Без права на отказ
Вернувшись к столу, я присел на край и снова просмотрел резюме.
– Французский, английский и китайский? – надо сказать, вписанное в графу «владение иностранными языками» меня удивило. А удивить меня было задачей не менее сложной, чем убедить. Белокурая малышка менее чем за сутки ухитрилась сделать и то, и другое.
– Да, – она вздёрнула подбородок. Как будто бы даже с вызовом.
Надетая на ней блузка была застёгнута на все пуговицы, строгая юбка-карандаш подчёркивала изгиб бёдер. В этой целомудренной скромности что-то было. Что-то, от чего в паху вдруг стало тяжело. Захотелось плюнуть на всё, поставить её раком и закончить то, что я так и не закончил вчера. Намотать на кулак её белокурые волосы и вставить по самые яйца.
Да чтоб её! В последнее время у меня было слишком много дел и мало времени, чтобы сбросить напряжение. Пора было заканчивать с этим.
– Подойди, – приказал, поманив её рукой.
Она не шелохнулась. Стояла напротив и настороженно наблюдала за мной. В уголке её губ виднелась маленькая ссадинка. Должно быть, утром девочка приложила немало сил, чтобы скрыть её. Зря. Я давно привык уделять внимание мелочам. Что она плела вчера про мужа? Кольца на её пальце я не заметил.
– Подойди, – повторил спокойно, но так, чтобы она поняла – лучше подчиниться.
Нерешительно она приблизилась ко мне и остановилась в метре. Сохраняя молчание, всё ждала.
– Мне нужен переводчик, – сдержанно. – Хороший переводчик со знанием китайского и английского языков. Ты заинтересована получить это место?
Она заколебалась, но ненадолго.
– Заинтересована, – уверенно, как будто что-то решив для себя. – Но заинтересована я именно в работе, а не в чём-то другом.
Достав из сумки диплом, она подала его мне. Раскрыл – красный диплом с достойным маменькиной похвалы вкладышем с оценками.
– Это меня не интересует, – вернул его ей. – Сегодня вечером у меня встреча с важными людьми из Китая. Пойдёшь со мной. Будем считать это твоим собеседованием.
– Но… – неуверенность всё же промелькнула. – Мы не обговорили условий.
– Условия мы будем обговаривать в том случае, если я решу, что ты меня устраиваешь.
Поднявшись, я сократил расстояние между нами. Кончиками пальцев погладил её по голове. И поморщился. Сладкий тяжёлый запах совершенно ей не шёл. Вчера она так не воняла. Одолжила у подружки, как и всё остальное?
– Смени туалетную воду, – мягко погладил по скуле и убрал руку. – Такое чувство, что ты неделю пробыла в цветочной лавке, откуда забыли вывезти гнильё. Люди, с которыми я имею дело, ассоциируют моего переводчика со мной и моим бизнесом. Мне не нужно, чтобы мой бизнес ассоциировали с цветочной гнилью.
– Я ещё не согласилась пойти с Вам…
– В пять чтобы была здесь, – проговорил, не дослушав. – Поедешь со мной. Прежде, чем ты покажешься на глаза моим партнёрам, я хочу лично убедиться, что ты меня услышала.
Я отпер дверь и оставил её приоткрытой. Мирослава стиснула в руках ремешок сумочки. Остановилась на пороге, посмотрела на меня.
– Вы даже не проверили, насколько хорошо я владею языком.
– Не сомневаюсь, ты владеешь им отлично, – кивнул на выход. – Свободна. В пять чтобы была здесь.
Она стиснула зубы, полоснула меня взглядом. Да, в том, что она отлично владеет языком, я был уверен. Всеми вписанными в графу «владение иностранными языками». И не только.
– Не уверена, что приду, – негромко сказала и вышла, постукивая каблуками.
Я закрыл дверь. До её уверенности мне дела не было. Главное – уверен был я.
Придёт. Ещё как придёт. Выбора у неё нет.
Глава 5
Яков
Как я и ожидал, девчонка появилась даже раньше назначенного. Опозданий я не терпел, но её неумение рассчитывать время было только её проблемой.
Я вышел к ней ровно в пять, окинул взглядом и приказал:
– Встань.
Она вскинула голову, поджала губы. Волосы её были собраны в высокий стильный хвост, голубые глаза блеснули недовольством.
– Повернись, – пренебрежительный жест рукой.
– Это не обязательно, – она всё-таки решила подать голос.
