Игры порочной крови

В других, видимо, нельзя, но вслух это не прозвучало. Я делала вид, что не знаю, как герцог ограничил мою учебную программу. Он делал вид, что не подозревает, чему меня на самом деле учат. Хотя может и впрямь не подозревал, далекому от магии человеку нелегко понять нюансы и тонкости использования дара.

– Что ж, хотя анонимность соблюдать будет непросто, и я не понимаю, зачем такая секретность, но, тем не менее, с завтрашнего дня делаем тебе допуск в отдел разработки, и начнешь колдовать. Зелья, ускоряющие восстановление резерва будут предоставлены на месте.

Прикрыв глаза и откинувшись на удобную спинку, я только кивала, смакуя напиток. Всё было оговорено уже неоднократно.

Мне показалось, что Дайтон Витт хотел обсудить что-то еще, достаточно важное для него. Однако, понаблюдав за мной пристально и отметив общий усталый вид, предложил не терять времени и хорошенько отдохнуть.

Утром в Академию мы поехали вместе, направились в то крыло, куда доступа мне ранее не было. Минуя коридоры и переходы, я насчитала три контура системы безопасности и два поста, где нас проверили. Пропуск для меня уже был готов, и выглядел как именной браслет, охвативший предплечье.

– Передать эту вещицу другому невозможно, – заявил неказистый человечек, защелкивая украшение, замок тут же исчез.

– Просто снять тоже? – я потёрла руку.

– Разве что с трупа, – обнадежил меня Витт.

По зданию я передвигалась в плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. А еще, повздыхав, вместе с браслетом герцог выделил мне небольшой кулон-капельку, который при активации генерировал неясную мглу, окутывающую фигуру. Как я заметила позже обладатели таких скрывающих личность амулетов то и дело встречались в коридорах и особого любопытства не вызывали.

Долго плутать по этажам не пришлось, мы спустились на цокольный уровень, и там меня уже ждали.

Винер Хинч, радостно распахнув объятия, шагнул мне навстречу, за локоток подвёл к столу, где и усадил в отодвинутое уже кресло.

От воодушевления он едва не подпрыгивал. И поглядев на схему, я начала его понимать. Огромный лист, растянутый на столе, занимала многокомпонентная схема выполненная разными цветами, сейчас едва заметно мерцала синевой только водная часть, та которую предполагалось воспроизводить мне. Вне всякого сомнения, рядом со мной находился её создатель.

Профессор Хинч не разводя лишних разговоров, принялся объяснять последовательность действий и методику вплетения водных потоков в кристаллическую структуру земли, за которую предстояло крепить мою часть работы. Я постепенно заражалась его энтузиазмом, с капелькой горечи. Он как никто был способен точно и чётко воспроизвести эту структуру, но его резерва не хватило бы наполнить каналы и на десятую часть. На остальных находящихся в помещении людей мы уже не обращали никакого внимания. Как только основной фронт работы стал мне ясен, профессор бесцеремонно утащил меня в соседнюю комнату, где на столе лежала такая же схема и заготовка, продолжая попутно объяснять:

– А вот этот поток, – он тронул одну из нитей на бумаге и она завибрировала, – Защита от сонных заклинаний. Завязывается на спаренном кристалле, контролирующем здоровье…

Профессор говорил, что-то еще, повторяя уже сказанное накануне, а я глядела как один из витков вибрирующей голубой нити на бумаге сползает с выступа кристалла и распрямляется, будто его и не было.

– Ну, надеюсь, ты всё поняла, – старый маг ободряюще похлопал меня по плечу, напомнил отключить все активные амулеты и вышел, прикрыв покрытую пластинками металла дверь. Справившись с изумлением и попытавшись понять, не показался ли мне этот изящный саботаж, я только сейчас оглядела комнату, в которой оказалась. Пластиночки металла крепились на каждом каменном блоке, и суда по всему это был один из инертных к магии сплавов. Широко живут маги, учитывая цены на такие сплавы – меня окружало целое состояние.

Но работа есть работа. Я взяла заготовку из полированного кабошона старой белёсой бирюзы в двуцветной металлической оправе и погрузилась в некое подобие созерцательного транса, которому научил меня Кронкер Капелли.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я перестала парить в переплетении сияющих всеми оттенками голубого и лилового линий и снова осознала себя, то тело изрядно затекло, и спина нещадно ныла. На столе предо мной лежал завершенный медальон, еще хранящий тепло моих рук. Бирюза больше не выглядела строй, насыщенный цвет морской лазури с тёмными прожилками радовал глаз. Схема на столе перестала сиять так отчётливо, исполнив роль путеводителя.

Я потянулась до хруста, вернула на место мглу и распахнула дверь.

Профессор Хинч, сидящий в кресле, дрыгал ногой и грыз ногти, и увидав меня, поднялся навстречу. Витта не было, а остальные двое, видимо призванные принимать работу, метнулись к заготовке, на ходу извлекая какие-то щипчики и лупы.

– Вижу, что всё получилось, – подмигнул старый маг, протягивая кубок, – Как резерв?

– Больше половины ушло, – прислушалась я к себе, машинально пригубив напиток, – Фу, какая гадость!

– Зато очень подстегивает восполнение энергии, – не дал он мне поставить кубок на стол, – Пей, не кочевряжься.

Законченный образец проверяющие в срочном порядке утащили, о чем-то переговариваясь, и едва дав взглянуть на него профессору Хинчу. Тот лишь хмыкнул удовлетворённо, и задерживать их не стал. А вот у меня была масса вопросов, но задавать их тут я, разумеется, не рискнула.

