Альманах «СовременникЪ» №3(23) 2021 г.

Охваченный огромным собачьим горем, он пошел на свое прежнее место на вершине холма, где не один день и не одну ночь ждал хозяина… Запрокинув голову вверх, собака завыла ужасающую серенаду луне, которая, как и прежде, склонившись к сопке Кроноцкой, грустно слушала эти душераздирающие звуки горя и утраты…

Карымыч, проснувшись, вышел на крыльцо. Цыганка рядом не было. Он увидел следы собаки, уходящие в лес по распадкам туда, на север, где простирались Кроноцкие дали. Все понял… Вернувшись в избушку, стал собираться в дальнюю дорогу…

У порога

Находясь в Эвенкийском крае, мне очень интересно было наблюдать за жизнью коренного народа. С охотниками-эвенками я летом рыбачил на реках, наблюдал за их бытом в повседневной жизни, а зимой выезжал с ними на охотничий промысел.

Почти все охотники-эвенки с помощью местных собак-лаек выслеживали и метко стреляли в голову, в глаз пушного зверя. Но много зверя добывалось с помощью капканов и всяких хитроумных ловушек.

Все делалось, чтобы сохранить неповрежденной шкурку пушного зверька. Перед Новым годом, заканчивая очередной проход по охотничьему путику (многокилометровая и многолетняя тропа в тайге, прорубленная охотниками у каждого на своем участке, на которой расставлены капканы и ловушки), я свернул на богом забытую метеостанцию «Сторож» в труднодоступном районе Сибири.

Когда-то это был довольно оживленный поселок метеорологов, оленеводов и охотников. Сюда даже каждый месяц прилетал вертолет. На станции в это время радист Коля Мульцин принимал новогодние поздравительные телеграммы от родственников с центральной базы поселка Кочевого, расположенного в сотне километров, за холмами в междуречье, и посылал ответные поздравления родным и друзьям.

До самого торжества оставалось еще дня два, но все были чем-то заняты и озабочены. Галина, хозяйка метеостанции, хлопотала на кухне, и оттуда доносились ароматы домашних снадобий. Для немногочисленных местных охотников-аборигенов метеостанция была важным жизненным пунктом в этой таежной сибирской глухомани. Здесь имелся небольшой продовольственный склад-магазинчик, и Новый год можно было встречать скромно и вполне сносно. Вдруг ко мне в балок прибегает охотник-эвенк Юкань:

– Хади быстро на радио, тебя Николай зовет…

Мы вышли из дома и узкой заснеженной тропинкой пошли на пригорок, где от мачты к мачте были растянуты антенны метеостанции. С нескрываемым интересом вхожу в радиорубку метеоролога.

– Возьми трубку. Тебя база вызывает, – говорит Николай, не снимая наушники и не отрываясь от ключа морзянки, передавая при этом очередную метеосводку…

– Да, я слушаю, – и пытаюсь сквозь шум, треск, сторонние голоса эфира, сквозь назойливое пиликание разноголосых морзянок узнать еле слышный голос говорящего.

– Это Володя Ковалевский, – слышу в трубке, – прилетел из Москвы по заданию журнала, да вот из-за непогоды застрял на этой базе, придется здесь Новый год встречать. А тут мне сказали, что ты на «Стороже» находишься…

Пошли сильные помехи, и радиосвязь совсем пропала. Я, конечно же, сразу узнал голос моего друга, журналиста и писателя, объехавшего с творческим блокнотом Сибирь и Дальний Восток. Давненько мы с ним не виделись, а тут такая встреча, да еще под Новый год! Он там, в ста километрах на базе, а я тут, на таежке, – мы совсем рядом. В радостно-взбудораженном состоянии бегу к эвенку Юканю. Живет он в поселке Кочевом, а сюда приезжает охотиться на своем промысловом участке.

У него хорошая упряжка из десяти крепких ездовых собак. Добрый, приветливый эвенк усадил меня за стол, налил горячего душистого индийского чая, придвинул чашку с сухариками, открытую банку со сгущенным молоком и повел напевную, неторопливую речь с этническим оттенком:

– Завтра, если рано утром поедешь, ночью будешь база. Тока хади не сопка, а речка езжай. Собачка дорогу знает, шибко быстро сама домой бежит…

Еще затемно с утра, когда звезды ярко мерцали на сибирском морозном небе, собачки-лайки уже готовы были в дорогу и, с нетерпением поскуливая, ждали команды «вперед». Мне эвенк Юкань дал только восемь собак. У него было два вожака в упряжке. Одного ведущего и его пару он оставил. Опытный каюр предусмотрителен: если со мной что неладное в дороге случится, то второй вожак обязательно разыщет упряжку и человека – так они обучены. Эти бесстрашные эвенкийские собаки не знают усталости, неприхотливые, легко переносят недостаток пищи и приспособлены к работе в свирепые морозы Сибири. Юкань еще раз проверил алыки (упряжь) на собаках, их крепления к потягу и дал последние наставления в дорогу. Я взял в руки остол (шест для управления упряжкой), эвенк отвязал вожака, своеобразно гикнул им, и упряжка вихрем понеслась по укатанной узкой дороге к реке. Вышли на большую реку. Снега на льду было немного, плотный, и продвижение шло с приличной скоростью.