Это действительно было не обязательно, но отказывать себе в удовольствии посмотреть на её обтянутый узкими чёрными брюками зад я не хотел. Не став отвечать, я кивком велел ей выполнять, что сказано.
Глаза её сверкнули ещё яростнее, но она снова подчинилась.
– Неплохо.
– Я прошла фейс-контроль? – она опять встала ко мне лицом.
На это отвечать ей я тоже не стал. Взял с дивана дешёвую куртку и кинул обратно. Снял со стоящей тут же вешалки для верхней одежды пальто и кинул ей.
– Яков Константинович, – помощница открыла было рот.
Взглядом я остановил её.
– Возьмёшь её куртку. Что-то ещё?
– Ничего, – она мгновенно присмирела.
Я направился вперёд по коридору. Девчонка шла рядом, на пол шага позади. Смердящий запах разлагающихся растений исчез, на его место пришёл лёгкий – цитрусовый с тонкими нотками весенней свежести. Так было куда лучше.
Остановившись у лифта, я застегнул пуговицы собственного пальто. Моя так называемая переводчица стояла рядом, лицом к лифту и делала вид, что ей всё равно. Слишком предсказуемо и по-бабски. Стоило дверям открыться, она шагнула в кабину.
– Так, значит, китайский, французский и английский… – когда дверцы затворились, небрежно осведомился я.
Она глянула волком. Хвост её качнулся, и я поймал кончик. Растёр прядки между пальцами.
– Это точно лишнее, – огрызнулась, но тут же осеклась. – Яков Константинович…
– Яков, – её официальный тон был просто смехотворен. Я отлично помнил и мягкость её кожи, и пропитанный страхом взгляд, и мокрые слипшиеся ресницы. Чёрт! Стоило вспомнить о том, как я гладил её живот и бёдра, член мгновенно затвердел.
– В неофициальной обстановке – Яков. Никаких отчеств.
– Это правило для всех ваших сотрудников? – она напряглась.
– Нет. Только для тебя.
Я перехватил очередной брошенный на меня Мирой искоса взгляд. Габаритов моего внедорожника было достаточно, чтобы между нами оставалось внушительное пространство, однако её это, очевидно, не успокаивало.
– Думаешь, я решу испытать тебя старым проверенным способом?
– Ничего я не думаю, – смутившись, она поспешила отвернуться.
– А вот врать нехорошо, – сбавил скорость на подъезде к пешеходному переходу. – Послушай, Мирослава, – выговорил спокойно и сдержанно, – вчера у меня действительно был очень трудный день. Я не насилую женщин – мне это не нужно. Всё, что я хочу получить, они дают мне сами.
– Я давать вам ничего не собиралась и не собираюсь, – несмотря на прохладный тон, щёки девчонки покрылись лёгким румянцем, пальцы сжались на ремне безопасности. Чопорно сдвинув коленки, она уставилась вперёд.
– Вчера я посчитал иначе.
– Вы ошиблись.
– Ошибся, – позволил ей сохранить чувство собственного достоинства. Или хотя бы поверить в то, что она его сохранила.
Пожалуй, старый добрый способ был не так уж и плох. По крайней мере, им бы я воспользовался с куда большим удовольствием во всех смыслах этого слова, нежели предстояло сейчас. Но встреча эта была слишком значимой, чтобы переносить её из-за бабы, какой бы она ни была.
Не прошло и десяти минут, как я остановил автомобиль у самого фешенебельного в этой провинциальной дыре ресторана. Выбравшая его помощница нахваливала рыбное меню. Меню меня не волновало – всё, что было важно – статус.
– Что ты думаешь об этой забегаловке? – спросил, когда моя спутница, выйдя из машины, посмотрела на вывеску и на секунду остановилась.
– Ничего, – она придержала пальто у ворота. Её тонкие пальцы легли поверх большой круглой пуговицы, и даже в этом было что-то такое, от чего я всерьёз задумался, не послать ли китайцев куда подальше. – Я здесь никогда не бывала. Как по мне, всё это неоправданно дорого.
И опять она врала. Неоправданно дорого это было для неё только потому, что тот недотёпа, за которого она выскочила замуж, не был способен не то, что отвести её в приличное место, а даже упаковать в приличное бельё. Видимо, ему было невдомёк, что для того, чтобы женщина красиво разделась и вылизала член так, чтобы потемнело в глазах от удовольствия, сперва её нужно красиво одеть.
– Подожди, – я придержал девчонку за локоть, когда та пошла было к ресторану.
