Его невинная добыча

– Что за срочность? – раздражённо спросил я, выйдя навстречу Стэлле. – Это не могло подождать до завтра?

– Не могло, – только и сказала она.

Сам я вернулся буквально несколько часов назад и всё, что успел сделать к этому моменту – дать распоряжение горничной, чтобы та сварила хороший кофе.

Весь день мне пришлось провести в компании брата. Возникшие относительно некоторых документов вопросы требовали немедленного решения. Учитывая, что на пролежавших без дела несколько лет бумаг стояла моя подпись, разобраться в этом я мог куда быстрее брата. Другое дело, что время он выбрал совсем неподходящее.

Впрочем, неподходящим оно было бы в любом случае. И теперь ещё жена Алекса… Что ей потребовалось, я не имел ни малейшего представления, тем более, что заявилась она одна.

– Пойдём в кабинет, – не став ничего объяснять, Стэлла расстегнула покрытую каплями воды кожаную куртку.

В её тёмных волосах и на лице тоже блестели капли воды, хотя от её стоящей на дорожке машины до ведущих к дому ступеней были считанные метры.

К вечеру ветер снова нагнал тучи, и те, низкие, голодные, мгновенно проглотили выглянувшее было солнце. Ветер стих, больше не пытаясь сбить с ног, но с неба снова лило так, будто кто-то пальнул в него дробью, превратив в решето.

– Могла бы оставить машину в гараже, – признаться честно, вымокла она или нет, меня не волновало. Одной идиотки хватило сполна.

– Это не важно, – не дожидаясь приглашения, Стэлла прошла вперёд. Остановилась возле двери гостиной и, посмотрев на меня, спросила уже более настойчиво: – Где кабинет, Руслан? – посмотрела в глаза и добавила тихо: – Не хочу, чтобы кто-нибудь услышал наш разговор.

– Что-то личное? – я криво усмехнулся.

Зная Стэллу, ожидал ответа в подобном же тоне, но услышал только тихое, короткое и очень серьёзное:

– Да.

– Так что ты хотела? – не собираясь затягивать, спросил я, когда принёсшая кофе горничная вышла за дверь.

Стэлла же напротив не торопилась. Взяла с подноса чашку и сделала глоток крепкого чёрного кофе. Отошла к окну. Задумчиво посмотрела сквозь пелену дождя.

Я заметил, как она дотронулась до груди ниже ключиц, поставила чашку на стол и потёрла запястье. Наблюдал за ней и снова ловил себя на том, что в каждом её движении есть что-то неуловимо знакомое мне.

– Как Ева? – неожиданно спросила она, повернувшись.

– Это тебе ещё зачем? – раздражение моё начинало усиливаться.

В жене Алекса было нечто такое, что не поддавалось логике. В её поступках, словах, манере держаться. Этакий ящик Пандоры. Только открывать его я не желал – не потому, что опасался, а потому что мне это нахрен было не нужно.

Пропавшая много лет назад дочь видного политика. Много лет её считали погибшей. Никто и подумать не мог, что она когда-нибудь найдётся, а она ничего… живее всех живых.

– Нужно, если спрашиваю, – сделав ещё глоток кофе, Стэлла расстегнула замочек цепочки на шее.

Наблюдая за ней, я присел на край стола. Голодный, откусил половинку песочной корзиночки, что утром выбрала среди разнообразия сладостей моя малышка и отхлебнул кофе. Горький, чёрный…

Больше ничего не говоря, Стэлла подошла ко мне и протянула на ладони…

Чёрт возьми! На ладони её лежал Пегас. Точь-в-точь такой же, как был у девчонки, которую я выкупил в питомнике. У моей жены.

– Откуда он у тебя? – я буквально впился взглядом в лицо Стэллы.

– Это подарок родителей на моё пятилетие, – очень тихо ответила Стэлла. – Ева – моя сестра, Руслан.

Я так и смотрел на неё, прекрасно понимая – это не шутка. Потому что… Да просто потому, что всё в Стэлле говорило о том, что это не шутка. Напряжение, звук голоса, шорохом скребущий по нервам и, главное, взгляд. Янтарные искорки. Проклятые янтарные искорки, только не в карих, а в болотно-зелёных глазах.

– Ева – моя сестра, – повторила она, как будто я мог не расслышать.

– С чего ты это взяла? – забрав у неё кулон, я глянул на него, хотя необходимости в этом не было. – Решила из-за побрякушки?

Положил Пегаса на поднос рядом с тарелкой. Всё это было слишком невероятным, чтобы оказаться правдой. Тем более у Белецкого, как я знал, был только один ребёнок. Та самая девочка, которая пропала в возрасте пяти лет, и которая теперь стояла передо мной уже совсем взрослая.

Стэлла тут же забрала его, снова повесила на шею и протянула папку, которую принесла с собой.

– Это ещё что? – в висках начинало шуметь. Скрежет тормозов, запах жжёной резины.

Тряхнув головой, я потёр переносицу, отгоняя картинки прошлого. Не сейчас!

Стиснул зубы и заставил себя глотнуть кофе.

– Результаты теста ДНК, – Стэлла вернулась к окну. Обхватила запястье и замолчала, дожидаясь, пока я прочитаю документы.

– Тест ДНК? – открыл папку, пробежался взглядом по строчкам. Виски сдавливало, и это мешало, ломало строчки. Да будь оно всё неладно! – Для того, чтобы сделать тест ДНК, тебе нужно было…

– Несколько волос Евы, – кивнула жена Алекса. Кулон её лежал поверх шерстяной водолазки. – Ловкость рук, Руслан… – она отвернулась к окну и стояла теперь в пол-оборота ко мне. – Я взяла их на банкете. Поверь, это было не сложно.

Я перелистнул ещё один лист. Скрип металла всё ещё звучал где-то в сознании, лёгкие рвало запахом мокрого асфальта и листвы.

Потянувшись, Стэлла приоткрыла окно, впустила в кабинет свежесть дождя. Как будто почувствовала, что это то, что мне сейчас нужно.

– Позови мою сестру, – спустя ещё одну минуту попросила она, резко повернувшись. – Я хочу видеть её.

Отложив бумаги на стол, я снял трубку телефона внутренней связи. Простые строки: результаты исследования, степень родства, вероятность совпадения…

– Девчонку ко мне в кабинет, – приказал я, услышав голос одной из горничных. – Прямо сейчас.

Стэлла взяла чашку с недопитым кофе. Оперлась о подоконник.

– Она не девчонка, Руслан, – сказала твёрдо. – Её зовут Ева. Ева. Ева – запомни это.

– Простите, Руслан Каримович, – вошедшая горничная в нерешительности остановилась в дверях. – Но… Евы нигде нет.

– Что значит нет? – в висках всё ещё ныло, напоминая о недавней вспышке. О дне, разделившим мою жизнь на прошлое, оставшееся позади, и будущее, которого всё ещё так и не случилось. – Что значит нет? – встав, повторил, чётко отделяя каждое слово.

Горничная не тронулась с места. Что-то подсказывало мне, что она предпочла бы оказаться в этот момент за дверью, но выхода у неё не было. В прямом и переносном смысле.

– В комнате её нет, только… – она опять замялась. – Котёнок.

– Какой, нахрен, котёнок?! – вкрадчиво переспросил я. Всё это порядком начинало надоедать. – Какой, нахрен, котёнок! – повысил голос, схватив служанку за плечо. – Где моя жена?

– Я не знаю, – в голосе зазвучали испуганные нотки.