Под крылом Ангела

До поры до времени законная супруга вела себя прилично и весьма кстати уехала куда-то на курорт на пару месяцев, что позволило Басе с Эдом провести это время, полностью растворившись друг в друге.

Любовники не разлучались: Бася сопровождала Эда на съемки и спектакли, можно сказать, своим телом выставив заслон всем этим бесстыжим бабам, которые так мечтали заполучить его.

После вечернего спектакля – а Эд в ту пору играл почти каждый день – Бася ждала его у служебного входа театра, замирая и волнуясь, сама не веря своему счастью. Наконец появлялся Эд, садился в ее машину, и они ехали к ней.

И любили, любили…

* * *

Конечно, у них было некое несходство характеров. Кроме того, Эд порой, что скрывать, выглядел в ее глазах э… недостаточным интеллектуалом, но она была настолько погружена в счастье, что эти нюансы представлялись ей чем-то совершенно второстепенным. Ничего удивительного – отношения мужчины и женщины вообще загадочная штука, а когда безумно влюблен, не станешь вдаваться в тонкости и всякие там сложности взаимопонимания и прочие закавыки! Тебе хорошо с человеком – и все. Разве этого мало?

Лето показалось бесконечным и сказочным: три волшебные недели с любовником в Греции, потом Венеция. Чистая классика жанра – венецианские каналы, гондольеры и ночи любви!

Было ощущение, что еще немного – и она умрет от невозможности выдержать такое напряжение и счастье.

Однако выдержала и даже благополучно вернулась в Петербург. Теперь, впрочем, думает: «Ах, зачем я не умерла в Венеции от любви и счастья!»

В октябре отдыхали на Мальдивах. Именно так себе Бася представляла рай: море, солнце и Эдуард! Потом, правда, последовало изгнание из рая – промозглый Петербург, и Эдуард дозированно – три раза в неделю, потому что по возвращении в город он перешел в собственность законной супруги, вернувшейся с курорта.

В ноябре на выходные летали в Париж, и Бася снова получила свой кусочек счастья. А в декабре… Какие-то тучки стали набегать на их безоблачный прежде небосвод. Эдуард явно чем-то тяготился, и это омрачало их отношения.

Она терялась в догадках, пытаясь понять, что же с ним происходит. Он как будто боялся, что Бася оттяпает слишком большой кусок его неприкосновенного личного пространства – принесет свои вещи, кинет тапки, расставит вазы и чашки и поселится навсегда.

Басе подобные игры и недомолвки были неприятны, ей, как любой женщине, хотелось искренности. Отчужденность и холодность возлюбленного оскорбляли в ней женщину и омрачали счастье. К тому же бедную Басю кольцами обвили ядовитые змеи догадок и сомнений, вполне способные убить наповал: а может, у него появилась другая женщина, а может, его чокнутая жена поставила ультиматум, и Эд колеблется, не зная, кого выбрать, а может, он попросту разлюбил ее.

В общем, кажется, сегодня она дошла до критической точки, потому и решилась на серьезный разговор с Эдом.

«Вот в ресторане и поговорим, а потом пусть едет на свои съемки!» – усмехнулась Бася.

Глава 2

Загнанных лошадей пристреливают

Собираясь на встречу с любовником, Бася тщательно продумала вечерний наряд – все-таки предстоял серьезный разговор, и ей хотелось явиться во всем блеске, сразить Эда наповал!

Она перемерила пять платьев, пока наконец не остановилась на классическом черном, купленном в Париже.

Взглянув в зеркало, она осталась довольна – эффектная, холеная барышня, и, что немаловажно, больше двадцати пяти не дашь. Спасибо природе, маме с папой, ну и себе самой. Бася, кстати, абсолютно согласна с мнением, что если к тридцати годам женщина не стала красавицей, значит, она полная дура.

Все-таки настоящая дама в таком возрасте уже должна уметь себя подать нужным образом.

Конечно, кому-то это и не требуется – имеются в виду девушки с внешностью олимпийских богинь, – но таких единицы, и непонятно, где их выводят. Большинству же, то бишь нормальным женщинам, надо заботиться о том, чтобы там подкрасить, тут подтянуть, тут замазать и в итоге сойти за красавицу. Умным – удается.

Что касается Баси, будем объективны: отличные внешние данные! Глаза, большие и выразительные, кстати, с чертовней, что особенно нравится мужчинам, и фигура в целом заманчивая, с формами, даже тюнинг не требуется!