Домой собаки всегда идут с большой охотой. Вдруг за поворотом откуда ни возьмись заяц перебегает дорогу. Берег в этом месте обрывистый, и заяц во всю прыть помчался вдоль берега, по руслу реки.

Для собачьей упряжки неожиданно появившийся заяц в лесу – невероятно большая опасность. Собаки становятся неуправляемыми. В погоне за зверьком собаки и сами себя покалечат, цепляясь за деревья, и разобьют нарту, если каюр не успеет вовремя затормозить остолом. Здесь же, на реке, открытое место, и встреча с зайцем благополучно окончилась – он виртуозно поднялся по обрывистому берегу и скрылся в лесу террасы.

Торможением остола скорость нарт была погашена, и, выправив разгоряченных, возбужденных собак, поехали дальше в более спокойном темпе. До обеда стояла чудесная погода, и в быстром движении мы прошли больше половины пути. Но потом небо стало хмуриться, затянулось свинцовыми облаками.

Потеплело, и пошел снег. Движение замедлилось. И ко всему этому быстро надвигались вечерние сумерки. Усиливавшийся снегопад сопровождался пронизывающим холодным ветром. Спокойная дневная метелька переходила в ночную колючую пургу. Собаки вязли в снегу, но упорно двигались вперед. Местами приходилось соскакивать с нарт и помогать им проходить снежные заносы. Видимость полностью исчезла. В этой космической непроглядной тьме даже пальцы рук перед носом невозможно было различить. Я полностью был дезориентирован и в пространстве, и во времени, но абсолютно точно знал, что собаки знают, где они находятся и куда нужно бежать.

В этой, казалось бы, безвыходной ситуации я полагался только на их природное чутье. По поведению собак чувствовалось, что они основательно устали, останавливались и снова из последних сил продолжали движение. Я привязал себя к нарте, чтобы ее не потерять в темноте, и как мог тоже помогал собакам двигаться вперед. Очень хотелось встретить Новый год в тепле, среди людей. Но вот я почувствовал, что собаки окончательно выбились из сил и остановились. Я также знал, что, когда собаки в пургу выбиваются из сил, они укладываются плотно друг к другу и их бесполезно поднимать. Пришлось смириться с судьбой. Ногами раскопал пошире снег, за алыки стащил собак в углубление.

Когда они улеглись, я накрыл их куском брезента, затянул потуже малицу (одежда из оленьих шкур) на поясе, тоже залез под брезент и полулежа разместился в живом клубке, быстро согрелся и уснул. Нас сразу же засыпало снегом. Хорошо помню, что мне снились смех и голоса людей, хлопки ракетниц, музыка… Но сон есть сон. Когда ты до изнеможения устал, то присниться может что угодно.

Пурга кончилась только к полудню. Собаки зашевелились и стали одна за другой вылезать наверх. Но, когда я выполз из нашего убежища, моему огорчению и досаде не было предела. Я встречал Новый год с собаками в снегу у порога дома эвенка Юканя. А в сотне метров находилась базовая контора, где в большом веселье проходил новогодний бал обитателей Кочевого, звуки которого я слышал во сне…

Гала и медведь

Вертолет летел на север. Два пассажира, молодые мужчина и женщина, с интересом смотрели в иллюминатор на проплывающие пейзажи глухой горной сибирской тайги. Винтокрылая машина сделала вираж над плоскогорьем и стала приземляться. Из дома метеостанции вышли люди встречать долгожданный транспорт. Когда винты остановились, из открытого грузового отсека стали выгружать домашние вещи, мешки, коробки с продуктами, аккумуляторы и бочки с горючим. На дальней, затерявшейся в бесконечных просторах Сибири метеостанции шла смена вахтовиков. Метеорологи, молодые супруги Николай и Галина, заступали на свою годичную вахту метеонаблюдений.

Весна была в разгаре. Николай охотился на пролетных уток и гусей. Из дичи делали тушенку. В тайге к зиме начинают готовиться уже с весны. Потом пошли первые ягоды. Начинали готовить варенья.

