Случайная жертва

– Странно все это. Когда девчонке двадцать три года, легче всего предположить преступление страсти. Она ж не наследница арабских шейхов? Не шантажистка?

– Не наследница, это точно. Насчет шантажа пока ничего не знаю, хотя род деятельности у нее не тот, чтобы такая версия среди первых приходила на ум. Вот преступление страсти – это еще хоть как-то можно предположить. Может, она изменяла своему жениху, может, имела серьезный роман с кем-то? А может, наоборот – закрутила интригу и разорвала ее ввиду грядущей свадьбы? И тогда под подозрением будет и будущий муж, и его возможный соперник. Разбираться надо.

– И у всех, кто был в доме, небось алиби железные?

– Алиби как раз ни у кого нет. Вроде как они собрались за столом наслаждаться этой самой фаршированной рыбой. Само собой, выпили, поболтали. По ходу дела первую партию рыбы съели подчистую. Тогда хозяин дома пошел закладывать в казаны вторую партию, а гости разбрелись кто куда. Побыли еще немного вместе и как-то незаметно разошлись.

– Ты хочешь сказать, что эту волшебную рыбу делал тот мужик, брат жертвы? – воскликнула Ксения.

– Именно так, – подтвердил Сергей.

– А ты не успел узнать, он с женой разводиться не собирается?

– А что?

– А то я бы хотела познакомиться.

– Я тебе познакомлюсь…

Сережа захватил подругу в удушающий прием, она засмеялась, заколотила его по спине. Фантик проснулся, недовольно и укоризненно посмотрел на дерущуюся парочку, шикнул для порядка и перевернулся на другой бок.

– Не буду тебе больше ничего рассказывать, – подвел итог Сергей, высвобождаясь, – раз ты не способна делать правильных выводов.

– Я постараюсь, – заверила его Ксения.

У них были разные специальности и разные профессиональные задачи, но они, несмотря на это, удивительно понимали друг друга. Может быть, именно поэтому за время своей разлуки никто из них не нашел себе другой достойной пары. Ксения ни на ком не могла сосредоточиться, потому что не любила подпускать к себе слишком близко посторонних людей. А не став близким, мужчина так и оставался чужим, на которого жалко было тратить время. Сергею с женщинами, которые хоть немного уступали в уме Ксении Кондрашовой, было откровенно скучно. Он пытался кого-то заинтересовать, но, чтобы хоть что-то получилось, нужно было как минимум заинтересоваться самому. Он пытался, не получалось. Так и вышло, что Сергей Николаевич Винник, будучи следователем по призванию, а не только по должности и званию, которое в свои годы, кстати, имел весьма значительное, был покорен женщиной-адвокатом с профессиональными интересами, не совпадающими с его собственными. Ксюша от этих противоречий отмахивалась.

– Какая разница? – говорила она, когда они порой обсуждали свои профессиональные противоречия. – Следователь, судья, прокурор, адвокат… Все мы служим одной цели: чтобы правосудие было объективным и справедливым.

– Но тебе-то как раз хорошо, чтобы преступник вообще избежал наказания. Только такой вариант будет твоей безоговорочной победой.

– Сережик, если ты, как следователь, хорошо поработаешь, – парировала она, – а мой папа, как судья, вынесет вердикт, строго следующий букве закона, то преступник – если он действительно преступник – не останется безнаказанным. Я лишь обеспечу соблюдение его прав и меру наказания, которая будет адекватна совершенному преступлению. Справедливость и правосудие – это коллективный труд. И если каждый на своем месте будет работать без халтуры и в строгом соответствии с законом, справедливое правосудие обеспечено. Разве нет?

– Адвокаты берут деньги не за справедливость, а за выгодный для клиента результат.

– Следователи тоже порой берут деньги за то же самое. И прокуроры, и даже судьи. Так что ж, мы будем ориентироваться на взяточников? Они есть во всех сферах, не думаю, что это для тебя секрет. И не думаю, что человеческие пороки нужно делать ориентирами. С ними приходится жить как с неизбежным злом, но заранее делать их частью устоявшихся правил все-таки не стоит. Их надо ограничивать, а не признавать и укладывать в рамки существующей системы.

Сережа с Ксенией соглашался. Он любил с ней спорить, не меньше любил и соглашаться, потому что эти разговоры давали возможность поразмышлять о профессии, о юридической этике, обо всем том, чем он интересовался по-настоящему. Ему было с ней легко и уютно, они понимали друг друга.

