Игры порочной крови

И Ник сменил угол атаки, заставляя меня закусив губу вновь вцепиться в спасительную колонну. Я вся сжалась в предвкушении скорой разрядки, но не отрывала взгляда от центрального зала, куда как раз упругим шагом вошел старший представитель семейства Виттов. В отличие от сына он отнюдь не был мрачен, пристально оглядел зал, на секунду задержав взор на том месте, где мы предавались страсти, что-то шепнул подошедшей сзади девушке, в которой я узнала Лидию.

Никлас задрожал, стискивая меня в руках, вжимая в себя сильнее. Я почувствовала в себе горячую пульсацию его плоти, ознаменовавшую бурный финал. Он качнулся еще несколько раз, но наконец, отстранился, протягивая мне чистый платок.

– Обещаю исправиться, – мимолетное касание губ.

– Не сейчас, – шепнула в ответ, расправляя платье, – Твой брат и отец уже здесь.

Из галереи я Ника буквально вытолкнула, осмотрев и поправив одежду. Прежде чем уйти он несколько раз глубоко вздохнул, пригладил волосы и наконец появился в зале, сразу направившись к отцу.

Сама я вышла из-за решетчатой преграды уже во время ритуала, неслышно появившись за спинами гостей. Жрец что-то размеренно читал, смешивая кровь в алтарных чашах. Для принятия в род нужны были двое, и кровное родство. Когда Никлас рассказал, чем старший Витт наказал Франциска, я от души расхохоталась. После произошедшего со мной инцидента и последующего домашнего расследования невоздержанный сексуально отпрыск был сослан в еще более отдаленное поместье, персонал и охрану которого составляли исключительно мужчины, причем нетрадиционно ориентированные.

Рядом остановилась фигура в тёмном платье, с высоким воротом, я обернулась, кивнула подошедшей Лидии.

Ритуал тем временем шел своим чередом. Был он чем-то похож, на тот, который проводился с участием моих близнецов, хотя являлся скорее следующей ступенью. Именно так двое представителей чистой линии рода могли принять в лоно семьи бастарда и подтвердить законность всех его прав. Разумеется, младшему Витту не было никакого резона принимать в семью конкурента в борьбе за более чем богатое наследство, но, видимо герцог умел мотивировать, и знал, на что надавить.

Из размышлений меня вырвал тихий голос Лидии, поманившей меня в одну из тёмных ниш. Я усмехнулась своим мыслям, свернувшим на совсем недавно произошедшее в галерее. Впрочем, девушка едва заметно улыбнулась, стрельнула глазами в сторону решетки, за которой всё и произошло, но заговорила совершенно об ином.

– Герцог предлагает отправить основную часть вещей с обозом, который выйдет через четыре дня, и присоединиться к нам в дороге уже налегке.

– Почему бы и нет, – я пожала плечами, – Отправлю экипаж с багажом.

Жрец дочитал очередное воззвание, соединяя рассеченные ладони доноров и реципиента над чашами, осенил стоящую перед алтарем троицу знаком косого креста, символизирующего своими концами четыре стихии: две лёгких – огонь и воздух, и две тяжелых – землю и воду. Отклик своей стихии я почувствовала дрожью в пальцах. Как всегда при жреческой магии осталось ощущение, что я совершила призыв воды.

На этом церемония была закончена. Герцог первый поздравил сына, обогнул алтарь, и они со жрецом ушли куда-то в тень. Новоиспеченный Витт принимал поздравления, и постепенно все потянулись на улицу. Я вышла одной из первых, и только потто осознала свою ошибку. Меня заметил Франциск, как раз появившийся на крыльце, и, судя по гримасе, он был несказанно счастлив меня лицезреть.

Тут я поняла, зачем ко мне была подослана Лидия. Девушка шагнула навстречу злющему маркизу, что-то спросила, отвлекая и давая мне небольшую фору. Не воспользоваться этим было бы глупо, так что я шагнула назад, скрываясь за проходящей шумной компанией, поравнялась с повозкой, укрывшись за её бортом, и через несколько мгновений уже пересекала уютную кондитерскую лавочку, оставив пару монет и покинув помещение через кухню. Внутри разлилось приятное удовлетворение, старые навыки никуда не делись. Отдалившись от храма еще на несколько улиц, я спокойно отправилась по своим делам. Перед отъездом следовало посетить банк, стряпчего, нанять транспорт и сделать кое какие покупки.

Так что в поместье вернулась поздно вечером, где меня уже ждал доставленный букет камелий. Что ж, страсть действительно имела место, припомнила я язык цветов.

