Счастье там, где ты

Девушка прочитала, убрала телефон. Жалости не осталось. Нет угрызения совести. Ничего.

– Может, так лучше, – прошептала Валя. Бессонная ночь, темные круги под глазами, истощение, двадцать сообщений от Миши. Девушка собралась, пришла на работу, поднялась в кабинет начальника, написала заявление об увольнении.

Попытались удержать, но Валя сказала, что бабушка в тяжёлом состоянии. Собрала вещи, сдала ключи, ушла. Затем сменила номер телефона, переехала в другую квартиру. Спустя три недели, выходя с подругой из театра, увидела Михаила. Он улыбался, разговаривая с какой-то девушкой. Сердце забилось, кровь хлынула, паника. Валя вспомнила, как Миша приехал с цветами, тортом к её маме. Познакомиться, узнать новый адрес, сказал, что переживает. С тех пор девушка ходила, оборачиваясь, всматриваясь в прохожих. Снова он. Так близко. Живой, улыбается. Хотелось бежать, спрятаться.

Девушки смешались с толпой, вышли незаметно из здания. Быстрыми шагами, оборачиваясь, дошли до машины. Уехали. На следующий день Валя ждала в аэропорту свой рейс. Свобода. Надежда.

Без меня сложнее

Темно, сыро, мрачно. Где я? Должен быть выход. Обязательно должен! Иначе, что за помещение без двери? Провожу по одной стене. Выхода нет, осталось три. Ничего! Найду. Вторая. Последняя. Странно. Двери нет. Но, ничего страшного. Остались потолок, пол, дыры, щели. Ищу. Снова нет. Ничего, что-нибудь придумаю. Звонкая парализующая тишина. Так чётко слышу стук сердца. А меня? Меня слышат? Наверно. Ну что ж. Подожду.

Лежу, прошу свободы.

Сколько времени прошло? День, два, неделя? Всё та же тишина, мрак, одиночество. Где же все? Стучала по стенам, била по полу. Они ждут, что сдамся! Наивные. Мне не привыкать сидеть, кричать, настаивать. Помню, как Вася запер меня впервые.

Знала, что однажды откроет двери, вытащит, поговорит. Но ожидание сводило с ума. Тут, в темноте, не знаешь сколько времени прошло. Вот, был бы кто другой на моём месте, давно впал в панику. Но не я. Натура другая.

Зачем истерить – то? Никогда не понимала. Помню, Галя сообщила Васе, что бизнес умер. Переживал страшно. Не ел, не пил, постоянно в телефоне. Звонки, переговоры, просьбы, мольбы. Ещё эта Галя плачет, кричит, а потом просто вещи собрала, ушла. Только я осталась с ним. Закрыл в комнате. А что я? Там хоть окна были. Ждала, наблюдала за ним, подавала знаки. Вот не знаю, как люди их не замечают?! Повсюду ведь намёки, сигналы! Глаза открой, уши тоже можно.

Неет, слишком сложно! Люди, люди. Что с них взять?! Потом смилостивился надо мной, выпустил. Вот тут началась работа. Закипело, забурлило. Звонки, встречи, переговоры, договоры. Создали с ним новый бизнес. Совсем в другом направлении. Знаки распознал, себя услышал. Изменился, стал весёлым, энергичным.

Потом появилась Катя. Лучше бы не попадалась на пути. Неет, любимое дело в порядке. Вот Вася, не очень. Извела, вытрепала нервы, поиздевалась, бросила. Зарёкся, никогда любить не будет. Еле в чувства привела, докричалась, достучалась. А я решила иначе! Появилась Света. Красивое имя, как и хозяйка. Поженились, дом купили, ребенка ждали. Не дождались. Умер. Потом снова ожидания, мечты. Умер. Три попытки, три смерти.

Снова здесь. В этот раз темнее, чем обычно. Тишина. Туман, что-то липкое, зыбкое. О! Щель! Слышу голоса. Обо мне говорят. Хотят поехать куда-то. Вам бы отдохнуть, очиститься, по святым местам походить. Вася, слышишь?

Услышал! Едут, меня с собой берут. В этот раз, всё получится. Я ведь с ними. Стало светло, тепло, уютно. Снова вижу, слышу.

Люди, конечно, странные. Без веры трудно. Без меня сложнее. Я должна быть. Я – надежда. Точка.

