Легенды Северных Земель. Книга первая. Наследник Хронома

– Что случилось, отец? – взволнованно спросил принц.

Король Стауг краем глаза заприметил в руке сына карту. Он не видел никакого прока в обсуждении того, что уже произошло, и сделал вид, что не обратил на нее внимания.

– Ничего более пугающего, чем выражение твоего лица, – сказал он, силясь говорить как можно мягче.

Фаульн смутился и опустил голову. Отец поддел указательным пальцем подбородок сына, приподнял и взглянул ему в глаза. Ничего из того что он видел прежде в рисунке Альтура, сейчас не заметил. Фаульн явно чувствовал себя неуютно, комкая в ладони листок с картой. И неожиданно для себя король сказал:

– Метель улеглась. А вчера Дарек у западной дороги видел зайцев. До заката несколько часов, если ты составишь мне компанию, я позволю взять моего сокола.

Глаза Фаульна зажглись азартом.

– Мы так давно не охотились вместе! – радостно воскликнул он и добавил смущенно: – Но отец, как же вы…

Он не сумел договорить.

– Если это доставит тебе удовольствие, – коротко отозвался Стауг.

– Мне можно собираться?

– И побыстрей, мой мальчик.

Фаульн, растроганный внезапной непривычной лаской в голосе отца, опустил голову, чтобы скрыть волнение, и выбежал из зала. Король посмотрел ему вслед, не торопясь, вышел следом.

Глава 9. Решение

В трапезном зале королевского замка царила суета. Из кухни пахло пряностями. Там в огромной печи на вертеле готовился кабан, трофей дозорных. Вчера монаршая охота не увенчалась успехом. Даже принц Фаульн, известный своей меткостью, вернулся с парой зайцев у седла и только. Но неудача не огорчила наследника.

Причина – в проступке, сошедшем Фаульну с рук, чего не случалось никогда прежде. Со старшим сыном король бывал особенно строг, видя в нем приемника. Небывалую отцовскую мягкость сын отнес в счет его болезни. И к вечеру того же дня бросил размышлять об этом. Но карту, на всякий случай, зашил в рукав коронационного наряда. Рассудил, что в ближайшее время надеть его не придется, а значит, в чужие руки она не попадет. Приподнятое расположение духа не покидало юношу еще и потому, что отец позволил ему всю охоту держать при себе Арсунка, любимого своего сокола. А сегодня утром, когда дозорные вернулись со службы с подношением, король затеял пир.

И замок ожил. Засуетились слуги, натирая до блеска полы в трапезной, начищая посуду. Из кухни в кладовую то и дело шныряли поварята, подгоняемые взмыленным и возбужденным важностью события главным королевским поваром Орлеусом. Суматоха заметна была уже на подъезде к главному зданию, внутри замкового двора, в пристройках, где жили придворные.

Повсюду властвовало радостное предвкушение. За время болезни повелителя Уольвига, подданные отвыкли от праздников. И даже если бы отряд дозорных не принес из Вис-ольна обнадеживающих вестей о прекращении оборотнями военных действий, жителям столицы, до которых война еще не докатилась, вряд ли что-то испортило настроение.

Пир в монаршем замке означал бесплатное угощение для горожан. На улицы из кабачков были вынесены лавки и столы. На них расставили фонари, чтоб народ сумел от души повеселиться до рассвета. И забегали посыльные из главного замка страны, таская окорока и бутыли со шрапом. Король запретил подавать горожанам крепкие спиртные напитки, но распорядился достать из кладовых свой лучший шрап. Его подданные не остались в обиде, терпкий, сладковатый золотисто-коричневый шрап лучше, чем в королевских шраповарнях не варили нигде. И потом, что может быть приятнее морозным днем, чем вкусный горячий напиток, который можно давать без опаски даже подросткам.

К вечеру трапезная выглядела так, словно придворные собрались отпраздновать годовщину коронации короля Стауга. Большие окна, залитые полицелумом, тем самым чудодейственным раствором изобретения Тиббелуса Гала, сияли чистотой. После его использования в трапезной не прошло еще ни одного праздника. И были гости, которые, зайдя в зал, тотчас приказывали слугам принести им шубы и плащи. Действительно, в прозрачном полицелуме закат над городом был виден как на ладони. При прежнем правителе трапезная служила ристалищным залом, где куэрты вместе с наследником престола оттачивали искусство сражения на мечах. Но король Стауг любил закаты и решил, что лучше использовать просторный зал в верхней части замка для общих ужинов с подданными. Никто не знал, что владыка Уольвига часто засиживается здесь по вечерам в одиночестве, предпочитая малоприспособленную для трудов трапезную своим покоям. Собравшимся вокруг длинного сервированного стола гостям пришлось подождать.

Чувствуя приятные запахи из кухни, и не имея возможности приступить к ужину, подданные короля Стауга начали скучать. Король вошел в зал с последними лучами солнца. Слуги, спешно зажигавшие факелы на стенах и свечи на столе, замерли на местах. Придворные склонились перед своим монархом, дамы присели в глубоких реверансах. К удивлению гостей, за королем следовали наследники, хотя, согласно этикету, они должны были уже находиться в зале и вместе со всеми приветствовать правителя Уольвига. Придворным, готовым принять естественные для человеческих тел положения в пространстве, пришлось повторить ритуал. Когда же, вслед за уольвигунками, в трапезную вошли братья-книжники, по рядам придворных прошелестел ропот. Неприязнь к братству, замешанная на непонимании, была присуща не только необразованным простолюдинам Уольвига, при дворе представителям братства тоже не бывали рады. Так, под шепот своих подданных, король Стауг занял место за праздничным столом. Рядом – по левую руку от него – сели принцы, и через стул по правую руку – братья-книжники. Придворные в замешательстве толпились посреди зала.