В рядом произраставших лесах было много и ягоды, и грибов, и орехов. В речушках какая-то рыба водилась. Понемногу Николай заготавливал дрова. Жизнь налаживалась, и все было хорошо. С собой они привезли в клетке несколько кур и петуха. Соорудили для них вольеру.

Курами стали интересоваться разные хищники. Вокруг метеостанции бегали лисицы, горностаи, ласки. Приходили росомахи, волки, и, конечно же, наведывался сам хозяин тайги медведь. А в небе иногда кружили коршуны, орлы и соколы. Особенно критических ситуаций не возникало. Сосуществование человека и природы было мирным. В лес Николай всегда ходил с ружьем. А Галина как хорошая хозяйка занималась домашними делами и хлопотала на кухне. По дому всегда растекались ароматы приготовленной вкусной еды и выпечки. На эти привлекательные запахи к дому все чаще стал подходить медведь. Когда был дома Николай, он отгонял медведя. Когда тот не уходил, он из ружья стрелял в воздух. Медведь его побаивался.

Но когда мужчина уходил в лес на охоту или на реку на рыбалку, медведь опять шел к дому. Галина, добрая душа, стала привыкать к нему. И иногда бросала мишке пирожки. У них были какая-то взаимная симпатия и доверие друг к другу. Медведь по природе доброе существо. Если ты ему плохо не делаешь, то он никогда на тебя не будет нападать. Вокруг дикая тайга. Поблизости поселений нет. Люди не беспокоят его, и он доброжелателен к человеку. Есть пример, как на Аляске учитель построил в тайге, на берегу озера, домик. Стал там один жить. И к нему постоянно приходили медведи, которых он угощал рыбой. Многие годы они мирно живут по соседству, и учитель проводит наблюдения за поведением медведей в природе, фотографирует их и снимает фильмы.

Гала привыкла к медведю и даже ночью уже не боялась выходить на метеоплощадку делать замеры. Да и медведь иногда уходил в тайгу и долго не появлялся на метеостанции. Уж не случилось ли что с нашим Медведюшкой, переживала женщина, давно не приходил. Только Николай помалкивал.

Ему не нравилось соседство с хозяином леса и что медведь средь бела дня безбоязненно подходит близко к жилью. Он ведь не знал, что хозяйка угощает мохнатого гостя пирожками… Приближались выходные – банный день.

Николай по своим делам ушел на реку и в лес. Галина хлопотала на кухне, топила баньку и занималась стиркой. Летний день выдался жарким. Женщина полностью обнажилась и ходила от дома к бане совершенно голой. Со стороны можно было просто залюбоваться пышными формами этой молодой высокой красивой женщины… Такая же русская женщина Гала, с такими же пышными формами тела, вдохновляла на творчество европейских художников и поэтов. А потом, став женой и музой Сальвадора Дали, сделала его счастливым, знаменитым и богатым. Во всем мире девственная красота русской женщины признана эталоном женственности в человеческом роде земли.

Складывается впечатление, что именно с этой таежной Галы художник Борис Кустодиев писал свою знаменитую картину «Русская Венера». Розовощекая, пышнотелая и с добрейшей простонародной улыбкой на лице. В этом доброжелательном лице золотоволосой девы весь стиль русской национальной полнокровной, пышущей здоровьем красоты. Она излучает аромат свежести, эротического притяжения и желания. Истинный образ плодородия и продления жизни человеческого рода.

Из бани Гала услышала грохот опрокинутой посуды – решила, что это пришел муж из леса.

– Коля, что ты там делаешь? – окликнула она его.

Но стояла подозрительная тишина. Гала вышла в предбанник и немного смутилась от неожиданности. Метрах в пяти от нее стоял медведь!.. Увидев обнаженную женщину, медведь тоже оторопел – уставился на Галу. Потом встал на задние лапы, как бы пытаясь ее лучше рассмотреть, и от удивления у него нижняя челюсть опустилась, и донесся легкий, глуховатый от удивления выдох: «Го-о-о…».

В древнем русском эпосе существует поверье, что, когда в лесу неожиданно женщины встречались с медведем, они обнажали грудь – и медведь их не трогал…

Подходило время передавать очередную метеосводку. Гала метлой отогнала медведя. Он отбегал в сторону и опять поднимался на задние лапы, чтобы лучше ее рассмотреть. Не одеваясь, обнаженная хозяйка дома сняла показания на метеоплощадке, сделала записи в тетради и стала по телеграфу передавать данные на центральную базу. Мелодично пиликала морзянка… На кухне жужжали мухи и пчелы вокруг сладких пирогов… А поодаль стоял медведь на задних лапах и любовался обнаженной женщиной, сидевшей у открытого окна…

Амулет

Шаманизм – это не религия. Шаманизм – это жизненная реальность многих народов земли, феномен мировой цивилизации. Это стиль жизни в гармонии с природой, сверхъестественные способности перевоплощений, левитации, гипноза, экстрасенсорных проявлений – аномальное явление человеческого существа, до конца не изученное учеными.