Миша, дыши! Раз, два, три

Жалюзи на окнах зашевелились, стукнулись об стекло, издавая глухой шум. Дверь открылась, в комнату вошел мужчина. Огляделся по сторонам, в руках держа рюкзак, прошел, сел на свободное место. Почувствовал на себе взгляд, поежился. Вся группа с любопытством разглядывала новенького.

«Все смотрят на меня. Спокойно! Миша, дыши. Раз, два, три. Я среди своих, мне не причинят вреда. Сколько их здесь. Попробую незаметно посчитать. Раз, два, три, пятнадцать. Тридцать два глаза жадно, с пристрастием и осуждением рассматривают меня. Что им всем нужно? Дыши, дыши, раз, два, три. Главное, не показать слабость. Не краснеть, приказываю, не краснеть. Черт, душно, воздух тяжёлый. Специально подстроили. Убить хотят, чувствую. Раз, два, три. Вдох – выдох.

Прошло немного времени, женщина напротив поправила волосы, проговорила:

– С Вашего позволения, я продолжу. Сегодня с нами новенький. Когда будет готов, он познакомится с нами. Леся, как прошёл вчера твой вечер?

– Всем привет, – начала рассказ девушка краснея. – Вчера был тревожный день. Должна признаться, чуть не сорвалась. Вернее, сорвалась, но, на моё счастье, абонент был выключен.

– Что случилось, Леся?

– Позвонил брат, сказал, что наша сводная сестра попала в больницу.

– Леся, куда брат позвонил? Мы договорились, помнишь, никаких разговоров с родственниками? Вчера был день тишины.

– Да, я, я… помню. Простите. Брат написал сообщение. Читала, перечитывала много раз. Не знала, что делать. Но… Я не могла не позвонить! Это сестра, так нельзя!

– Что почувствовала?

– Тяжесть, тошноту, затем вырвала. Не успела спросить, меня сразу завалили упреками. Виновата, виновата, виновата! Во всём виновата! Если бы ответила тогда сестре, та не попала бы в больницу. Могла спасти. Эгоистка, конченая эгоистка. Только о себе и думаю. А им плохо, страдают, мучаются. Это я приношу им боль, во всём виновата, – девушка заплакала, сначала тихо, потом громче и громче, содрогаясь всем телом. Новенький смотрел на происходящее, бледнел. Дернулся, чтобы подойти, сдержался.

– Леся, кто ты?

– Я Леся и я зависима.

– От чего ты зависима, Леся?

– От своей семьи.

– Леся, представь, их не стало. Что чувствуешь?

– Страх. Не смогу одна. Нужна им, без меня пропадут. Кроме них ни одному человеку не нужна. Знаю, знаю. Мама всегда так говорила. Только она любит, только она знает, что лучше для меня. Однажды, ослушалась, стала встречаться с Игорем. Мама предупреждала, что плохой, бросит. Потому что доверчивая, плохая. Так и вышло. Она всегда права.

– Леся, ты красиво поёшь. Почему не выступаешь? Тебя ведь звали в группу?

– Мама сказала, что подведу их. Со мной всегда что-то случается. Мама говорит, есть и поталантливее меня, пусть лучше они поют. Она лучше знает.

– Спой нам.

– Неет.

– Пожалуйста, Леся? Я тебя очень прошу. Мы все просим.

Леся подождала немного, нерешительно встала, поправила платье, пригладила волосы, запела.

«Возьми моё сердце,
Возьми мою душу,
Я так одинок в этот час,
Что хочу умерееееть.
Мне некуда деться,
Свой храм я разрушил…»

Голос сначала был тихий, робкий, словно извинялся. С каждой строчкой становился звонче, сильнее, крепче. К концу песни звенел и надрывался. Группа тихо подхватила песню, затем уверенно и мощно. Когда пение закончилось, все выдохнули. Наступило опустошение.

– Всем привет. Я Миша и я зависим.

– Привет, Миша. Мы такие же, как ты. Мы с тобой, а ты с нами, – хором, будто мантру проговорила группа и замолкла.

– Продолжайте, Миша?

– Я зависим от страхов. Боюсь быть смешным, когда на меня смотрят. Я… – мужчина запнулся, замолчал.

– Всё в порядке, Михаил. Когда будете готовы, расскажете нам, – мягко и ласково проговорила женщина в светло зелёном платье. Оглядела группу, посмотрела на часы и произнесла:

– Друзья, наше время закончилось. Вы молодцы. Вы абсолютно здоровые люди.