– Что-то в этом убийстве мне не нравится, – подытожил Сережа, – что-то в нем не так, только я пока не могу понять, что именно.

– Ну, во-первых, еще не хватало, чтобы тебе нравились убийства! – отозвалась Ксюша. – А во-вторых, девушку убили вот только что, просто еще слишком рано, чтобы сформулировать какую-то версию.

– Думаешь? То есть я еще не совсем отупел? Просто мало информации…

– Конечно, ты же следователь, а не ясновидец. Давай пить чай.

Ксюша всегда могла найти нужные слова.

После чая Сережа опять запросил виски, и Ксения присоединилась к нему. Уютное тиканье часов, спящий под боком котенок, удобный диван и умная, заинтересованная беседа с близким человеком – он был по-настоящему счастлив.

– У жениха нет мотива, – решительно заявил Винник, – вроде бы на поверхности только один он, потому что у остальных-то нет не только мотива, но даже и намека на него. А тут, если порыться, может, и можно что-то накопить. Его любовницу, например, ее любовника… Но все равно это нелепость какая-то! Если изменил он, то девчонку-то за что убивать? Ушел себе, да и всех дел. Если она изменила, другое дело, но тогда мог бы задушить, что ли, избить до полусмерти, из окна выкинуть. Что-нибудь спонтанное, понимаешь? Приревновал и зарезал, допустим. К чему изображать любящего жениха? Ехать с ней на праздник и там стрелять из пистолета, который, кстати, еще надо где-то раздобыть. К чему такие сложности?

– Ну, например, к тому, чтобы следователь задался именно этими вопросами.

– Думаешь, он решил таким образом себя обезопасить? Но ведь он все равно первый подозреваемый. Смысл?

Ксюша пожала плечами.

– Чужая душа – потемки, я же не знаю, что это за парень, на что он способен. Измена и ревность – это серьезный мотив, но здесь как-то на это не очень похоже.

– Вот именно, – воскликнул Сергей, – вот именно! Убить человека не так легко, на это еще решиться надо, надо иметь очень вескую причину преодолеть в себе какой-то рубеж. Тем более если речь о близком человеке. Любишь ты его или вчера любил, но решиться на такое можно только под влиянием сильнейшего чувства. Вот ты смогла бы меня хладнокровно убить?

Ксюша задумалась, отпила глоточек.

– Если ты будешь украдкой продолжать кормить Фантика со стола, то я не исключаю такого варианта развития событий, – серьезно сказал она.

– Но это ты воспитала котенка патологическим побирушкой! Я бы ему ничего не давал, если бы он не попрошайничал и не смотрел на меня своими голубыми глазами. Так что не снимай ответственности с себя. Я с тобой серьезно…

– И я тоже, – сказала Ксюша и засмеялась.

– Угрозы должностному лицу при исполнении, гражданочка, это вам не шутки, – рыкнул Сережа.

– Ты не при исполнении, – парировала Ксюша.

– Что значит не при исполнении? Я всегда при исполнении, у меня ненормированный рабочий день. Вот так.

Ксюша хихикнула, скинула халатик и побежала в спальню, более чем ясно давая понять, чем прямо сейчас и закончится ненормированный рабочий день. Сережа не стал сопротивляться.

Сергей Николаевич Винник считал подгон объективной информации под удобную для следствия версию методом, неприемлемым не только с точки зрения качества следствия, но и унизительным лично для себя. В этом было что-то от шулерства, и он считал, что так работают только явные взяточники или неоспоримые дураки, неспособные установить правду и совершенно непригодные для такой работы.

Как ни привлекательно выглядел в качестве подозреваемого жених жертвы Роман Жолудев, вцепляться в него мертвой хваткой Винник не собирался, пока для того не появятся веские причины. А пока ни у кого из присутствовавших на дне рождения не было видимых мотивов для убийства.

Оперативники опрашивали всех, кто был в доме, на предмет нахождения в тот промежуток времени, когда было совершено убийство. С момента, когда Полину Долгих видели в последний раз, и до прихода соседа с плохими известиями прошло каких-то полчаса или сорок минут, если учесть, что в той ситуации вряд ли кто смотрел на часы и фиксировал время.

