Завернувшись в теплый плед. Лето

Мокрые волосы противными сосульками свисали по щекам, капли ледяной воды змейками стекали под одеждой. Галку трясло. То ли от озноба, то ли от страха, то ли от отчаяния. А может от всего одновременно.

– Снимай футболку, я отвернусь.

– Чего-о-о? Ты что удумал? – попыталась угрожающе просипеть Галка сквозь клацающие зубы.

– Ты воспаление хочешь подхватить, дура? Снимай, говорю! Наденешь мою ветровку, – Федя протянул девочке свою куртку и с видом «это не обсуждается» развернулся и пошёл в сторону.

Сдерживая слёзы Галка кое-как начала стягивать мокрую футболку оцепеневшими пальцами.

До этого момента ситуация казалась ей страшной, неприятной, но не критичной. Да, заблудилась в лесу. Да, без телефона. Ещё и с этим недотёпой Федей. Но она хотя бы не одна и наверняка их уже ищут. Всё будет хорошо.

Теперь же, когда ночь полностью укрыла лес, прихватив с собой последние остатки света, а вместе с ними и надежду, что их найдут до заката, некогда боевая Галка начала терять оставшиеся крохи самообладания. Вдобавок ко всему почему-то именно под ней, а не под Федей, который в два раза выше её, проломилось бревно при переходе через ручей. Сложно, знаете ли, продолжать надеяться на лучшее, когда ты мокрая с головы до ног, тебя трясёт от холода, вокруг ничего не видно и адски хочется есть.

А начиналось-то всё замечательно! Родители наконец смирились с тем, что из их четырнадцатилетней дочери не сделать истинную леди и вместо ненавистного Галке балета отдали её в школу спортивного ориентирования. Целый год девочка бежала на занятия, где они с ребятами лазали по канатам, учились вязать узлы из верёвок и оказывать первую помощь. Лучшие ученики на месяц отправлялись в летний палаточный лагерь. Без телефонов и связи. Как и полагается настоящим искателям приключений. Галка естественно оказалась в их числе и очень быстро стала местной звездой. Ловкая как обезьянка, стремительная как птица и гибкая как ветка, она вызывала зависть у других девчонок и искреннее восхищение у мальчишек.

Кто бы мог подумать, что лучшая ученица школы спортивного ориентирования заблудится где-то в лесу, выполняя очередное задание?

Разобраться кто виноват в случившемся – она или Федя, который достался ей сегодня в напарники, уже было невозможно. Они несколько раз переругались, следуя маршруту, а когда стало понятно что заблудились, и вовсе перестали разговаривать. Так ребята молча перепробовали несколько направлений, но ни одно не вывело на нужную тропу. Наоборот, они только глубже зашли в лес, где их и застали летние сумерки.

Проклиная ледяной ручей и смаргивая предательские слезинки, девочка натянула ветровку. Так действительно стало теплее. Федя уже тащил несколько огромных еловых ветвей.

– Ну, полагаю что надо размещаться на ночлег. Укроемся этим.

Галка поёжилась. Одно дело ночевать в лесу, но в лагере, где вокруг ещё целая смена таких же как ты, которые набегавшись за день, надышавшись лесными ароматами, садятся за ужин вокруг костра, а потом вместе поют песни под гитару. Там сухо, тепло и нестрашно. Совсем другое дело ночевать в темноте, обступающей тебя со всех сторон, в холоде, проникающим до самых внутренностей, и в пугающих шуршащих звуках, доносящихся отовсюду. К счастью, Федя оказался предусмотрильней Галки. С довольными видом он достал из кармана пачку спичек.

– Как знал, что не нужно никого слушать.

– Спички! Откуда?

– Стащил с кухни. Что за бред отправляться в лес без спичек?

Спички и зажигалки были в походах строго запрещены. Руководство лагеря, отправляя в разные точки леса одновременно по 50 детей, было заинтересовано чтобы лес после такого нашествия остался цел. Поэтому на обед выдавали сухой паёк. За горячей пищей – пожалуйста, на базу.

Вскоре во мгле весело затрепетал одинокий огонёк. Федя продолжал таскать еловые ветки, сооружая некое подобие постели. Галка же, немного согревшись, заметила неподалёку кусты малины и отправилась на сборы пропитания.

Часы Феди показывали за полночь, когда уставшие и голодные ребята наконец закончили все приготовления и разместились на ветках возле костра. Малина была съедена моментально и лишь часть пошла в приготовление чая – в металлических фляжках ребят ещё оставалась питьевая вода. Одну фляжку решили не трогать до утра, в другую же, Галка кинула несколько ягод и разогрела на костре. Теперь они с Федей по очереди пили из этой фляжки, обжигая пальцы и язык, но не обращая на это внимания.

Федя украдкой посмотрел на Галку и невольно рассмеялся. Мокрая и взъерошенная, с отсутствующим взглядом, она была похожа на воробья, которому только что задали хорошую взбучку.

– Видела бы ты сейчас себя со стороны! Ты сейчас не галка, ты воробушек! – продолжал смеяться мальчишка.

