Цена твоей беременности

Ненавижу. Как же ненавижу!

И сдерживает меня опять одно: и босс, и отец, они банально сильнее, опытнее. Я чувствую себя отвратительно слабой.

– Видишь, как мы друг друга понимаем? – самодовольно ухмыляясь, говорит он, а я… я стою и мило улыбаюсь, пока в голове представляю совсем иную сцену.

– Конечно, вижу, вы же меня в это понимание мордой тыкаете, – я не могу молчать. Я устала молчать. Хоть так выведу все свои эмоции, а то меня уже от них трясет.

– И правильно делаю, – отрезал босс. – А теперь иди в свою комнату и подожди там Илону. Веди себя хорошо, мышка, я не терплю непослушание.

– Как скажете, – а про себя думаю, что босс явно зоофил, раз у него сексуальные фантазии с мышкой в главной роли. Мышка. Что за дурацкое прозвище?!

Кабинет у Дмитрия Сергеевича находится на втором этаже квартиры. Такой же шикарный, как и весь дом, с красивой и правильно подобранной мебелью. И я посреди всего этого великолепия в своей вчерашней блузке и юбке действительно деревенщина. Хотя чего смущаться? Да, я такая, потому что приехала из деревни. Но я, в отличие от московских красавиц, обеспечиваю себя сама. Даже ту "пробабушкинскую" помаду сама покупала, пускай и пришлось копить не один день. А тут…

Медленно выдохнула и, ступая по дорогому паркету, пошла в "свою комнату". Вчера мне удалось убедить Воскресенского, что мне просто необходимо личное пространство, а он, обещав, что придет ночью обживать со мной это самое "личное пространство", согласился. К счастью, мужчина либо забыл о своих словах, либо опять надо мной издевался.

Но я не успела дойти до нужной мне двери – по пути встретила ту самую помощницу босса. Женщине было где-то тридцать, не больше, высокая, с короткими светлыми волосами, в сером брючном костюме и с внушительной папкой в руках – она совершенно не вписывалась в образ Дмитрия Сергеевича. Я ожидала увидеть роковую красотку, с которой у босса несомненно были бы более близкие рабочим отношения, и которая бы меня сживала со свету своей ревностью, но нет.

– Доброе утро, Аделия, – спокойным и ровным тоном поприветствовала меня она. – Я помощница Дмитрия Сергеевича, Илона.

Меня сразу же перекосило во всевозможные стороны. Меня опять называли не моим именем!

– Доброе утро, – кивнула я.

– Вы уже одеты? – меня смерили сканирующим взглядом с ног до головы. – Наверное, Дмитрий Сергеевич вам не сообщил, что мы с вами сегодня едем за покупками.

Я решила не говорить, что другой одежды у меня нет, потому просто пригладила помявшуюся юбку и с улыбкой ответила:

– Говорил. Я уже одета, не волнуйтесь.

Илона странно на меня посмотрела, но быстро взяла свои эмоции под контроль и сказала:

– Тогда идемте, Аделия. Нас ждет водитель.

Кажется, я теперь ненавижу имя "Аделия".

И еще кажется, что все магазины я тоже ненавижу. Особенно брендовые, в которые меня и затащила Илона.

– Добрый день, очень рады вас видеть, – щебетали консультантки, кружась вокруг помощницы босса и совершенно игнорируя меня. Мое и так не самое радостное настроение стало еще более хмурым. Нет, было не обидно, потому что я привыкла к такому отношению, но… Разве дорогая одежда что-то значит? По мне так нет. Можно быть дорого одетым, но бедным изнутри – без знаний, без воспитания и чувства такта.

– Добрый день. Нужен капсульный гардероб для моей подопечной, – тем же безразлично-спокойным тоном произнесла Илона, и взгляд девушек переместился на меня. Наверное, я стала видимой, потому что они широко мне улыбнулись, будто ничего не произошло, и одна из них заверила:

– Сделаем в самом лучшем виде! Идемте сюда, новая коллекция вас не оставит равнодушной…

Не оставила, действительно, но… Одно дело, когда ты сам покупаешь отнюдь не дешевые вещички, достигая высот, а другое – когда за тебя платит совершенно чужой мужчина. Но я опять не имела право выбора и играла роль куклы, на которую примеряли красивые наряды, не интересуясь тем, нравятся ли они ей.