И вначале Сергей Николаевич порадовался, что это облегчит ему задачу. Но не тут-то было. Все-таки это был момент, когда все чувствовали себя расслабленно, никто не следил за временем. Да и друг за другом тоже не следили, если уж на то пошло. Вошел человек в гостиную, вышел из нее… Кто бы стал обращать на это внимание? Ведь никто не готовился к трагическому повороту событий. Если старший брат хозяйки дома, большой московский человек, говорил, что ему позвонили по телефону и пришлось подняться в свою комнату в поисках уединения, ему приходилось верить. Хотя он охотно подтвердил свои слова, предъявив телефон: там действительно были отражены вызов и время разговора.

Все совпадало. Даже то, что персона, совершившая звонок, была настолько значительна, что с нею не стоило разговаривать в присутствии членов веселой компании. Его жена Алла после ужина немного покрутилась в гостиной, где угостилась парой рюмок текилы вместе с именинницей. Затем обе они прошли с спальню Натальи Борисовны, чтобы еще раз примерить шубу. И чтобы Аллочка смогла как следует разглядеть комплект с бриллиантами, подаренный имениннице мужем. Елена, жена Роберта, к ним не присоединилась и как-то очень путано объяснила, где она находилась в течение отрезка времени, интересующего следствие. Заходила на кухню, смотрела на рыб в аквариуме, читала журнал в маленькой гостиной, подальше от всех. Роберт, ее муж, удалился в библиотеку – небольшой кабинет со стеллажами книг – и копался в изданиях, пока в доме не начался шум. Роман Жолудев показал, что испачкал брюки вином и уходил в свою комнату переодеваться.

Вроде бы все были, но никто не мог подтвердить ничьего алиби. Разве что хозяйка дома Наталья Борисовна провела какое-то время вместе с Аллой, женой своего брата, но сколько в точности они были вместе, никто, конечно, не помнит. На часы не смотрели, время не засекали. Вокруг местоположения участников банкета можно было ходить не просто часами – днями и неделями, но результат, как предчувствовал Винник, не изменится. Он сейчас нулевой и останется нулевым, пока не будет найден мотив. А вот тогда уже… придет время сопоставлений.

Однако сопоставлять тоже было нечего. Роман Жолудев, 29 лет, уже несколько лет работает дизайнером компьютерной графики в типографии государственного университета. Полина, как перспективный и действительно талантливый фотохудожник, также часто сотрудничала с типографией и работала в паре с Ромой. Опера притащили следователю роскошное подарочное издание о городских храмах, заказчиком которого была областная епархия, книгу о реконструкции исторического памятника, который превратили в новую онкологическую поликлинику, сборник о легендарных хирургах, который медицинская академия заказала в университетской типографии, так как их собственная имела малые возможности. Работая в паре, ребята постепенно приобретали репутацию, а пока она приобреталась, зарабатывали на оригинальных фотосессиях, сотрудничали с двумя бьюти-агентствами. В общем, работы у них хватало, заработки, видимо, тоже стали появляться. Во всяком случае, парочка довольно дорого и стильно обустроила небольшую квартирку, которую купил обожаемой младшей сестричке Алексей Долгих.

Брат действительно любил девчонку, трясся над ней, все опрошенные в один голос говорили о том, что она заменяла ему ребенка, которого в семье Долгих, по непонятным причинам, не было. Сходным образом относилась к девочке и жена Долгих, Наталья Борисовна. Делала подарки: эксклюзивную парфюмерию и косметику, одежду, обувь, бижутерию. Все не копеечное, все от известных брендов. На день рождения семья старшего брата подарила Полине машину, новенькую маленькую «Тойоту».

Нет, в этой семье трещин не было: над милой, трудолюбивой, ласковой девочкой чуть ли не дрожали ее родственники. Тем более что Полина была совершенно неконфликтным и немеркантильным человеком, витала в эмпиреях своего творчества. Все свободное от работы время читала книжки, писала маленькие рассказы, надеясь когда-нибудь в будущем их издать, слушала музыку и готовилась к свадьбе, которую предполагалось устроить весной следующего года. Хорошенькая, нежная, милая девочка. Не слишком общительная, больше погруженная в себя и в свою семью, она не могла никому помешать.

У Винника в голове не помещалась мысль о том, что кто-то мог желать смерти этому невинному и совершенно безобидному существу.