Можно было бы, казалось, и примкнуть к тем самым небожительницам модельной внешности, однако где-то программа дала сбой в виде отдельных недостатков. Например, нос можно было бы вылепить поизящнее и ноги подобрать подлиннее, а еще рост подкачал – метр сто шестьдесят по нынешним меркам очень уж маловато. Она бы к какому угодно Гудвину отправилась попросить прибавить росту, но…

Нет, конечно, Бася себя уговаривает, что мал золотник да дорог. Вон, Мадонна, например, такого же роста, однако это ничуть не помешало ей стать Мадонной! И тем не менее ей приходится считаться с этим обстоятельством. Собственная миниатюрность заставляет Басю: а) мчаться по жизни на высоких каблуках; б) следить за весом, потому что при таком росте даже пара лишних килограммов способны испортить впечатление; в) одеваться сложносочиненно и изысканно, дорого и с шиком.

Возможно, будь она такой тощей дылдой, как ее подруга Соня, которая как раз из той самой породы моделей, ей бы не пришлось сильно заморачиваться насчет одежды: надел джинсы и майку – и уже хорошо, красоту ничем не испортишь! А лучше вообще ничего не надевать. Но Басе, с ее сложной фигурой, приходится тщательно продумывать образ и подбирать одежду. Чуть ошибешься, и всё, скажут: «А Лесневская-то – так себе… Не комильфо, обычная, в общем, баба!»

Кстати, раньше Бася боялась: вдруг кто-нибудь поймет, что на самом деле она некрасива. А потом стала из себя этот плебейский страх и неуверенность выдавливать по капле. Удивительно, но стало получаться. Появились свобода и нормальный, здоровый пофигизм.

И все-таки миф о собственной красоте Бася старается поддерживать, питать, что ли… Кроме того, она любит при случае напустить тумана, войдя в образ загадочной роковой героини, тем более что по загадочным и роковым она мастер (сколько их вышло из-под ее пера!).

Вхождению в образ в значительной степени способствовало превращение в блондинку. На самом деле Бася в своей жизни достаточно поэкспериментировала с цветом волос – красилась то в светлый, то в темный. У нее были разные периоды, прямо как у Пикассо. Сейчас, например, белый (выкрасилась в блондинку), но в душе черный, из-за проблем на личном фронте. Тем не менее чисто внешне это никак не проявляется. Выглядит Бася о-го-го, вполне можно и дальше в фильмах сниматься!

Итак, держим равнение на гламур и изо всех сил стремимся стать образцом воплощенной красоты и сексапильности, а для этого изысканно одеваемся, тратим приличные деньги на шмотки и стилиста.

В смысле трат она вообще безнадежна – проматывает все, что заработала. Гонорары за книги вроде приличные, а спускаются все подчистую.

Одежда, путешествия, недавно купленная новая машина – все-таки надо марку держать, про нее, вон, в светской хронике пишут, и люди на улицах узнают! У публичного человека и расходы другие. Постоянно надо что-нибудь себе подкрашивать, заворачивать себя во что-то красивое. Стилисты, салоны – а как иначе?

Вот и выходит, что не умеет она бюджет как-то там планировать, откладывать копейку на черный день, дебет с кредитом сводить – у нее эти дебил с кретином никогда не сходятся.

Бывший Басин муж, за которым она была «некоторым образом замужем», между прочим, любил повторять, что ей сколько ни дай, все мало будет. В ответ на это она мрачно спрашивала: «А ты пробовал?»

Теперь, слава богу, сама зарабатывает и сама за себя отвечает, хотя честно признает, что по средствам жить не умеет, увы-увы.

В общем, как говорится, денег едва хватало на безбедную жизнь.

Ну да что поделаешь, с деньгами всегда так: они либо уже кончились, либо еще не начинались.

«Ладно, вся страна так живет, чего жаловаться!» – лукаво улыбнулась Бася и отправилась ужинать в один из лучших ресторанов города.

* * *

На столике горели свечи, за окном отражалась Нева.

Барбара любила этот ресторан, они с Эдом часто проводили здесь вечера.

Подняв бокал, ее возлюбленный произнес со значением:

– За тебя, дорогая!

Бася сдержанно улыбнулась и пригубила вино.

Выяснять отношения прямо сейчас было как-то неловко, и она решила повременить с разговором.

Эд пригласил ее на танец.

Медленная красивая музыка, любимый мужчина и почти болезненное ощущение счастья, от которого ей захотелось плакать.

– Что с тобой, дорогая?

Она не знала, что ему ответить – в самом деле, что с ней?

Вернувшись за стол, Эд предложил сделать заказ и, виновато улыбаясь, пояснил: