Дорога перемен. Книга 2

Лизе семнадцать.

– Елена Альбертовна! Мама… Её больше нет! Как жить… дальше? – голос Лизы срывался и тонул в слезах и всхлипываниях.

– Сейчас приеду, девочка. Дождись.

Лизе двадцать два.

– Но как? Как Вы узнали, что я здесь играю по ночам? – Лиза на высоких шпильках едва поспевала за Еленой Альбертовной. Та тянула девушку за руку, выводя из полуподвального помещения, которое служило концертным залом, снятым в аренду.

– Клиент – мой муж, бывший музыкант и конферансье, – вздыхала Елена Альбертовна. – Сколько девиц я вытаскивала из его постели в своё время. А сейчас он просто старый развратник, скучающий по молодому телу.

– Ваш муж? – Лиза не могла поверить.

– Да, девочка, – с обречённостью в голосе произнесла Елена Альбертовна. – Сам-то из себя уже ничего не представляет, но продолжает тосковать по юным пианисткам, «виртуозно затрагивающим струны его стареющей души». – Елена Альбертовна, будто цитируя мужа, артистично, но пренебрежительно произнесла последнюю фразу. – Тебе ещё повезло, что он ни разу не захотел с тобой сыграть в четыре руки. Пальцы, скованные артрозом и не поспевающие за быстрым стаккато, да похотливые взгляды дряхлеющего старика, – то ещё удовольствием, скажу я тебе. Пусть и за деньги.

– Но как Вы узнали?

– Я долго закрывала глаза на его ночные музыкальные вылазки. Пока в его записях случайно не увидела среди «пассий» тебя. Тут-то у меня что-то ёкнуло. Я взбунтовалась и решила во что бы то ни стало спасать твою душу.

Лизе тридцать пять.

– Они не дали мне шанса и уволили, – причитала Лиза в трубку. – Как теперь жить без сцены?

– Найти себя можно везде. Попробуй писать партитуры, – предлагала Елена Альбертовна. – А вообще, ты нужна мужу и сыну. Вспомни, что ты жена и мать.

– Да какая мать! Я играть хочу! Я умру без сцены. Я всё-таки слабачка, да?

– Нет, Лиз. Таких сильных, как ты, ещё поискать, – гордо произнесла Елена Альбертовна.

Лизе сорок.

– Я не хочу, чтобы Антон тоже занимался музыкой. Как его переубедить?

– Никак. Не обрубай сыну крылья. Вспомни, как ты бежала за мечтой, – Елена Альбертовна гладила по голове взрослую ученицу. – И начни уже писать музыку.

Лизе сорок два.

Ещё две недели назад она пила с Еленой Альбертовной кагор и размышляла о будущем.

– Не бойся ты этой должности, Лизка. Не сидеть же всё время дома. Ты сильная и сможешь руководить, – скрипучим старческим голосом говорила учительница. – Сохрани в себе музыку, Лиза. Ты музыкант от Бога.

– Но ведь рука… Какой я без неё музыкант?

– Да что ты всё заладила: «Рука, рука…». Да, за десять лет после инсульта ты не смогла полностью восстановиться. Не можешь исполнять сложные пассажи и выступать на сцене. Но музыка-то в тебе осталась. Почему ты это забываешь? Вот и неси её людям. А директору музыкальной школы достаточно и той руки, которая подписывает приказы и грамоты.

* * *

Лиза завернула в тусклый коридор. Сделав шаг, она остановилась. Нащупала рукой тумблеры на стене и включила их один за другим. В коридоре зажёгся свет. Впервые за долгие годы Лиза увидела всё те же абажуры-фонари, обрамлённые старой паутиной, которые теперь освещали коридор по всей его длине. Лиза медленно проходила дверь за дверью. Сейчас было тихо. Но закончится лето, и из них снова будет доноситься музыка. Приятная, сладостная, любимая. Пройдя ещё несколько шагов, Лиза остановилась, тяжело вздохнула, собралась с духом и распахнула дверь. Тишина. Глаза ослепил яркий свет, а в нос ударил до боли знакомый резкий запах лаванды, который, похоже, въелся в каждую трещинку на стене.

Пустой кабинет музыки. Тот самый, который сделал её стойкой и научил мечтать.

Лиза открыла сумочку и тихо произнесла:

– Вылезай.

На голос выглянул скрипичный ключ и растерянно огляделся по сторонам.

– Ну чего ты, Клюк? Не робей. Теперь это будет твой дом. Скоро сюда придут дети. Научи их, как меня, идти к мечте. Без страха и сомнения. Клюк осмелел. Пробежался по письменному столу, на котором лежали деревянная линейка и несколько шариковых ручек, и остановился на краю столешницы, там, где тридцать лет назад Лиза впервые его увидела. Подмигнув ей, Клюк сказал:

– Договорились! Только линейку забери. Не нужна она на пути к мечте.

Мария Пугачева

(@mashka_pugacheva)

ПЕРВЫЙ ШАГ

Мари медленно плелась домой.

«Наверняка он не позволит мне уехать» – крутилось в голове.

Предстоящий разговор с отцом вызывал у неё ужас.

«Надеюсь мама с ним уже поговорила»

Отец у Мари был человеком строгим, жестким и непреклонным. А разговоры с ним были всегда короткие. Слушать он не любил, часто перебивал, и на все, что шло в разрез с его убеждениями следовал жёсткий отказ. Подход к нему знала только мать. С ней он был терпелив и нежен.

Поэтому Мари первым делом обратилась с просьбой именно к маме.

– Я попробую с ним поговорить, но не обещаю. Мне и самой не хочется тебя отпускать, всё-таки чужой город.

Поднимаясь по лестнице, впервые Мари пожалела, что живет на третьем этаже, и путь наверх показался чересчур коротким.

Потоптавшись с минуту около входной двери, она вздохнула, и тихонько открыла дверь.

В глубине квартиры были слышен бас отца и тихий голос мамы. Мари быстро скинула ботинки и прошмыгнула в комнату.

– Ей всего 15! – голосил отец, – какие ей каникулы! Нет, пусть остаётся дома.

?Мари тихонько сжала маленький кулончик висевший на груди, и почувствовала пульсирующий горячий металл в руке.

?Эту самую подвеску она подобрала однажды у забора заброшенного дома. На вид кулон был простеньким: камень в форме капли, обрамлённый белым металлом, местами почерневшим. Мари сама не знала, чем привлекла ее эта безделушка, но с тех самых пор с ней не расставалась, чувствуя то ли невидимую поддержку со стороны металла, то ли успокоение.

Она закрыла глаза, и голоса за дверью стали чуть тише, разобрать слов не получалось. Она рухнула в кресло, стала ждать, медленно перебирая кулон.

Страх стал потихоньку уходить, уступая место мыслям. Но ухватится хотя бы за одну было сложно, она на миг представила свою голову в виде пчелиного улья, а собственные мысли в виде бесноватых пчёл.

?Конечно, ей хотелось поехать в другой город на каникулы, и будет очень неудобно перед друзьями, если отец не позволит. Мари тысячу раз представляла себе это путешествие, как будет идти одна по набережной, смотреть на витрины магазинов, гулять с друзьями допоздна, не переживая о времени, как взрослая. Как она наконец-то познакомится с Максом, с которым они так долго общались по телефону, но ни разу не виделись.