Уходили мы порознь, и застать магов мне нигде не удалось, так что следующий раз мы увиделись лишь назавтра. Меня поймали с порога и утащили в зал замера резерва, где в который раз уже запихав в центр вращающихся колец, предложили думать о хорошем. О хорошем думалось с переменным успехом, тётушка писала, что Лео подхватил насморк, а ночью мне снова снились будоражащие прикосновения сильных пальцев и горячие жадные губы. Кровь требовала разрядки и теперь, когда я выкладывалась магически, терпеть становилось всё труднее. И Никлас помочь в этом вопрос мне не мог, после подавления хищной демонской сути откат был всё сильнее. Тольк сейчас поняла, что начала избегать лишних встреч с ним, хотя в постели он был хорош, нежен и внимателен.

– Что ты вертишь, старый пень, – вырвал меня из размышлений голос водника. – Дай сюда!

– Окстись! Да у тебя руки трясутся, развалина, – в стенах Академии эти двое всегда общались так, переходя на нормальный язык только там, где их не могли слышать. И то не всегда.

Уж не знаю, что они там намеряли, но шикнув на оператора и записав какие-то данные, утащили меня на полигон, продолжая переругиваться и ворчать.

– На какой праздник мне такой подарок? – не выдержав, я вклинилась между спорщиками, подхватив их под руки. В том, что второй маг в курсе маленького саботажа я ничуть не сомневалась.

– Так ты говорила, что у тебя день рождения скоро, – лукаво прищурился профессор Капелли, заглядывая мне в лицо.

До дня рождения действительно оставались считанные недели, только вот еще служба при дворе в Иллирии научила меня очень четко помнить, кому и что я говорила. И про день рождения я не упоминала ни разу. Подозрительный мой взгляд остался безответным, профессор продолжал неспешно брести по аллее.

– Резерв твой восстанавливается медленно, – мы, наконец, добрались до полигонов и расположились на лавочке у пруда. В такую прохладную погоду тут больше никого не было.

Сообщению, что резерв слишком медленно восполняется, я не удивилась. Общее нервное состояние, недосып и настойчивый ропот крови этому вполне способствовали.

– Можно попробовать более сильное зелье, но оно для здоровья не полезно, – предложил водник.

– Оно и на вкус наверно еще гаже, – поморщилась я, вспоминая тошнотворную бурду в кубке, – Из чего его делают?

– Тебе лучше не знать, – успокоил маг.

Они всерьез обсуждали какие-то травы и медитации, позволяющие немного ускорить процесс, но я уже не слушала. Действенный и безотказный способ восстановиться я знала. И хотя он был, пожалуй, гаже, чем недавний напиток, но ведь раньше мне приходилось прибегать к нему постоянно. Домой сбежала пораньше, сославшись на усталость и необходимость хотя бы выспаться – во сне регенерация ускорялась.

Атласная лента на глазах действительно обостряла ощущения. Я сидела на постели, откинувшись спиной на мужчину, который одной рукой пощипывал сосок, а второй проник между складочками лона и уверенно ласкал меня, заставляя прижиматься к его груди плотнее, стискивать бёдра и стонать, кусая губы. Но дарить удовольствие не получая его в ответ, моему любовнику быстро надоело. Он выпрямился, подтянул меня повыше, заставляя широко развести колени, и опустил обратно, но уже проникая в меня. Соединяя наши тела.

Горячие поцелуи в плечо и шею, горячие ладони на особо чувствительной внутренней поверхности бёдер. Теперь он только приподнимал меня, позволяя самой падать обратно, насаживаться на его твёрдое достоинство. Всего несколько минут такой скачки и я готова была уже молить о пощаде, и тут моё положение изменилось. Толчок в спину, и едва успев подставить руки, я упала на постель, а мой любовник навалился сзади, поникая особенно глубоко с каждым резким движением бёдер. С каждым новым движением повязка сползала всё сильнее, наконец, соскользнув по гладкому шелку волос, открыв моему взору зеркало, занимавшее целую стену спальни.

Мужчина а моей спиной был темноволос, но его волосы не были чёрными. И глаза напряженно ловившие моё отражение в зеркале не кололи ледяной зеленью, а были карими. Да и ширина плеч…

Уронив лицо в простыни и сжав кулаки, я застонала от разочарования, но вряд ли кто отличил бы этот стон от стона страсти. Сжав нужные мышцы, я подалась навстречу таранящим движениям мужских бёдер. Никлас задышал чаще в преддверии разрядки и спустя минуту пришел к финалу, устало оперевшись на руки около моих плеч.

Я лежала, успокаивая дыхание и не спеша поднимать голову. Сейчас я не владела лицом, а мужчина, замерший надо мной, не был виноват в том, что закрыв глаза, я представляю не его глаза и не его руки. Он поднялся первым, оставив после себя пустоту и чувство тянущей неудовлетворённости.

– Налить вина? – я услышала, как звякнула о хрусталь бутылка и всё-таки привстала.

– Давай, – добавила голосу игривости, – Просто умираю, так пить хочу.

Я пригубила вино, с некоторым неудовольствием наблюдая, как Ник выпивает свой бокал до дна и наливает еще один. Может мне показалось, что он стал больше пить?

– Как дела с этим заказом? – спросил он, когда мы снова лежали рядом, смакуя тонкий букет. У герцога были весьма богатые погреба.

– А отец разве не рассказал?

– Допуска у меня нет, – я уловила мимолетную кривую усмешку.

– Да вроде всё получается, не одним днём конечно, но постепенно справлюсь, – обтекаемо ответила я, и решила, что сейчас самое время предупредить, – Кстати, с завтрашнего дня часть ночей буду проводить уже в своём доме, там почти готов этаж, а я не успеваю и работать и учиться и следить за всем.

Никлас ожидаемо помрачнел, залпом допил вино, сел на край кровати сгорбившись.