Таежная быль

Давно это было. Сорокаградусные морозы сковали Енисейский край. По рекам Сибири открылась главная зимняя дорога жизни. На оленьих и собачьих упряжках лесной народ стал разъезжать туда-сюда по своим таежным делам. Стояла чудесная морозная солнечная погода. Тепло одевшись, я зашел до деда Тыманчи, попросил пару крепких ездовых собак. На реке снег был плотный, и по ровной ледяной дороге на лыжах да в упряжи двух мощных ездовых собак ничего не стоило пробежать тридцать километров до ближайшего стойбища аборигенов. Эвенк Тыманча предупредил: «Собаки знают это стойбище и сами тебя к нему привезут, только зацепи покрепче потяг за пояс и не отпускай их, да остерегайся промоин у берегов». Первые километры собаки шли галопом. Потом они поуспокоились и побежали рысью. Не видя никаких особых опасностей, я свернул собак к берегу, чтобы сфотографировать виды. Но неожиданно собаки и я провалились в запорошенную снегом полынью. Две сильные собаки выбрались из воды и рывком вытащили меня на лед. Мокрые руки моментально окоченели на тридцатиградусном морозе.

Собаки отряхнулись от воды и как ни в чем не бывало рвались бежать дальше. Когда они меня тянули из полыньи, то шкотовый узел потяга на поясе развязался, и обратно его связать окоченевшими пальцами я уже не смог. Собаки яростно рвались вперед, я упал, а потяг упряжи выскользнул из пояса, и они, почувствовав свободу, во всю прыть умчались галопом по реке. Мое положение в данной ситуации становилось критическим.

До стойбища оставалось еще километров двадцать, одежда мокрая, тело колотилось в ознобе. Поняга с топором, берестой и спичками осталась в полынье. Нужно было для разогрева двигаться и бежать. Но мокрая одежда дубела и превращалась в твердый ледяной панцирь, сковывая и затрудняя любые движения. Оказавшись в этой ледяной ловушке, я окончательно выбился из сил и свалился в снег. Стал терять сознание, забываться, засыпать от сильной усталости и холода, в снегу показалось очень тепло и уютно… Это был конец?! Жизнь покидала тело…

А в то время шаман Тобяку в своем чуме почувствовал что-то неладное, спешно собрался и на оленьей упряжке быстро покатил по боковой речушке к Енисею. Только он появился на льду большой реки, как мимо него галопом пролетела спаренная собачья упряжка с отвязанным потягом. «Случилась беда», – подумал Тобяку и быстро погнал оленей по собачьему следу. Обо всем происходящем я уже ничего не знал. Меня не было в «живых». Шаман привез молодого обледеневшего путника в чум. Освободил от затвердевшей одежды.

Интенсивно растирал тело и заливал в рот какие-то травяные настои, что-то бормотал, потом засунул совершенно голого безжизненного молодого мужчину в олений кукуль (спальник) и велел своей повзрослевшей дочери Кималь тоже раздеться, обнаженной забраться в кукуль к мужчине и согревать его своим телом. Дочь беспрекословно повиновалась отцу. А сам шаман уехал на стойбище.

Находясь еще в полуобморочном сонном бреду и медленно приходя в себя, первое, что смутно я почувствовал, – это обнаженное горячее женское тело. Подумалось, что я вообще свихнул с ума и уже ничего не соображаю. Но нежные ласковые движения теплых рук и соприкосновения тела с твердыми сосочками женских маленьких грудок возвращали «утопленника» к жизни. Меня охватил какой-то ужас. Где я нахожусь, что со мной происходит – я боялся открыть глаза.

Таинственная женщина целовала мое лицо, губы, и я не в состоянии был сопротивляться этим магически животворным ласкам. Кималь возвращала меня к реальности. Она лечила, возрождала меня и наделяла энергией новой жизни. Вся моя прошлая жизнь осталась в енисейской полынье.

Я родился заново уже другим человеком. Со мной происходило что-то непонятное: другой взгляд на жизнь, иное восприятие окружающего мира. Тобяку сказал, что во мне родился Большой Шаман. Духи тайги благосклонны ко мне и дали шанс на новую жизнь. Тобяку был простым и добрым эвенком – умным, одаренным самородком природы. Он показывал поистине энциклопедические знания таежной жизни, истории культуры и обычаев эвенкийского народа.