На глубине. Подводная тюрьма хранит в себе опасности

«Бык» и бородач, который не мог простить гибель своего боевого товарища, встали друг против друга, намереваясь продолжить схватку, естественно, насмерть. Нельзя сказать, что бандюган был опечален подобным раскладом событий, наверное, в его крови кипел адреналин, а снизить его уровень можно было рукоприкладством. Да и воин Аллаха хотел отомстить, поэтому, видимо, на меня никто не обращал внимания. До поры, до времени. И тут Акула-предводитель вновь встал и заявил:

– Все, бой окончен! Можете входить!

Это обращалось и ко мне, который стал победителем, не нанеся ни одного удара и не убив ни кого. Наверное, это была непонятная ситуация, и все же условие, которое выдвигало сообщество на «Посейдоне» – выйдут только половина прибывших, было выполнено. Из шестерых в живых осталось трое, и этим троим предстояло адаптироваться к суровым условиям подводной жизни.

Решетка открылась, и семеро заключенных, вооруженных самодельными мачете из сподручных материалов, влетели на ринг. Нет, для того, чтобы разрубить нас в «капусту» – победители неприкасаемы! – их целью были трупы. Востороженно воя и ругаясь, они начали расчленять и разделывать убитых, с особым почтением вырезая печень и сердце и кладя их в специальные подносы. Делали они это профессионально, с чувством, с опытом. Капли крови разлетались во все стороны, запах свежего мяса будорожил всех заключенным, выводя их из разума и состяния покоя. Как я сообразил, каннибализм стал в этой тюрьме не просто обычным явлением, а неким ритуалом. Может, самые «вкусные места» полагались их предводителю – Акуле, который с высоты с удовлетворением наблюдал за работой мясников. Мне же стало ясно о существенном дефиците животного протеина, иначе говоря, мяса. Впрочем, а откуда ему взятся – тюрьма же изолирована, животноводческие фермы здесь не предусмотрены. Единственным источником поступления белковой материи являются сами же заключенные.

Меня же и двоих победителей подталкивали к выходу, мол, все, вы теперь приняты в число местных обитателей. Так я стал «посейдонцем». Признаюсь, мне это не понравилось. Зато я услышал, как кавказец тихо произнес «быку»: «Я с тобой разберусь, свинья».

– Всегда рад видеть тебя, черножопый, – прохрипел бандюган.

Не знаю, какая межнациональная среда сложилась среди узников, но эти двое не были настроены на интернациональное сосуществование, питали друг к другую такую ненависть, энергия которой могла бы, наверное, завести все еще существующие двигатели нефтетанкера. С другой стороны. я не мог понять, кто перед мной – люди или какие-то мутанты. Перед операцией мне дали просмотреть уголовные дела тех, с кем мне предстояло встретиться на «Посейдоне» – скажу вам, жуткие вещи эти подонки творили! – однако ни одного из них я не узнал в числе обитателей тюрьмы. Они стали неузнаваемыми, фотографии не были идентичными увиденному, и я не мог понять, в чем же причина. И стало еще одной загадкой, которую стоило мне разгадать. Но одно я заметил сразу – они легко переносили влажность и удушливую атмосферу на борту тюрьмы.

5.

«Посейдон» был не баржой, а нефтеналивным танкером, поэтому запах нефти сохранился по всему кораблю. Он не считался самым большим, однако входил в число крупнотоннажных LR2 – мог перевозить до 120 тысяч тонн дедвейта (масса груза); числился в классе Aframax, а если перевести это в размеры, то имел 253 метров в длину, 44 в ширину и осадку 11, – таковы были краткие сведения у меня, когда я читал данные о тюрьме. Металл на танкерах обычно крепкий, поэтому выдерживает давление на глубине 500 метров, с другой стороны, не следует забывать, что это не подводная лодка, это вообще судно не для подводного состояния, в связи с чем всегда нужно помнить о том, что коррозия медленно и верно разъедает любой корпус, и давление тихо-тихо делает свое дело. Это не вечная тюрьма, у нее тоже есть срок годности. Может еще десять лет, а может – кто его знает! – хватит на полстолетия.