Глава 7

Наивность женщин – миф, бережно хранимый во благо мужчин.

Ночью перед отправлением мне так и не удалось уснуть. Проворочавшись пару часов в постели, я перебралась в стоящее в детской кресло и до утра просидела там. Ловила тихое дыхание, накрывала выбравшиеся из-под одеяла пяточки, устраняла внезапную сырость. Лео как всегда улегся поперек кроватки, обхватив подушку ручонками. Малышка Лали спала на животе, поджав колени и смешно причмокивая. От мыслей о предстоящей разлуке на глаза наворачивались слёзы, хотя я и понимала, что это ненадолго.

Всю эту неделю перед отъездом я не могла оторваться от детей. Малыши тоже предчувствовали расставание, при любом удобном случае залезали мне на колени, трогательно прижимаясь и что-то сообщая на своём непонятном пока языке.

За последнее время я несколько раз полностью сливала резерв отказавшись от пары крупных заказов, дополняя защиту дома и детских комнат тем нехитрым заклинанием, которое мне удалось отыскать.

Наконец все дела были решены, тётушки пожаловала в поместье с небольшим отрядом дополнительной охраны, повозка со скарбом присоединиться к обозу, так что теперь багаж уже три дня как неспешно катился в сторону столицы.

В общем, назначенным утром я растерянно слонялась по двору, зевала и раздавала последние распоряжения. Проводить меня вышел, наверно, весь дом. Карина подозрительно промокала глаза, тетушка Мадлен крепко обняла, нашептав несколько напутствий. Остальные домочадцы стояли чуть в сторонке, но видно было, что тоже переживали. Скорее всего с большинством из них я не увижусь до следующего лета. От такого тёплого отношения становилось невероятно легко на душе. Напоследок меня обняли близнецы, и тут же огласили двор дружным рёвом. Увести малышей удалось с трудом.

Я тоже утирала слёзы, не скрываясь, но в седло всё-таки взлетела, приняла у дворецкого повод заводной лошади и дала своей кобылке шенкеля. Так и выехала за ворота, не оглядываясь, не останавливаясь и стараясь думать о будущем.

Дорога ложилась под копыта лошадей легко, и принималась с какой-то затаенной радостью, которую не могли спугнуть ни переживание за родных, ни волнение о будущем. Два года назад, когда я ехала через эти же места но в обратном направлении, уже зарядили дожди, было мокро и промозгло. А сейчас прозрачная синева неба сопровождала нас уже не первый день. Двигалась кавалькада очень споро, в основном средней рысью, делая остановки в городках и сёлах, чтоб подкрепиться, или переночевать, но минуя крупные города.

К обеду третьего дня мы нагнали обоз, поджидавший нас у стен города Уруп, в этот день было решено дальше не двигаться. Со времен какой-то давней войны здесь, на подступах к воротам города, осталась небольшая крепостица. Время и люди не пощадили строение: частокол был давно растащен, кладку выщербила сама природа, а у подножья романтичной руины выросли трактиры и лавочки. В праздничные дни здесь и вовсе разворачивалась стихийная ярмарка. Чуть в стороне ширился небольшой военный городок.

Остановка оказалась очень своевременна, и людям и лошадям был необходим отдых. Всё-таки проводить столько времени в седле многим непривычно. После обеда удалось вырваться в город, до ближайшего отделения банка и получить ожидаемую магпочту. Как и предполагалось, доверенный тролль в Тарите нанял бригаду уже начавшую осмотр дома. Я отписалась, чтоб сначала его привели в порядок снаружи и лишь после моего приезда занялись внутренней отделкой, но в целом была довольна. К ужину спустилась, сменив бриджи и сапоги, в которых предпочитала путешествовать на простое, но элегантное платье. В основном зале шумно праздновала разношерстная компания, кажется отмечая новые назначения. Мои же спутники разместились в небольшом примыкающем к залу алькове. Стоило появиться в зале, и от подвыпившей компании послышался присвист и предложение присоединиться. Впрочем, они быстро отвлеклись на новый поднос с напитками, сгруженными на стол подавальщицей.

– Хорошие вести? – верно оценил мою отлучку в город Дайтон Витт, когда я присоединилась к столу.

– Вполне, в моём доме уже начаты работы.

– Предложение воспользоваться моим гостеприимством до их окончания остается в силе, – отсалютовал герцог бокалом.

– И я им непременно воспользуюсь, – я отдала должное поданной нежнейшей вырезке с травами.

