Маки

– Ты все же привела меня к себе! – хрипло произнес Ним.

Маки обернулась и улыбнулась.

– Тебя бы выкинули на улицу, а там бы ограбили! – объяснила она, показала где можно умыться, и пошла завтраком и вином для гостя.

Девушка была одета по домашнему, более просто, а волосы ее были собраны в узел. Благодаря этому Ним заметил что спина Маки, вернее, обнаженный участок тела возле шеи, покрыта шрамами.

– Тебя били? – нахмурившись, спросил он, но девушка и на этот вопрос не ответила.

Ниму было неловко, что Маки уступила ему свою кровать, а сама вообще не ложилось. Но девушка сказала, что совершенно не устала, и не хочет спать, и Бредли вспомнил, что таково действие травы – после нее человек долгое время не чувствует усталости.

Ним задержался в таверне на несколько дней. В зал он выходил только когда Маки выступала, все остальное время проводил в комнате девушки. Но, добиться ее расположения так и не смог. Стоило капитану намекнуть на близкие отношения, или дотронутся до нее, как Маки шарахалась, и убегала. Ним понял, что девушка боится мужчин, и не выносит прикосновений.

Напрасно он пытался выведать у Маки причину такого поведения, и узнать, что с ней случилось, кто оставил шрамы на ее теле и душе – девушка ответила, что после пребывания в храме она не помнит прошлое. Единственное, чего капитан добился – Маки стала называть его по имени, Нимом. Однако, принимать подарки от него девушка отказывалась – не хотела быть обязанной. Только брала плату за проживание в своей комнате, за которую Бредли щедро приплачивал.

Теперь девушка спала в своей кровати, а для Нима был принесен и брошен на пол у стены тюфяк, набитый травой. Бредли не оставил идею завладеть сердцем и телом неприступной танцовщицы, но понимал, что это будет сложно. А хотел он ее сильно, до ломоты внизу живота.

Капитан продолжал рассказывать истории и сказки, а Маки слушала их с замиранием сердца. Рассказывал Ним и о своей стране, о горах и быстрых холодных реках, и о бескрайних степях, которые по весне покрываются прекрасными алыми цветами, носящими тоже же имя, что и девушка – маки.

– А море там есть? – спросила девушка, Бредли ответил, что нет, и Маки удивилась, почему Ним стал моряком.

– Хотел посмотреть мир, и не хотел пасти овец, и выращивать виноград! – ответил Бредли.

… Пришло время вернуться на "Мариетту", хоть Ним и не желал покидать девушку.

– Что тебе привезти? – спросил он танцовщицу, и она, ни на миг не задумываясь, ответила, что хочет посмотреть на цветы, которые носят ее имя. Чем Бредли озадачила – привезти маки невозможно, а в Ланиме они не растут.

В последнюю ночь пребывания в таверне некий выпивоха совершил действие, которое Бредли простить не мог – крикнул, что танцовщица отстой, и ее надо гнать со сцены. Для выпивохи ночь закончилась сломанными ребрами, для таверны в целом поломанными столами и стульями. У Нима уже не было денег, и заплатить за причиненный ущерб он не мог, поэтому написал долговую расписку, взял с хозяина обещание присматривать за Маки, и отбыл на корабль.

Прошло пол года, прежде чем Бредли вернулся в Ланиму. Все это время, где бы он не бывал, капитан искал вещи или картины, где были бы изображены маки, но такого не находилось. И во всех кабаках всех портов и городов он рассказывал, что в Ланиме его ждет любимая девушка по имени Маки.

Хоть желанных для танцовщицы цветов и не было, кучу других подарков для Маки он привез – все, что ему попадалось лучшего и дорого. Это были и ткани, и одежда, и украшения. И разные лакомства, которые он смог довести до Ланимы. Возвращаясь в таверну, Ним волновался – там ли девушка, ждет ли? И примет ли дары?

Маки была в таверне, и встретила Бредли, задыхаясь от счастья. Она призналась, что скучала и ждала его возвращения. Хозяин также не скрывал радости – не уверенный, что капитан вернется, он решил, что ущерб возмещать некому, кроме Маки, и стал высчитывать из ее зарплаты, за что и был чуть ни прибит Нимом.

