Чужая несказка

Я говорю, что, возможно, хреново пытался.

Я говорю: «У меня почти получилось»,

А ты глядишь на меня из такой непроглядной Бездны,

Что я понимаю, что у тебя не почти —

Идеально вышло.

Я понимаю это и выдыхаю,

Ибо не стоит бояться тебя оставить.

Страшатся ли люди бросить в могиле мёртвых?

Рвутся ли к ним, головою делить подушку?

Нет, вот и мне не стоит в тебя вцепляться,

Рвать тебя в мелкие клочья и класть их в сумку.

Это бессмысленно, если ты тоже мёртвый.

Хотя на самом деле, какая разница кто и насколько жив?

Каждый пытался что-то создать, но в итоге себя утратил,

В этом всё дело, никто здесь не отнял руки от края,

Выбрав нелепую, пластиковую (не)смерть,

Что в переводе читается (недо)жизнь.

Стоит ли сокрушаться над этим, сквозь призму лет?

Нужно ли сожалеть о единственном верном выборе?

Я не знаю,

И ты не знаешь.

Это последнее, что в нас осталось

Общего.

Зеркало правды

Ломится в Бездну,

Бросает медные гроши.

Говорит ей: «Бездна, Бездночка,

Будь хорошей».

Говорит ей: «Бездна, полно же, нет уж силы,

Точно в зеркало правды глядеться в тебя насильно».

Говорит ей: «Бездна, хватит тебе таиться,

В темноте подвала, под ссохшейся половицей».

Говорит: «Никакого спасу от той напасти,

Что ошибочно продается с пометкой счастье».

Говорит ей: «Бездна, Бездночка, ты глубока.

Ты темна, многолика, всесильна, бездонноока.

Ты питаешь огонь, тот что жив и неугасаем,

Но глядишь на меня украдкой, и в дрожь бросает.

Неподъёмно, холодно, полупусто.

Никакого прошлого, – говорит, – никаких запретов».

Говорит ей: «Бездна, Бездночка, ты – искусство».

«Вот сейчас», – говорит, – хорошая,

Вот теперь, – говорит, – об этом».

Зачем без рифмы?

Ты говоришь мне: «Зачем без рифмы?

С рифмой сподручнее».

Знаю, сама ведь так говорила. Не в этом дело.

Я ведь уже отвечала, но смысла мало.

Незачем говорить, коль тебя не слышат.

Понимаешь, Бездна рифмуется не всегда,