Сидящий тут же новоиспеченный представитель семейства бросил на меня короткий неодобрительный взгляд. Да, Никлас был по-прежнему не в восторге.

– Не лучше ли арендовать временный дом неподалеку от места будущего жительства? – нейтрально предложил он.

– Зачем? – я беспечно отмахнулась, – Арендованный домик захочется обустроить, а потом ведь съезжать из него. А мне места много не нужно, не любовников же водить.

Шутка вызвала улыбки, только Ник прищурился многообещающе. Я сделала вид, что совершенно не понимаю.

Гораздо позже мы лежали вдвоём на неширокой постели, пытаясь отдышаться после бурного и кровопролитного сражения.

– Похоже, я лишил тебя девственности, – задумчиво протянул Ник.

Я закусила губу, чтоб не рассмеяться. Дневные нагрузки в дороге и бурные ночи спровоцировали приход женских дней чуть раньше обычного.

– И теперь как приличный человек… – приподнялась и строго поглядела на любовника.

– Я просто обязан на тебе жениться, – мужчина улыбался, но глаза были серьезными.

– Так, мне нужно умыться, – я слезла с кровати и малодушно сбежала в закуток с бадейкой и полотенцами, названный умывальней.

Стоило чуть удалиться от любовника с необычным даром, как сущность моя начинала проявлять себя, пробиваясь даже сквозь удовлетворенность и расслабленность тела. Я наскоро привела себя в порядок, подогрев воды и освободила комнатку для Никласа.

Ждать в номере я не обещала, потому накинула платье и сбежала к себе. Впрочем, в своей комнате не задержалась тоже. Хотелось на воздух, подумать, отвлечься, и, накинув шаль, я спустилась вниз.

В общем зале уже не так шумели, но я предпочла выбраться через черный ход. Ночной холод был уже весьма ощутим, заставляя кутаться в шаль и жалеть о не надетых чулочках. Со стороны военного городка тянуло конским навозом, горелой гречкой и отхожим местом. Я поморщилась. Это и определило ход моей прогулки – прямо передо мной высился тёмный силуэт приземистой крепостицы – возможно наверху будет воздух посвежее. Тропинка вела к пролому в стене, так что внутрь я попала минуя дверь, зато сразу наткнулась на лестницу. Крохотный магический светлячок помог не переломать ноги на засыпанных осколками камня и мусором ступенях, миновать два этажа и достичь смотровой площадки, от которой уцелел лишь небольшой участок с каменным парапетом и парой сохранившихся зубцов.

Ночь выдалась безлунная, глаза окончательно привыкли к темноте, позволяя любоваться россыпью звёзд на тёмном небе. Порою казалось, что звёзды чуть подмигивают в вышине, словно заговорщики, объединенные общей тайной. Если бы не холод, стоять так, запрокинув голову и любуясь небосводом можно было бы долго. Стоять и думать, а чего я всё-таки хочу. Никлас не раз делал намёки на более серьезные отношения, а следующим шагом в нашем случае была помолвка. Замуж не хотелось. Или не хотелось за этого конкретного мужчину. В такие моменты очень остро не хватало мамы, или подруги, с которой можно было бы делиться переживаниями. Я уже основательно замерзла, так и не надумав ничего путного, когда со стороны лестницы послышались тяжелые шаги.

Настороженно прижавшись к уцелевшему углу парапета и потянувшись в поисках ближайшей воды, я всматривалась в проем лестницы. Вода откликнулась слишком далеко – в бочках у черного хода – хотя сосредоточившись и её можно было достать. Над полом тем временем появилась взлохмаченная голова мужчины, подсвечивающего себе какой-то магической вещицей и с пузатой бутылью во второй руке.

– От это улов! – мужчина хекнул, опасно пошатнулся, но устоял. Даже на крышу выбрался.

Светящуюся фитюльку протянул в мою сторону, заставляя прищуриться, и разглядев меня получше осклабился совсем уж похабно. Свет он тут же погасил, но мне хватило, чтобы разглядеть его тоже. Не молодой, отдышливый и грузный – он выглядел рыхлым и неопрятным, и основательно перегораживал мне пути отхода.

– Экая кошечка, – промямлил он снова, делая шаг ко мне.

Соображала я всегда быстро, и сейчас вполне могла успеть призвать воду, могла просто толкнуть здоровяка, благо за спиною его крыша обвалилась открывая провал на этаж ниже, могла закричать, в конце концов. Но нет, я прижала руки к груди и пролепетала:

– Господин, отпустите меня, – получилось испуганно и жалко.