Она подобралась, во взгляде её отразилась тревога. Как ни пыталась она это скрыть – не вышло. Медленно я провёл ладонью от её локтя по плечу, по рукаву шерстяного пальто. Коснулся её шеи и мягко помассировал вдоль хрупких позвонков.
– Если вы не прекратите, – она старалась придать голосу уверенность, – я уйду.
– Не уйдёшь, – провёл чуть нажимая. – Никуда ты не уйдёшь, – негромко, глядя ей в глаза.
Продолжая поглаживать, достал из кармана серёжки, которые прихватил в ближайшей лавчонке с побрякушками. Вытряхнул и, обведя пальцами изящную раковинку её ушка, вытащил дешёвку, которая портила её смазливое личико. Кинул на асфальт. Серёжка угодила прямо в грязную лужу – там ей было и место. Вставил маленький гвоздик с сапфиром.
– Мои партнёры должны с первого взгляда понимать, с кем имеют дело. Я не терплю рядом с собой шлака, запомни, – погладил по щеке и проделал то же со второй серёжкой. – Я беру только лучшее, Мирослава.
Она хотела ответить мне, однако этого так и не случилось. Только губы её дрогнули, и тут же она отвернулась, поспешно отступила. Глядя на её шею, я криво усмехнулся уголком рта. Да, только лучшее. И это касается всего. И личного, и работы, и удовольствий. Хотя второе и третье в данном случае можно совместить.
Глава 6
Яков
– Я бы предпочла зелёный чай с молоком, – Мира обращалась не к официанту – ко мне.
Обсуждение важных вопросов осталось позади, теперь можно было закрепить сделку если не чем-то толковым, то хотя бы хорошим кофе с каплей бренди.
Дело своё девчонка выполнила. Хотя по всему было ясно, что опыта у неё нет никакого. Но теперь, когда подписанный на выгодных мне условиях контракт был заключен, значения это уже не умело.
– Для девушки пуэр с молоком, – отдал я распоряжение ожидающему официанту. – Остальное без изменений.
Сидящий напротив меня китаец, посмотрел на Миру. На губах его появился намёк на улыбку, взгляд же был наполнен интересом, который я заметил едва ли не в первые минуты наших переговоров. Всё с той же улыбкой он обратился к ней. Девчонка качнула головой, улыбнулась в ответ и включилась в беседу. Единственным, что я смог понять, было последнее сказанное ей по-русски «спасибо».
– Спасибо, – повторила она и кивнула, улыбнувшись ещё шире.
Я пристально посмотрел на неё. Ясен хрен, к делу отношения её недолгий разговор не имеет. Как раз это меня и не устраивало.
– Потрудись поставить меня в известность, что так подняло тебе настроение, – положил ладонь на её скрытое под столом колено. Сжал несильно, только чтобы до неё дошло – ответить придётся.
– Мистер Сяо сделал мне комплимент, вот и всё, – она отодвинулась. Вернее, сделала попытку отодвинуться, потому как диван был рассчитан на двоих.
Я стиснул коленную чашечку крепче. Мистеру Сяо было далеко за пятьдесят, но агрегат у него в штанах, судя по тому, как блестели глаза, всё ещё работал.
– Тебе стоит более сдержанно реагировать на комплименты, – чуть выше по её бедру, поглаживая кончиками пальцев с предупреждением. – Ты пришла со мной, со мной ты и уйдёшь.
– Я… – она сделала новую попытку отодвинуться. Это было ни к чему – я сам убрал ладонь. Китаец снова что-то пролепетал, и ей пришлось выслушать его.
– Ты меня поняла? – как только она ответила, негромко осведомился я тем тоном, который хорошо знали все, кто имел со мной дело. Проверять мою выдержку не стоило. Китайцы сегодня были без своего переводчика, и это было значительным плюсом.
– Если вы имеете в виду нечто большее…
– Я имею в виду только то, что сказал. Ты меня поняла, Мирослава?
– Да, – негромко. И, поняв, что я жду более убедительного ответа, добавила: – Да, Яков Константинович. Я вас поняла. Но хочу, чтобы и вы поняли – я не собиралась и не собираюсь уходить куда-либо ни с вами, ни с кем-либо ещё. Я делаю то, зачем сюда пришла, и пытаюсь быть вежливой, вот и всё. Оставьте ваши намёки.
– Мне намёки ни к чему, – тенью подошедший к столу официант, начал расставлять чашки. Я же, откинувшись на спинку, смерил Миру взглядом. – Если мне что-то потребуется, я скажу тебе об этом прямо.
– Прямо вы можете говорить всё, что угодно, – детка решила показать характер. Или попробовать его показать. – Только не всё, что вам может потребоваться, я готова исполнить.
Сказала она это так уверенно, что я не стал её разубеждать. Зачем? За вечером всегда приходит ночь. Тогда и посмотрим.
– Задержись, – распрощавшись с партнёрами, я остановил Миру.
Она уже взяла пальто, собираясь покинуть ресторан вслед за китайцами.
– Разве ужин не закончился? – нехотя вернула пальто на прежнее место. – Послушайте, Яков Константинович…
– Яков, – мягко напомнил.
– Яков, – согласилась так же нехотя. Смотрела на меня из-под ресниц с лёгкой усталостью, предающей ей особенную привлекательность. – Я выполнила то, что должна была. Хорошо или нет – решать вам. Но мне бы хотелось знать, могу ли я на что-то рассчитывать.
Коротким взглядом я указал на диванчик. Выбора у неё не было. Зависимая от меня, она поколебалась скорее для вида и вернулась на прежнее место. Найти мало-мальски стоящую работу в этом городе само по себе было трудно, тем более с такой оплатой, которую давал я. Любая дура на её месте это понимала бы. А моя голубоглазая леди дурой не была.
– Можешь, – выговорил я, не уточнив при этом, на что именно она может рассчитывать.
– Я понимаю, что опыта у меня мало, – призналась она, подтверждая мои мысли. Дуре на подобные признания не хватило бы ни ума, ни смелости. – Но что от меня требуется, я понимаю.
– Опыта у тебя нет совсем, – поправил я. – Но что ты это понимаешь, уже само по себе неплохо. А опыт… – в чайнике ещё оставалось немного пуэра. – Любой опыт приходит с практикой.
Наполнив её чашку, я положил руку ей на бедро. Двузначность сказанного была слишком откровенной, чтобы она не поняла, о чем я. Медленно погладил её по ноге. Мирослава сидела, замерев. Обхватила свой чай обеими ладонями, отвела взгляд, затем резко посмотрела мне в лицо.
– Мы же договорились… – почти шёпот с её губ.
– Мы ни о чём не договаривались, – пальцами над поясом её брюк и снова по ноге. Гладил медленно, выводя спирали и узоры.
Напряжённая, девчонка молчала. На меня она больше не смотрела, только всё так же держала чашку. Происходящая в ней борьба была такой явственной, что её заметил бы даже слепой.
– Хочешь шампанского? – не дожидаясь ответа, я жестом подозвал официанта. Заказал бутылку самого дорогого. Записав, парнишка хотел было пойти исполнять. – К шампанскому добавьте клубнику и взбитые сливки. Клубника должна быть ароматная и сладкая.
– У нас всё только самое лучшее, – дежурная фраза.
– Меня не интересует, что у вас лучшее. Меня интересует клубника, которая будет подана к заказанному шампанскому. Она должна быть сладкая и отборная. Сливки – свежие. Я понятно объясняю?
– Конечно, – на сей раз официант действительно понял, что от него требуется. Взгляда было достаточно, чтобы он уяснил – в моей власти сделать так, чтобы всё это заведение закрылось в один вечер.
Когда он отошёл, Мирослава вернула нетронутый чай на столик. Подняла на меня глаза.
– Не стоило.
– Стоило, – я взял её руку. Большим пальцем погладил костяшки, обрисовывая каждую из них. Перешёл на запястье и потихонечку приласкал нежную кожу. Девчонка попыталась высвободить ладонь. Я удержал. – Сегодня мы с тобой заключили отличный контракт. Это нужно отметить.
– Разве вам не с кем отметить?
– Есть. Но я хочу сделать это с тобой.
Ресницы её дрогнули. Губы шевельнулись.
– Я не собираюсь требовать ничего от тебя силой, Мирослава, – ещё немного выше по руке, поднимая рукав блузки. Ладонь у неё была узкая, с длинными тонкими пальцами. – Это не повлияет на моё решение. Но ты мне понравилась. Очень. И мне бы хотелось провести этот вечер с тобой.
– Вечер или ночь? – нерешительно.
Ответ она знала, поэтому я ничего не стал говорить. Только продолжал гладить её руку и держать взглядом. Да, девочка. Тот осел, который оставил на твоих запястьях синяки и позволил носить в ушах стекло, не трогал тебя так, верно? Верно.
– Я… – она выдохнула, снова потянула руку. Я резко сжал её обеими своими, пряча между ладоней. Взгляд в глаза.
– Вначале шампанское, – очень тихо. – Пусть вначале будет шампанское.
– Хорошо, – она сдалась. – Но потом…
– Потом будет потом, – сам я знал, что так не будет. Будет то, чего хочу я. А я, чёрт возьми, хотел её. Хотел весь вечер и собирался получить этой ночью в одном из номеров гостиницы, в ресторане при которой мы сидели.
Глава 7
Мирослава
Допивая второй бокал шампанского, я всё ещё сомневалась, что спустя несколько часов не прокляну себя за всё это. За этот вечер, за закравшееся в моё сознание «а что, если», за то, что не ушла сразу, как только поняла, что Яков Серебряков и мужчина, затащивший меня вчера вечером в автомобиль – один и тот же человек. За шампанское в своём бокале.
Но крохотные пузырьки так чарующе лопались на языке, фоном звучащая живая музыка была так не похожа на те навязчивые мелодии, что я привыкла слышать за столиками дешёвых забегаловок, а сам Яков…
– Возьми, – обмакнув алую ягоду клубники в сливки, он положил её на блюдце и подал мне. По всем законам жанра должен был поднести к моему рту и сказать что-то вроде «кусай», однако ягода лежала на блюдце. На блюдце, чтоб его!
– Спасибо, – выдавила тихо.
Взяла тарелочку, слегка дотронувшись пальцами до его. Он разлил по бокалам остатки вина и теперь наблюдал, как я ем клубнику.
– Хочешь потанцевать? – спросил, стоило мне отставить блюдце.
Подал салфетку, но, только я хотела взять её, уголок его рта дрогнул. Вместо того, чтобы вложить салфетку мне в пальцы, он сжал их. Снова принялся поглаживать костяшки и сам тронул мою нижнюю губу бумагой. От его прикосновений внутри у меня всё трепетало. Даже в лучшие времена со Стасом я не чувствовала ничего подобного.
– Не надо, – всё же убрала я его руку, когда вместо салфетки губ моих коснулись пальцы Серебрякова.
– Пойдём потанцуем, – он потянул меня вверх.
– Никто не танцует.
– Это не имеет значения, – повёл между столиков.
Мы вышли к сцене, ладонь Якова опустилась немного ниже талии. Второй он держал мою руку. Пространства между нами почти не осталось, и я чувствовала, что он хочет меня. Пах его был не таким твёрдым, как вчера, но достаточно, чтобы я поняла это.
– Ты знаешь этого парня? Третий столик слева.
Сидящий за фортепьяно музыкант выводил медленную незнакомую мне мелодию. Яков вёл меня в танце… Так же медленно и так же мастерски, как пианист подчинял себе инструмент. Найдя столик взглядом, я качнула головой.
– Первый раз вижу его. В чём дело?
– Похоже, ты его заинтересовала, – мягко он стянул с моих волос резинку. Убрал в карман и распушил их, пропуская сквозь пальцы. Помассировал мою голову. – Тут я его понимаю.
Я едва не застонала, когда он обхватил мой затылок и помассировал снова. Прикрыла глаза, сглотнула. Всё это походило на сон. После того, что вчера сделал Стас, запястья всё ещё ныли, но хуже всего было ощущение пустоты внутри. Она появилась не вчера – давно. Вчера же стала абсолютной.
Яков поглаживал меня по спине, прижимая всё ближе. Умом я понимала, что должна остановиться. Но что, если не должна?
Посмотрела на него.
– Мы уходим, – убрал руку с талии и повёл обратно к столику. Кинув несколько купюр поверх моего блюдца, и забрал верхнюю одежду.
– Куда? – только и спросила я.
– В номер, – как само собой. – Продолжим вечер там.
Я хотела ответить ему, что не могу. Что замужем и что такого быть не должно. Что я не девка, готовая лечь в постель за хорошее место и вкусный десерт, что…
– Мира, мы уходим, – повторил он твёрдо. Взял со стола почти полное блюдо с клубникой и отдал мне. – Я приказал принести в номер ещё бутылку шампанского.
– Не стоило.
– Стоило, – тронул мой подбородок и добавил, глядя в глаза. – Стоило, Мирослава.
Я хотела ответить. Ответить, что не могу. Хотела… Но не ответила. Не могу? Как же я устала поступать правильно… Как же давно я не чувствовала ничего подобного тому, что чувствовала сейчас. Как давно не чувствовала себя женщиной.
