, который курсировал между Баиловым и железнодорожным вокзалом. Это как раз то, что мне было надо. Я быстро побежал и сел в троллейбус. Водитель как будто меня и ждал – по-другому думать как-то невозможно было, потому что как только я вошел в почти пустой салон, двери тут же закрылись, и троллейбус тронулся с места.