Когда одежда для примерки закончилась, я вздохнула с облегчением. Но видимо зря:

– Аделия, всю выбранную нами одежду доставят на дом, а сейчас вы едете на обед с Дмитрием Сергеевичем. Оденьте, пожалуйста, вот эти вещи, – и мне протянули легкое летнее платье из мягкой голубой ткани, белые туфли на высоком каблуке и даже сумочку в тон.

– Простите, Илона, – быстро, пока она не вышла из примерочной, начала я, – а я не могу пообедать с вами? И мы же еще не купили… – задумалась и вспомнила: – нижнее белье! Может, отложим трапезу?

После утреннего инцидента мне видеть босса абсолютно не хотелось. Просто не факт, что сдержусь и не нанесу ему парочку синяков на память. Злость меня никак не отпускала, да.

– Нет, это невозможно, к сожалению, – покачала головой помощница босса. – А с подбором нижнего белья вам поможет Дмитрий Сергеевич.

Я мгновенно вспыхнула! И она так… просто говорит об этом? Ни один мускул на ее лице не дрогнул, пока она произносила фразу.

– Я ответила на все ваши вопросы, Аделия?

Я кивнула и закрыла лицо ладонями, пытаясь хоть как-то уменьшить температуру щек. Они просто горели!

"Босс скорее поможет снять нижнее белье, а не подобрать", - мрачно подумала я.

И знаете, что самое ужасное в сложившейся ситуации? Гребанное чувство ожидания. Приятный дискомфорт в области живота я ощущала отчетливо и злилась на себя еще больше.

Постояв так, немного успокоилась и переоделась в то, что передала Илона. К черту гордость. Ходить второй день в одном и том же – не самая лучшая затея, особенно если на улице лето.

Глава 8. Страсть

Виктория Солдатова

Едва мы с Илоной вышли из бутика, я сразу заметила босса. Он стоял у своего авто в очередном дорогом костюме и курил – ухоженный, холодный и уверенный в себе, мужчина сразу притягивал внимание.

– Отлично выглядишь, мышка, – сказал Дмитрий Сергеевич, окидывая меня изучающим взглядом с ног до головы. Но не успела я хоть что-то произнести в ответ, как тот полностью переключил внимание на свою помощницу и начал с ней договариваться о каких-то бумагах, словно мгновенно забыл обо мне. Ах да, мне еще соизволили жестом указать сесть в машину – дабы не мешалась.

Прекрасно!

Чуть ли не скрипя зубами, залезла на заднее сиденье, устроилась поудобнее и… достала телефон. Раз я кои-то веки одна, то позвоню отцу. Пускай у нас с ним не самые лучшие отношения, но я не могу оставить его. Не могу не звонить, не спрашивать о его здоровье и достатке. Вдруг ему чего-то не хватает? Я не хочу потерять и его. После смерти мамы у меня остались лишь он и Аленка, а теперь, после предательства подруги, и вовсе только он.

Три долгих гудка, в течение которых я думала уже положить трубку, но папа все же принял вызов:

– Вика! – впервые голос отца был хоть как-то теплым. – Девочка моя, с тобой все хорошо? Что ж ты старику так редко звонишь?

"Девочка моя" – что?! Моему удивлению не было предела.

– Значит так, доченька, – так как я потрясенно молчала, говорил папа, – брось эту Москву, приезжай домой. Что тебе в чужом краю делать-то?

– Пап… я бы с радостью, но не могу, – у меня ощущение ирреальности происходящего. И будто бы ушла почва из-под ног.

– Чего это не можешь? Собирай вещи и первым же поездом домой. Клубника уже созрела, а ее некому есть…

– Я очень хочу, правда, но не могу, – мне отчего-то приходит в голову мысль, что папе что-то нужно от меня. Становится горько. Всем от меня что-то нужно, а я сама никому не нужна.

– Это не обсуждается, – жестко произнес отец, явно потеряв терпение. – Хватит заниматься глупостями. Ты – никто, твой потолок – наша деревня, и выше тебе не подняться. Жду тебя завтра же.

И завершил вызов прежде, чем я успела переварить сказанное.

– Все всегда становится хорошо, помнишь? – сама себе прошептала я, сдерживая рвущиеся наружу слезы. Ничего, я выдержу. Выдержала же почти пять лет – еще выдержу. Если даже я не нужна отцу, то нужна самой себе.