Ты – в игре! и другие ужасные истории

– Ты хоть думаешь, что говоришь? Что за вздор: игра, экскурсия, да еще и спектакль!

– Так ведь это правда! – в отчаянье воскликнул Никита.

– А кто же тогда на скотину в нашей Берёзовке мор наводит?

– Откуда я знаю?

– Все-таки, папенька, это они, – подала голос Настена. – Посмотри, одеты-то во что! Если не упыри – то бесы они, самые настоящие бесы!

– Сама ты бес! – парировала Рита и, презрительно взглянув на Настю сверху вниз, ущипнула ее за нос. И тут же почувствовала, как маленький крепкий кулачок врезался в правый бок.

– Ах ты пигалица! – возмутилась Рита и дернула Настену за торчащий клок волос. – Еще и кулаками махать!

– Отвали от меня! – толкнула ее Настёна. – Дылда!

– Кикимора болотная!

– Да чего вы! – рассердился Хохряков. – Уймитесь немедля!

– Ой, папенька, посмотри, какие у нее ногти!

– Я еще на ногти ее не смотрел! Делать мне больше нечего!

– Ну посмотри, посмотри, папенька! – Настена схватила руку Риты и поднесла ее к глазам Хохрякова. Рита пыталась выдернуть руку, но тут уже сам Хохряков со словами: «Че ты дергаешься? Че дергаешься?» схватил ее за пальцы и впился глазами в нарисованные на ногтях цветочки и малюсенькие сердечки, припаянные к крошечным серебряным цепочкам.

– Тьфу! – отбрасывая в сторону руку Риты, воскликнул он. – Еще и сердце на каждый ноготь прицепила! От безделья все!

– Писк моды! – сказала Рита.

– Папенька, красиво, да? Я тоже так хочу! – не унималась Настена.

– Ох, устал я от вас, – сказал Хохряков. – Сил нет совсем. И вообще поздно уже, спать пора.

– Ой, папенька, а мне интересно! Давайте еще поговорим!

– Поздно, Настюша. Мне вставать рано. Я думаю вот что. Скорей всего, не упыри это. А кто на самом деле – понять не могу. И ведь они, черти, не говорят ничего! Что с ними делать – не разберусь! Не выгонишь же их в ночь в такую погоду! Не по-людски это. Как думаешь, Настена?

– Не знаю папенька… Я бы выгнала. На что нам они?

– А я не могу. Ладно, пусть до завтра здесь побудут, по хозяйству Дуняшке помогут.

– Ой, можно подумать, что они что-то умеют! – подала голос Дуняшка.

– Вечером определюсь, что с ними делать, – продолжал Митрофан Ильич. – Может, сдам приставам, да и дело с концом. Слышь, парень, звать-то тебя как?

– Никитос. Ой, то есть. Никитой.

– А цаца эта, – Хохряков показал взглядом на Риту, – кто тебе будет?

Никита хотел сказать, что одноклассница, но подумал и ответил:

– Сестра. Рита.

– Хм… Совсем не похожи. Ты-то хоть нормальный, а эта – длинная, как жердь… Ну да ладно. Буквы-то хоть знаете?

– Знаем! – теперь уже враз ответили Никита и Рита.

Хохряков с сомнением покачал головой.

– А вот мы сейчас проверим! Дунька, принеси-ка газету. Ну, последнюю, которую вчера из города привезли!

Хохряков развернул перед Никитой первую страницу.

– Читай! – приказал он. – Можно и по слогам.

От Никиты не укрылся презрительно-высокомерный взгляд Настены.

– Зачем по слогам? Я и так могу!

Хохряков недоверчиво взглянул на него. Потом сказал:

– Ну так давай! Читай, что за газета, когда издана! Вот тебе последний номер, сам еще не открывал.

– Областные ведомости, – начал Никита и тут же запнулся, – Май, 1916 года. Что? 1916? XX век, что ли?

Глава 6

– А ты, небось, думал, что XXI? – захохотал Хохряков.

Настена сказала:

– Надо же, ничего не соображают!

Хохряков развернул газету.

– Читай вот здесь, – он ткнул пальцем толщиной с сардельку в одну из строчек.

– Вчера на сцене городского Мариинского театра былъ показанъ спектакль «Ревизоръ» Н. В. Гоголя. Зрители приветствовали столичную труппу артистовъ бурными аплодисментами.

– Хм… неплохо, – произнес Хохряков. – Читать и вправду можешь. Я думал, что так, языком болтаешь. А кто такой Гоголь, знаешь? Ах да, ты же книгу у меня спер. Прочитал хоть?

– Конечно, прочитал. Только не эту. У меня своя есть. Дома. Личная.

– Хм… Видать, из богатеньких. Книга дома есть личная, а у меня спер.

– Да не брал я у вас никакой книги!

– Ладно, что написал Гоголь-то?