Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени П. С. Нахимова. 220 лет со дня рождения

Алексей повторил команду по трансляции и перевел взгляд на корму корабля. Там открылся люк кубрика, из которого поднялся на палубу боцман. Задраив за собой плотно люк, он, широко расставляя ноги, побежал по качающейся палубе, с трудом удерживая равновесие. На мостик взлетел запыхавшись, хотел приложить руку к головному убору, но в это время корабль накренился на борт, и ему пришлось ухватиться за борт мостика.

– Главный старшина Луференко прибыл по вашему приказанию, – доложил боцман.

– Возьмите двух матросов с баграми, надо проверить, что происходит за кормой. Заклинило левый гребной винт.

– Есть, – ответил боцман и скатился на руках по поручням трапа.

Вскоре он появился на мостике и доложил:

– Товарищ командир, на палубу поднят конец капронового троса с двумя поплавками.

– Второй конец троса нашли?

– Никак нет. Он, видимо, намотан на винт. Надо спускать водолаза и освобождать винт от троса.

– В такую погоду опасно спускать водолаза, – произнес командир.

Он уже принял решение, что надо на одном двигателе идти в тихую бухту и там заняться освобождением винта от троса. Боцману сказал:

– Можете быть свободны, прикажите вынутый из воды трос закрепить на палубе.

Покинуть район патрулирования можно было только по разрешению штаба бригады. Прежде чем приказать вахтенному радисту соединить его с оперативным дежурным штаба, командир опробовал работу правого двигателя, переведя рукоятку машинного телеграфа на малый ход, затем на средний.

Разговор с оперативным дежурным был недолгим. Получив добро покинуть район, капитан-лейтенант крикнул в ходовую рубку:

– Штурман! Курс на остров Парамушир!

На охотниках штурман совмещал свои основные обязанности в походе с обязанностями помощника командира корабля. Выражения «штурман, курс» и «штурман, место» были общепринятыми выражениями и не считались обидными.

Через несколько минут из рубки послышался ответ:

– Пеленг сто пятьдесят два градуса.

Командир приказал рулевому:

– Лево руля, курс сто пятьдесят два градуса.

Корабль медленно описал циркуляцию и, покачиваясь с борта на борт, лег на заданный курс.

Алексею хотелось сказать командиру: «Хорошо, что не заклинило второй винт. Тогда пришлось бы подавать сигнал SOS и вызывать буксир». Но он промолчал, зная характер командира. Когда он расстроен и обдумывает свои дальнейшие действия, его лучше не отвлекать.

Молодой лейтенант уважал командира и во всем брал с него пример. Он курсантом проходил на его корабле годичную стажировку. Соколов за год присмотрелся к мичману и сделал запрос в училище о направлении Алексея для прохождения службы на его корабль. У курсантов считалось большей честью, когда их направляли служить на корабли по запросу, а не по распределению. В училище Алексей прочитал много книг об открытиях нашими соотечественниками Камчатки, Аляски, Сахалина, Курильских и других островов. Он был счастлив, что будет служить в этих местах и своими глазами увидит далекий северный край, который давно привлекал его своей суровой красотой и таинственностью.

Уже год лейтенант служил на большом охотнике за подводными лодками командиром боевой артиллерийской части. До училища он был страстным охотником, любил стрелять из охотничьего ружья и нарезного оружия. Это повлияло на выбор артиллерийской специальности. Кроме того, во время войны он часто слышал слова: «Артиллерия – бог войны». Его всегда волновали слова песни об артиллеристах: «Артиллеристы, Сталин дал приказ, артиллеристы, зовет Отчизна нас! Из многих тысяч батарей за слезы наших матерей, за нашу Родину – огонь, огонь!».

Скорость корабля снизилась, только к вечеру подошли на траверз острова Атласова. Он вулканического происхождения, его пирамида состоит из вулканических пород и пепла, в плане имеет почти правильный круг с диаметром около четырнадцати километров. Свое название получил в честь первооткрывателя Камчатки В. В. Атласова. На острове расположен вулкан Алаид высотой более двух тысяч метров. Это самый активный и высокий вулкан на Курильской гряде. Остров необитаем, на нем нет бухт для стоянки кораблей, он стоит одиноко, как командир перед строем островов Курильской гряды.

Путешественник и ученый С. П. Крашенинников в «Описании земли Камчатки» приводит легенду об этом острове: «Гора стояла посредине Курильского озера. Своей высотой она загораживала свет другим горам. Они негодовали и ссорились с ней. Тогда Алаид удалилась в уединение на море. В память своего пребывания на озере оставила свое сердце – камень, который стоит посреди озера и имеет коническую форму».

Под прикрытием острова Парамушир восточный ветер почти не ощущался, море утихло. Многие думают, что название острову дали японцы, но это не так. Свое название он получил от коренных жителей, айнов. Оно означает «широкий остров».

Айны – загадочный народ. Они белолицы, с прямыми, широко открытыми глазами. Мужчины отличаются сильной волосатостью. Их окладистые бороды напоминают бороды староверов. По своему внешнему облику разительно отличаются от других народов Восточной Азии: японцев, алеутов, эскимосов, камчадалов. Они – коренной народ Японии, Сахалина, Курильских островов, Камчатки. Некогда жили на территории России, в низовье Амура. Слово «айн» на ряде диалектов, в том числе на хоккайдском, означает «человек». Как говорится в одной из айнских легенд, они проживали на всех японских островах, пока не пришли туда «дети солнца» и не вытеснили их на северные острова. В настоящее время они сохранились в небольшом количестве на севере Сахалина и около двадцати пяти тысяч человек – на острове Хоккайдо. Айны занимаются земледелием, рыболовством, охотой, собирательством диких плодов и растений.