– Господа, вы можете садиться, – достаточно громко, чтобы перекрыть общий гул разговоров произнес король.

Его подданные послушно поспешили к столу. Первый пир со дня долгой болезни короля грозил обернуться катастрофой. Когда все, наконец, расселись, стало ясно, что стул по правую руку от его величества пустовал не зря. Он предназначался для Доктора мага, который, увы, отсутствовал. Истомленные и до того долгим ожиданием, гости «скисли», не желая больше развлекать себя пересудами. Но король сделал знак, стоявшему за спиной Хворобу, тот, силясь держать прямой спину под взглядом стольких страждущих глаз, поспешил из зала. Скоро в трапезную явились пятеро слуг, неся на плечах блюдо с частями кабаньей туши – главным угощением сегодняшнего пира. Голод «победил» правила приличия. Интересом гостей безраздельно завладело чудо кулинарного искусства. Никто не обратил внимания на Доктора мага входящего в зал. Никто не приветствовал его согласно обычаю, лишь принцы повскакивали с мест. Волшебник, как будто испугался, что это привлечет придворных, жестом пригласил их садиться. Некоторое время в трапезной был слышен лишь звон приборов. И даже насытившись, гости короля не смели проронить ни слова, пока их повелитель не начал беседу с кем-нибудь. Редко кто из подданных его величества имел удовольствие общаться с ним, но все ждали, когда король обратится к избранному собеседнику с вопросом. Это послужило бы сигналом для гостей к началу общения. Общество зажужжало бы как растревоженный улей, погружаясь в обсуждение вчерашних новостей. На этот раз счастливый момент никак не наступал. Король молчал, к тому же после своего, как было объявлено подданным, выздоровления, он выглядел хуже, чем до последнего приступа болезни. И гости вечера опасались, что весь ужин придется провести в молчании. Что говорить, никакому кушанью никогда не удастся возместить радость праздного разговора. И все глаза были с напряжением устремлены на короля Стауга. Наконец, его величество обратился к старшему из своих сыновей. Придворные не могли слышать, о чем шла речь, но тотчас там и тут весело зазвучали голоса.

Беседа в окружении короля шла об охоте. Его величество вспоминал забавные случаи, стараясь рассмешить Фаульна, пока Альтур скучал рядом. Когда отец заметил, спросил младшего сына:

– Тебя не очень веселят охотничьи истории, мой мальчик?

Альтур смутился и помедлил с ответом.

– Да. Я давно хотел сказать, – он шумно вдохнул, словно легким не хватало воздуха. – давно хотел признаться вам, отец, из меня никогда не выйдет охотник.

Стауг рассмеялся так громко, что на мгновение замерли все голоса за столом. Вслед за ним расхохотался Фаульн и несколько придворных, не слышавших сказанного принцем.

– Я и не предполагал, что это занятие отвечает склонностям твоей натуры, – отсмеявшись, проговорил король.

Альтур смотрел в стол, выражения глаз было не видно, на губах играла полуулыбка. Король положил руку на плечо сына.

– Не страшно вовремя признаться в своем неумении или незнании. И важно, что ты не заблуждаешься на счет своих способностей. Гибельно для полководца обнаружить слабость только на поле брани. Учитель маг хвалит тебя за успехи в науках. И в искусстве фехтования ты не отстаешь от брата.

– Мой конек – ближний бой, – горячась, перебил отца Фаульн.

И тут же осекся. Король Стауг взглянул на отпрыска строго.

– Ближний бой годится для младшей дружины куэрты[17 - Куэрта – регулярное войско короля Уольвига.] больше, нежели для наследника престола. Очень надеюсь, что тебе никогда не пригодятся твои навыки.

Он опять обратился к младшему сыну:

– Я слышал, ты сочинил новую песню к празднику.

Альтур покраснел.

– Отец, я хотел сделать сюрприз.

– Это и будет сюрприз, ведь ни мелодии, ни слов я не знаю. До меня лишь слухи дошли.

Альтур с обидой взглянул на брата.

– Знаю, откуда эти слухи.

Фаульн вспыхнул.

– Ты не должен! Я не…

У него не хватило слов от возмущения.

– Принцы, на вас обращают внимание, – негромко урезонил наследников Доктор маг.

– Это не повод для ссоры, – поддержал его король Стауг.

Фаульн никак не мог успокоиться, и все нерастраченное раздражение обрушил на кусок мяса в тарелке. Альтур нахмурился. Неожиданно для всех, отец Вигнат, сидевший рядом с волшебником, обратился к королю:

– Ваше величество, прошу у вас позволения для себя и для братьев, покинуть пир.

Короля точно подменили. Лицо осунулось, глаза приняли озабоченное выражение.

– Уважаемый отец, не верю, что вы готовы нанести королю публичное оскорбление.

– У меня нет подобного намерения, ваше величество, но мысли о неотложных делах не оставляют нам возможности в полной мере насладиться угощением и приятной беседой.