Первым, что бросилось в глаза, когда мы вошли в номер, была огромная, стоящая на возвышении кровать. Поверх покрывала лежала небрежно брошенная рубашка. Та самая, в которой Яков был в офисе утром.
Ничего мне не сказав, он прошёл к столику, достал из ведёрка со льдом шампанское и снял с горлышка фольгу.
– Не разувайся, – сказал, даже не глядя на меня, едва я хотела снять туфли перед тем, как ступить на светлый, цвета слоновой кости ковёр. – Долго ты будешь стоять?
Мне было не по себе. Решимость угасла в момент, когда коридор номера озарил приглушённый свет, и я увидела своё отражение в огромном зеркале, занимающим всю стену.
Пробка с хлопком вылетела из бутылки. Я вздрогнула. Скорее от напряжения, чем от неожиданности. Подошла ближе и поставила блюдо рядом с ведёрком.
– Дай угадаю, – Яков подал мне бокал, – только что ты собиралась сказать, что тебе всё-таки лучше уйти, так?
Именно так оно и было. Первым порывом было возразить, но только я посмотрела Якову в лицо, поняла – он прекрасно знает и об этом. Взяла бокал и подошла к витражному окну. Мне нужна была хотя бы минутка, чтобы собраться с мыслями. Но он не дал мне даже её.
Я почувствовала, как он встал за моей спиной, вслед за этим – прикосновение рук. Неспешно Яков провёл ладонями по бокам, по талии и расстегнул две нижних пуговицы на блузке. Коснулся живота. То ли шампанское ударило в голову, то ли ещё что… Ноги вдруг стали слабеть, сердце заколотилось.
– Даже если бы ты захотела уйти, – низкий гортанный голос возле моего уха, – я бы тебя не выпустил.
– А сейчас? – я резко развернулась. – Если сейчас захочу? – я не играла.
Но едва взгляды наши встретились, мне стало ясно – он тоже. Тоже не играл. И что не отпустил бы меня, сказал совершенно серьёзно. Как и следующее:
– И сейчас тоже не отпущу, Мирослава. Прости, но я тебя слишком сильно хочу.
Глава 8
Мирослава
В горле пересохло, когда Яков вдруг резко дёрнул блузку в стороны.
– Что ты… – едва не выпустив бокал, я отпрянула. Он остановил. Последняя пуговица беззвучно упала на ковёр.
– Я хотел этого с самого утра, чёрт тебя подери, – голос его стал хрипловатым.
Так же резко он расстегнул незаметную молнию у меня на бедре и привлёк к себе, спуская мои брюки с ягодиц.
Ладонь легла на мой зад. Он выдохнул – шумно, удовлетворённо. Погладил, пробираясь пальцами под трусики.
– Мне казалось, с утра ты хотел… – упёрлась ладонью в его грудь, чувствуя ставшую пугающей твёрдость паха. – Хотел подписать договор.
– И это тоже, – забрал у меня шампанское и, не глядя, поставил на стойку возле окна. Провёл раскрытой ладонью по спине, сгребая блузку.
Глаза его потемнели, вена на шее вздулась.
– Договор был основным блюдом. Ты – десерт.
Его слова вызвали у меня негодование. Но Яков смёл его, едва я попробовала вывернуться. Моя блузка оказалась на полу. Несдержанно он спустил её, с нажимом ведя по рукам. Держал взглядом, и я снова видела в его глазах это – неотвратимость. Переступив порог номера, я отсекла себе все пути к отступлению.
Он заставил меня запрокинуть голову. Коснулся языком скулы и медленно провёл до мочки уха. Вобрал в рот и, прикусив, перешёл к шее.
– Этот запах идёт тебе куда больше, – голос его стал ещё более хриплым.
Прерывисто дыша, я стояла рядом с ним в купленном днём бюстгальтере и совершенно не подходящих к нему трусиках. В памяти воскрес вчерашний вечер, когда он, отступив на шаг, не сводя с меня взгляда принялся расстёгивать ремень брюк. А именно его слова, сказанные в момент, когда он бросил мне на колени несколько купюр…
В роскоши этих стен даже мой новый, купленный с огромной скидкой в стоковом магазине бюстгальтер выглядел жалко. И я сама выглядела жалко. Мне стоило подумать об этом раньше – ещё в ресторане. Таких мужчин, как Яков Серебряков, окружают великолепные женщины. Он привык…
– Чёрт! – он буквально выдернул ремень.
Скинул рубашку и, развернув меня к себе спиной, толкнул к стойке. Бокал с шампанским полетел на ковёр, обдав меня брызгами.