В отношениях Бредли и танцовщицы ничего не изменилась – она капитана любила, но не позволяла себя трогать. Однажды утром Ним заметил, что Маки еще спит, и присев на кровать, положил руку на грудь девушки. Маки проснулась, оттолкнула руку, и забормотала:

– Нет! Нет! Пожалуйста, не надо!

И столько страха и мольбы было в ее взоре, что Ним отодвинулся, попытался Маки успокоить, и больше попыток близости не предпринимал.

Так продолжалось до тех пор, пока Маки опять не попросила заказать кальян.

В этот раз хозяин позволил ей курить в своей комнате, и девушка опустилась на пол – именно так полагалось вдыхать голубой дым. Бредли уселся рядом и пил, пока Маки курила. На этот раз ее погружение в другую реальность было более глубоким, чем раньше, и девушка почти не замечала Нима, смеясь и радуясь чему-то, чего он не видел.

– Она здесь! – вдруг воскликнула Маки, и вскочила, вглядываясь в дым – Лунная Богиня!

Бредли тоже таращился на дым, но богини не заметил, что его огорчило – увидеть ее Ним хотел. Но даже ради Богини Луны Ним не желал вдыхать ядовитый дым. Да и зачем ему чужое божество? Интересно конечно, посмотреть, но у капитаны были свои боги и богини.

Между тем, с Маки происходило нечто странное. Она задрожала, шумно вздохнула, и воскликнула:

– Ним! Богиня говорит, что бы я не боялась, и доверилась тебе. И ты подаришь блаженство!

Прежде чем Бредли осознал сказанное девушкой, Маки повернулась к нему, и сбросила одежду. Она стояла совершенно обнаженная, раздираемая противоречивыми мыслями и желаниями. Маки было стыдно и страшно, и руки тянулись прикрыться, но, словно подчиняясь неведомому приказу, опять бессильно падали вдоль тела, только пальцы сжимались в кулачки. А само тело трепетало в непонятной девушке жаркой истоме желания. Ним посмотрел на нее изумленным и жадным взглядом, и дернулся, как от удара – все тело Маки было покрыто шрамами. Однако, оно все равно было прекрасным и желанным, и Бредли почувствовал возбуждение – он хотел девушку так сильно, что едва мог сдерживаться.

Ним взял Маки за руку, и опустил на пол, рядом с собой. Он видел испуг в глазах девушки, и чувствовал страсть, бушующую в ее теле. Капитан понимал, что надо быть осторожным, и не испугать Маки, не потушить резкими действиями огонь ее желания. Он гладил девушку по волосам, и шептал:

– Милая! Не бойся! Я не трону тебя, если не захочешь.

Она хотела, и трепетала, как пламя свечи на ветру.

Капитан осторожно коснулся губ танцовщицы, таких нежных и манящих… Маки вздрогнула, и Ниму показалось, что она отстраниться, но нет – девушка замерла, словно в раздумье, потом стала отвечать на его поцелуи.

Бредли осторожно положил руку на грудь девушки, и его большая ладонь накрыла сразу оба холмика. Маки опять напряглась, но Ним слегка зажал между пальцами сосок, и девушка издала тихий стон наслаждения. Губы Бредли скользнули по тонкой шеи Маки, и покрыли поцелуями грудь. Девушка ахнула, и изогнулась, подставляясь под губы Нима. Продолжая ласкать ее груди, Бредли скользнул рукой по животу девушки, и положил ладонь на темный треугольник, маняще исчезающий между ее ног .

– Нет! – бормотала Маки – Не надо!

Но не отстранялась, и Бредли раздвинул ее бедра, скользнув ладонью между ними. Вот теперь Маки попыталась уйти, но Ним не отпустил, и задвигал пальцами по ее влажной и нежной плоти. Маки сдалась и перестала сопротивляться, полностью отдавшись наслаждению.