– Дурак! – буркнула Галка, но не удержалась и заулыбалась в ответ, слишком уж заразительный был у Феди смех.

– Согрелась хоть?

– Да, спасибо. Вот, держи! – девочка поспешно начала расстёгивать на ветровке молнию.

Федя закатил глаза, положил руки Галке на плечи, разворачивая её к себе, и застегнул молнию обратно.

– Оставь, мне и так нормально, – с этими словами он снова повернулся лицом к костру, правда одну руку так и не убрал с тоненьких плеч своей спутницы.

В любой другой бы день Галка бы нашла что ответить на такое бесцеремонное поведение, но сейчас происходило что-то другое. И что именно она никак не могла понять. А может и не пыталась. Ей просто было уютно в этой огромной Фединой куртке, которая как будто укрывала от всех бед внешнего мира, и тепло от костра, который так приятно потрескивал. И почему-то курносый Федин нос и веснушки, которые ещё днём так бесили, стали вдруг по-детски милыми. Федина рука приятно согревала плечи и это тепло растекалось вниз по спине и проникало в самое сердце. Галка вдруг осознала, что пока рядом Федя, с ними точно всё будет хорошо. Ей было так комфортно и спокойно, что она начала засыпать, роняя голову ему на плечо.

Из полудрёмы её вывел лай собак и шум неподалёку.

Федя встряхнул девочку.

– Галя, просыпайся! Нас нашли!

– Уже? – пролепетала сонная Галка. – Жалко…

Под стук колёс

Хрум! Хрясь! Бум!

Вы думаете, что звук наступившего лета это пение птиц и стрекотание сверчков по вечерам?

А вот и нет! Настоящий звук лета – это хруст рвущихся школьных тетрадок.

Вжух! Очередная годовая рукопись домашних заданий, сделав мёртвую петлю в районе люстры, приземлилась возле стопки учебников.

Окна открыты настежь, с улицы доносится запах жасмина и свежей травы, запах каникул. Солнечные зайчики прыгают со стены на стену, весело наблюдая за моим торжеством и хаосом вокруг. Тёплый ветер колышет занавески, играет с обрывками формул и задачек, раскиданными по всей комнате, треплет меня ласково за волосы, как бы спрашивая: «Ну что? Дождалась?»

Сгребаю в охапку кучу мусора. Смеюсь. Ещё вчера самым ужасным происшествием было бы потерять какую-нибудь из этих тетрадок, а сегодня это всего лишь клочья бумаги. Эх, выкинуть бы это всё в окно, но боюсь тётя Зина не оценит. Ладно, избавиться от этой охапки и скорее, скорее на волю, гулять! Есть мороженое, щёлкать семечки, скидывать шлёпки и кататься с подружками на качелях, болтая в воздухе босыми пятками. А вечером прийти пораньше, чтобы успеть собрать вещи. На всякий случай в пятнадцатый раз проверяю свой билет – да, сегодня, всё верно. В восемь вечера.

Я ждала этого дня целый год! И вот осталось подождать ещё чуть-чуть. Всего-то через семь часов я буду сидеть в вагоне и слушать глухой стук колёс поезда, который везёт меня к бабушке и дедушке в другой город. Весь день пребываю в радостном волнении! И не перестаю удивляться взрослым. Какие же они скучные! Как будто не понимают, что нас ждёт настоящее путешествие! Но нет, для них это просто «поездка на одну ночь, утром уже будем на месте».

Мои вещи в итоге собирает мама. Но это не значит, что у меня не будет своего багажа. Достаю свою дорожную сумку. У неё жуткая расцветка синяя с бутонами розовых роз. Аккуратно протираю тряпочкой с сумки пыль. Розы становятся ярче. Сколько помню всегда в поездках была у меня эта непонятно откуда взявшаяся, жуткая сумка. Но знаете, мне она всё равно нравится. Ведь если я её достаю, это значит, что я куда-то еду. Хотя, признаюсь, в душе я мечтаю о чемодане. Ну, таком, ярком, пластиковом, как у стюардесс в кино. Но когда ты всего лишь раз в год ездишь к бабушке, то синей сумки с розами вполне достаточно.

В 10 лет содержимое багажа выглядит очень странно. Рядом с косметичкой, где лежит первый блек для губ, колечко, попавшееся в подарок к жвачке, и бесцветный лак для ногтей, можно ещё обнаружить барби со всем её гардеробом, маленькую папку с вырезанными бумажными куклами и мою любимую мягкую игрушку.

Наконец, едем на вокзал! Папа несёт вещи, мама держит меня за руку, пока я верчу головой во все стороны. Столько интересного вокруг! Вон собака через пути побежала, тут рабочий по колёсам стучит молотком, а почему светофор синий? Заходящее солнце золотит ленту железной дороги, приглашая отправиться в путь. Нос улавливает ещё один аромат каникул – вокзальный запах мазута и солярки.