Корабль, как уставшая лошадь после длинного пробега, слегка дрожа корпусом, продвигался вперед по спокойному морю. Его курс лежал к большому и широкому заливу, который с трех сторон был окружен высокими горами на юго-западной оконечности острова. На его южной оконечности возвышался вулкан Фусса, который был немного ниже Алаира. Горы-великаны обступили бухту со всех сторон, охраняя ее от штормов со стороны Тихого океана. Ночью в ненастную погоду остров не был виден, командир вел корабль по навигационным приборам. На мостик постоянно поступали доклады о глубине под килем и расстоянии до берега. Когда корабль вошел в устье залива, из радиолокационной рубки поступил доклад:

– В бухте неопознанный предмет, дистанция десять кабельтовых.

– Запросите позывные!

– На позывные не отвечает.

Сигнальщик включил прожектор. Луч прожектора уперся в непроницаемую завесу влажного воздуха.

– Стоп машины, – скомандовал командир и, обращаясь к вахтенному офицеру, приказал: – Подайте сигнал: «По местам стоять, на якорь становиться».

Затем приказал сигнальщику отбивать склянки. Это удары в корабельный колокол, называемый рындой. При плохой видимости всегда подаются сигналы колоколом, чтобы избежать столкновения с другими кораблями. Кроме того, склянки отбиваются через каждые полчаса, обозначая время. По склянкам члены экипажа ориентируются в заступлении на вахту.

Обычно при постановке на якорь командир давал задний ход кораблю, чтобы затормозить движение его по инерции. При работе одного двигателя корабль мог развернуться в ненужном направлении. Выждав, когда движение по инерции угасло, он подал команду:

– Отдать якорь.

В носу корабля загрохотала цепь, и якорь ушел на дно морское.

В кают-компании штурман Юрий Перминов спросил командира:

– Может быть, в бухте укрылась японская шхуна?

Соколов посмотрел на барометр, висевший на переборке, слегка щелкнул его пальцем, стрелка резко отклонилась в сторону повышенного давления.

– Давление поднимается, утром будет хорошая погода, узнаем, кто в заливе кроме нас, – произнес он.

– За ночь шхуна может сбежать, – не унимался штурман.

– Вахтенным офицерам ночью не покидать ходовой мостик, при изменении обстановки немедленно докладывать мне, – произнес командир и удалился в свою каюту.

Алексей в каюте поднял мягкую спинку дивана, прикрепленную шарнирами к переборке, и двумя цепочками пристегнул к крючкам на потолке. В каюте вместо дивана оказались кровати в два яруса. Обстановка в каюте была спартанская. Напротив дивана под единственным иллюминатором стоял небольшой алюминиевый столик, около него – два мягких стула, привинченных к палубе, рядом со стульями – два шкафа: для одежды и постельного белья. На флоте такие шкафы называются рундуками. Напарником Алексея по каюте был механик Всеволод Иванович. По возрасту он был старше всех офицеров корабля, но его все звали с дружеским уважением Севой. Он досконально знал технику корабля, был мастером на все руки, никогда никому не отказывал в помощи. На корабль пришел во время его строительства на Волжском кораблестроительном заводе. На подчиненных никогда не повышал голоса, разговаривал тихо и спокойно. Они его любили и уважали, знали, что он может своими руками разобрать любой насос, двигатель или эжектор, найти неисправность и вновь собрать. Вот сегодня он ушел в машинное отделение, чтобы присутствовать при ремонте соединительной муфты на валу левого двигателя. По выслуге лет ему давно были положены погоны капитан-лейтенанта, но по штатному расписанию корабля на должности механика полагалось быть старшему лейтенанту. Ему предлагали перейти служить на крупный корабль, но он прикипел к большому охотнику и не хотел менять место службы. На полуострове Завойко, в военном городке, его ждали жена и двое детей.

Алексей застелил верхнюю полку, разделся, встал одной ногой на стул и ловко запрыгнул на постель. Посмотрев на часы, вытянулся во весь рост и подумал: «До вахты осталось более трех часов, можно выспаться». Он привык засыпать быстро в любом положении и в любой обстановке. Мог спать сидя и даже стоя. Шум и качка его всегда убаюкивали. В самолете засыпал мгновенно после взлета лайнера. Возможно, это было связано с постоянным недосыпанием.

2

На корабле в колокол пробили восемь склянок. Алексей мгновенно проснулся.

«Неужели уже четыре часа?» – подумал он.

С надеждой посмотрел на часы – может быть, еще двенадцать ночи и можно продолжить сон? Его надежда не оправдалась. Пришлось осторожно спуститься на палубу каюты, чтобы не разбудить Севу, одеться и отправиться на ходовой мостик.

Вахту с нуля часов до четырех нес штурман – старший лейтенант Перминов. Эта вахта считалась самой тяжелой и называлась «собачьей». Она досталась штурману потому, что утром при водолазных работах его присутствие не было нужно и он мог отдохнуть. Перминов окончил Ленинградское высшее военно-морское училище. Гордился тем, что был ленинградцем, и считал, что Ленинградское училище – лучшее. При разговоре у него часто проскакивала фраза: «У нас в Ленинграде…» Светловолосый, с высоким лбом и голубыми глазами, он не был лишен привлекательности. Женился на последнем курсе училища, после завершения многомесячного перехода Северным морским путем вызвал жену на Камчатку. Он был энергичным и подвижным, любил командовать матросами, делать им замечания, но не отличался злопамятством. Таких людей называют «служаками». Употреблял крутые словечки, считая это шиком. Матросов часто называл на «ты», считая, что такое обращение сближает его с командой.