Последняя секунда Вселенной

Сейчас, с появлением электричества, такое случалось все реже и реже. Слишком много света стало в мире, а свет залезает во все углы и уменьшает магию порога.

– Эй ты! – услышала Аннабель. – Узкоглазая!

Конечно, слово было обращено к ней. К кому еще? Вряд ли здесь была какая-то другая женщина с эпикантусом[7 - Эпика?нтус, или «монгольская складка» – часть складки верхнего века у внутреннего угла глаза, в большей или меньшей степени прикрывающая слезный бугорок. Один из признаков, характерных для монголоидной расы, редкий у представителей других рас.].

Тощий парень, который обозвал ее, попытался затеряться в толпе. Не успел.

Айвин заставил его стоять на месте. Люди отхлынули, словно испуганная стая рыб.

Аннабель потянула его за руку.

– Не надо, – прошептала она Айвину на ухо. – Пойдем.

Парень подошел к ним сам. Ну, как сам… С небольшой помощью Айвина.

– Я просто ненавижу таких, как вы, – прошипел он через силу. – Вы должны сидеть в резервациях, а не ходить среди людей!

Он продолжал говорить. Аннабель отпустила руку Айвина и завороженно смотрела на обливающуюся потом человеческую особь, захлебывающуюся словами, которые не хотела говорить.

Люди проходили мимо, отводя глаза. Лишь некоторые пялились, частично попадая под действие разума Айвина.

– Ты должен извиниться, – со всей присущей ему вежливостью сказал он.

– Я не буду! – выкрикнул парнишка. – Не перед этой!

Аннабель вздохнула. Она предпочитала не спорить. Она считала, таких не переубедить. Особенно силой.

Саншель бы, наверное, высказалась бы по поводу его роста или телосложения.

– Извинись. Будет проще. Тогда тебе не придется идти к родителям и говорить, что тебя выгнали из университета за неуспеваемость. А так поживешь спокойно еще полгода.

Тот побагровел.

Айвин улыбнулся.

– Ты не лучше меня, – сказала Аннабель парню. – Твои слова говорят больше о тебе, чем обо мне. – Она тоже улыбнулась, обнажив свои зубы, и парень попятился. – Пошли, Айвин.

Когда он убежал, толпа из тонкого ручейка вновь превратилась в мощный поток. Через пару секунд это место уже забыло, что произошло.

– Ты… зачем? – тихо спросила Аннабель.

Айвин не ответил.

– Я сама могу за себя постоять. А ты ведешь себя, как все эти… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Как все эти мужчины, которые были до меня? Да? – спросил он. – Ты это имеешь в виду?

– Думаешь, правильно применять силу? В его голове все равно ничего не поменяется.

Айвин встал рядом с ней. Осторожно поднял глаза и встретился с ней глазами.

– Я не все понимаю в вашем обществе, – проговорил он.

– Тебе не нужно все понимать. Тебе нужно не вмешиваться, – отрезала Аннабель. – Я же просила.

– Я ничего не мог сделать. Я это не контролирую.

Она хотела отпустить какой-нибудь неприятный комментарий про контроль, но вдруг разглядела кое-что новое. Дар Айвина был не неуклюжим или неоформившимся. Он был просто искалеченным.

– Почему? – она нахмурилась. – Что с тобой случилось?

– Когда-то давно у меня была способность. Очень опасная способность. Именно поэтому ее попытались вырезать из меня. Уничтожить. У них не получилось.

Кажется, стало даже хуже, и она приняла не слишком приятную форму.

– Поэтому ты сбежал?

Айвин не ответил.

Но отвечать было и не нужно.

* * *

Аньесхеде перемещался. Медленно, всего на шестьдесят сантиметров в час, по сантиметру в минуту. Но ландшафт неуловимо менялся. Здания передвигались по маршруту, который знали лишь городские архитекторы и рабочие. И, конечно, Эйрик.

Аннабель читала, изредка поднимая глаза на черепичные крыши, готические шпили, конические башенки. Она сидела на лоджии в квартире Эйрика, пока он и Саншель орали друг на друга в гостиной. Стоило бы вмешаться, наверное, но Аннабель не знала, что сказать.

Конечно, она выступала против жестокого обращения с существами из других миров. Она знала, что где-то там обсуждаются эти законы. Но это происходило слишком медленно, а иномирные существа умирали здесь и сейчас.

Особенно остро этот вопрос стоял касательно существ, разумность которых все еще была под вопросом.

Последний случай, из-за которого как раз и ругались Эйрик и Саншель, – пойманная где-то в глуши пикси. И не просто пикси, а обладательница особых мутаций, которые делали ее чуть ли не богиней ее народа. Поймавшие пикси охотники продали ее в музей естественной истории, и какое-то время журналисты, юристы, экоактивисты и обыватели обсуждали, что делать с пленницей. А потом ее выкупил один из самых богатых и влиятельных людей Аньесхеде – Аннабель слышала о нем краем уха и даже не знала его имени. Саншель, конечно, не могла остаться равнодушной. И на одном из званых приемов выпустила пленницу.

Эйрик и Саншель ругались в гостиной уже больше часа. Аннабель пришла ровно в три, как они и договаривались, но он попросил подождать и не вмешиваться. Так что она ждала. Сначала они спорили о том, что Саншель сделала. Потом перешли на более личные темы.

Обрывки фраз доносились до Аннабель сквозь приоткрытую дверь.

– Это почти невозможно замять, ты понимаешь?! – орал Эйрик.

– Так и не заминай! – вторила ему Саншель. – Никто не просит тебя вмешиваться в мою жизнь.

– И какой была бы твоя жизнь без меня?

– Явно лучше, чем сейчас. Мне от тебя ничего не нужно!

– Так уж и не нужно, – хмыкнул Эйрик.

– Уж точно не твои деньги. Я могу сама о себе позаботиться, так что отвали.