Отправляемся! Так здорово смотреть в окно – как медленно сначала проплывает город, будто прощается с тобой на всё лето. Потом поезд набирает скорость и вот уже знакомые с детства горные пейзажи скрываются из виду, а вместо них мелькают бескрайние долины. Солнце уже совсем низко, пылает над горизонтом ярко-алой звездой. И так хочется остановить движение, выскочить на эти поля и босиком бежать вслед за солнцем, раскинув во все стороны руки и вдыхая полной грудью аромат летних степей.

Ночью сон не идёт. Проворочавшись до утра, на рассвете встаю окончательно. Весь вагон ещё спит. Убаюкивающе дребезжит стакан кем-то недопитого чая в подстаканнике. Только мне не спится. Завернувшись в дорожную, местами дырявую, простынь снова смотрю в окно, на то как просыпается мир. Взгляду предстаёт красавец Дон – над его зеркальной и спокойной гладью стелется туман, стая птиц взлетает из высоких камышей. Небо постепенно светлеет, гаснут последние звёздочки. Скоро и приедем значит. А мне так хочется ещё посидеть вот в этой простыне и ехать дальше, вперёд. И провести в пути ещё день, два, а может и неделю. Ведь мир такой чудесный, такой необъятный и так хочется узнать – а что же там впереди, что дальше? Дальше той станции, на которой тебе выходить.

Почему исчезает Луна?

Никогда не задумывались, почему самые добрые и яркие сказки рассказываются бабушкой в деревне? Там, в городе, у мамы тоже хорошо получается. Но у бабушки как-то по-особенному. Может, потому что спишь ты не в своей комнате на пятом этаже, а в настоящем деревянном доме? Здесь скрипят половицы под мохнатыми ковриками, лёгкий ветерок чуть колышет голубые ситцевые занавески, задувая ночную прохладу сквозь щели старой оконной рамы, что-то таинственно шуршит в тёмных углах. Зажмуриваешь глаза, боишься дышать: «вдруг домовой?», а потом оказывается, что это кошка Сонька ловит мышей. А может быть дело не в доме вовсе, а во времени года? Когда как не летом слушать волшебные истории, наполненные теплом и светом?

Набегаешься весь день на жарком воздухе, накупаешься в речке, наешься спелых ягод прямо с ветки. Всё лицо и плечи уже покрылись россыпью золотистых веснушек, нос обгорел на солнце, пятки чернющие от пыли, а тебе всё равно. Наступает вечер и слышишь как знакомый голос зовёт: «Домо-о-ой!». Прибегаешь, а тебя уже и баня растопленная ждёт, и мыло пахучее с пушистым полотенцем дед протягивает. Пятки обретают свой прежний цвет, волосы распутываются под струями воды. Свежий и чистый садишься ужинать – стакан тёплого молока и кусочек тёплого свежеиспечённого хлеба. Начинает клонить в сон, но как можно спать, не послушав сказку? Забираешься в мягкую постель, бабушка выключает свет. В темноте её почти не видно, только силуэт слегка подсвечивается лунным светом, и звучит её голос – мягкий, убаюкивающий, обволакивающий:

«Однажды, в тёмную-тёмную ночь исчезла с неба Луна. А произошло это вот как. Далеко-далеко, на самом краю Земли, находится деревня звёздных гномиков. Ночью все гномы, как и ты, спят и видят чудесные сны. Но уже на рассвете просыпаются и принимаются за работу – они чинят и чистят звёзды. Ведь все звёздочки, которые мы с тобой видим, находятся далеко в космосе. А там то метеорит пролетит и отломит кусочек звезды, то ураган из космической пыли пронесётся, испачкает всё вокруг и потускнеет звёздное сияние. Вот гномики и работают целый день не покладая рук, чтобы ночью на небе вновь ярко зажглись звёзды. Все они были большие трудяги, но в особенности один старый гном, который работал лучше всех. И звёзды у него блестели ярче остальных, и заплатки он ставил так, что шва ни за что не отыщешь. «Золотые руки!» – говорили другие гномики про него. Руки-то может и впрямь были у него умелые, да только вот характер прескверный. Всегда этот гном был чем-то недовольный, всё ему не нравилось, поэтому его и прозвали – Ворчун. Однажды у Ворчуна выдался очень трудный день – он один отремонтировал целых сто пятьдесят звёздочек! А когда наступила ночь вышел полюбоваться своей работой. Да только в этот момент взошла на небе полная Луна и часть звёзд стало не видно из-за её яркого света. Разозлился Ворчун, ногами затопал:

– Какой толк от моей работы, если звёзд не видно? И всё из-за тебя! А ну уходи прочь! Никому ты не нужна! – закричал он Луне.

Обиделась Луна на Ворчуна, опечалилась. Так ей тоскливо стало, что она взяла да и ушла с неба в неизвестном направлении. Ворчун обрадовался, ведь теперь каждую звёздочку, даже самую маленькую и далёкую, было хорошо видно. Ох и удивились же другие гномы, когда потеряли Луну. Узнав, что произошло, они начали было ругать Ворчуна, но потом решили, что без Луны и правда лучше. Ведь теперь они всю ночь могли любоваться своими звёздами и пересчитывать их.