Бредли продолжил свое осторожное наступление, и проверил, девственница ли девушка. Оказалось, нет, и это обстоятельство капитана разозлило – значит тот, кто избивал Маки, еще и овладел ею. Ним вытащил руку, взял девушку за бедра, и посадил к себе на колени. Потом развел ее ноги пошире, и медленно вошел в горячее, влажное лоно. Маки, опять было напрягшаяся, застонала, но не от боли – от желания.

Эта ночь была слишком короткой, но такой жаркой! Мужчина и женщина, раз за разом, падали в объятия страсти, что бы вместе подняться на вершину наслаждения.

Когда действие дыма прошло, Маки несколько охладела, но позволяла Ниму делать все, что он хотел, и не сопротивлялось. А он так и не знал, с кем провел первую ночь – с Маки, или с Лунной Богиней, овладевшей, на тот момент, телом и душой девушки. Как и не знал, правда ли Маки не помнит, кто ее мучил, или просто не хочет говорить. Влюбленные были счастливы, но Нима огорчало пристрастие Маки к кальяну – за время его пребывания девушка несколько раз просила его купить дым. Отказать он ей не мог, хотя и ругался. И Маки вдыхала голубой туман, уходя от действительности, и от Бредли, в мир грез.

Дни и ночи, проводимые влюбленными вместе, были слишком коротки, время летело незаметно, и пришла пора расставания.

Бредли любил Маки, но ему и в голову не пришло женится на девушке. Правда, он предложил, в свой следующий приезд, купить для нее домик, чем девушку обрадовал. И она стала мечтать, что будет в этом доме, и как она все обустроит. Маки хотела сад, с цветами и персиковыми деревьями, и Ним обещал, что так все и будет.

Бредли не желал расставаться с любимой, но остаться с ней не мог, и взять ее с собой тоже. Он знал совершенно точно – женщина на корабле к несчастью. Все суда, на борт которых поднимались женщины, затонули, или пропали без вести. И Ним понимал, почему так происходит. Не даром шхуны носили женские имена – их души были женщинами. Да, у кораблей были души, и Ним это тоже знал. Другое дело паромы и небыстрые неповоротливые пассажирские корабли. Их имена были нейтральными, и им было все равно кого перевозить – мужчин, женщин, или скот.

"Мариетта", принадлежавшая Бредли, снисходительно прощала ему дам, с которыми Ним просаживал на берегу заработанные деньги. Но женщину на своем борту не потерпела бы. Свою шхуну Ним любил почти также, как Маки, и считал, что "Мариетта" отвечает ему взаимностью – она много раз спасала капитана и команду во время шторма, или нападения пиратов, так же как и Ним часто выручал удачными маневрами шхуну и команду.

Женится на Маки, и отправить ее к своему отцу, в долину у подножья гор, покрывающуюся по весне алыми цветами, Бредли не додумался. Хотела ли девушка за него замуж, ждала ли предложения – неизвестно. Возможно, она считала себя недостойной быть женой капитана. Ни единым словом, или намеком она такого желания не высказала.

Прощаясь, Маки расплакалась, попросила Бредли беречь себя, и побыстрее возвращаться. Ей казалось, что они больше не увидятся.

– Глупости! – произнес растроганный капитан – Что со мной может случиться? "Мариетта" самая быстрая шхуна на всем восточном побережье! А может и в мире! Все будет хорошо!

Ним же оставлял девушку со спокойным сердцем – он знал, что Маки никто не обидит, опасаясь его гнева.

Прошел год, прежде чем Бредли накопил нужную для покупки дома сумму, и вернулся в Ланиму. И вот уставший рикша несет его к любимой девушке, а сам Ним приготовил для нее множество подарков, в том числе и отрез шелка, на котором горели алым цветом маки.

Рикша остановился, Ним нахмурился, и даже осмотрелся – туда ли его привезли? Но, все вокруг были таким, как и должно. Все, кроме вывески на таверне – теперь она называлась по другому.

Озадаченный Бредли расплатился с носильщиком, забрал свои свертки, и открыл тяжелую дубовую дверь таверны. Оказавшись внутри, Ним успокоился – здесь все было по старому, так же темно и грязно. Посетителей не было, только толстая неряшливая женщина, протирала грязной тряпкой столы.

– Эй! – крикнул ей Ним – Где хозяин? И почему название другое?