Минуты между нами

Я только сейчас замечаю ее раздутые ноздри и искорки гнева во взгляде, но продолжаю недвижимо стоять.

– Лера, очнись! – поторапливает меня, не понимая, что своими потугами с новой силой настраивает одноклассников против меня. Снова слышатся смешки и замечания, чей-то смех и пустые слова.

– Ну ты чего зависла? – Моей руки касается ладонь Егора – теплая, нежная и до безумия любимая. – Мы уже все оценили твое преображение! – смеется он невесомо и тянет на себя. – Пропусти Марию Фёдоровну, ладно?

Киваю. Как в тумане делаю шаг в сторону Лихачева и пропадаю в небесно-голубом омуте его глаз.

– Тебе идет, Лерка! – шепчет он на ухо, пока оголодавшие до знаний одноклассники заваливаются в кабинет, а потом и меня подталкивает пройти в класс, не позволяя сбежать. Впрочем, рядом с ним я уже и не хочу…

Влюблённый человек глуп. Я, так точно, растеряла где-то остатки мозговых извилин. Одна только улыбка Егора, мимолётное касание, бархат тихих фраз – и я забываю обо всех обидных словах, брошенных в мой адрес Кротовым, не замечаю насмешек Громовой и делаю вид, что не чувствую наполненного болью взгляда Маши. Я не виновата, что Егор выбрал меня, правда?

Я честно пытаюсь думать о физике, слушать нудную лекцию историка о далёком прошлом, что-то писать под диктовку на русском, но все мои мысли занимает Лихачёв. Я даже забываю о Джокере и о десятке непрочитанных сообщений от него и каждую свободную минуту мечтательно зависаю, разглядывая любимые черты Егора.

Он держится рядом на протяжении всего дня. Рассказывает о чём-то ерундовом, не важном, но я жадно вслушиваюсь в каждое его слово – оно для меня! Стоило мне стать, как все, и Егор перестаёт меня стесняться. Подмигивает, когда ловит на себе мой взгляд. Смеётся. И в ответ смотрит на меня нежно, заботливо… как когда-то давно, в девятом…когда я думала, что мы навсегда.

Рядом с Егором меня больше не трогают. Не травят. Не бьют в лицо словами и не разбивают душу насмешками. И пусть Кротов подозрительно косится в нашу сторону, а в глазах Голубевой не высыхают слёзы, я позволяю себе с головой окунуться в счастье. Как мало, оказывается, надо человеку, чтоб за спиной проклюнулись крылья!

– Так, ребята, сейчас разбиваемся на группы по четыре человека! – командует классная, своим звонким голосом перекрывая всеобщую болтовню. – Живее! Классный час не резиновый!

Вокруг начинается суета: одноклассники мечутся по кабинету, сдвигают парты, делятся по интересам. Я же по привычке сижу на галерке и жду, в какой квартет меня засунут: по доброй воле мало кто жаждет взять меня в свою компанию. Но сегодня всё по-другому!

– Лер, давай, к нам! – горланит на весь кабинет Лихачёв и машет рукой, отчего внимание всего класса снова концентрируется на мне.

– Горыч, ты издеваешься? – тут же бурчит Кротов, раздувая ноздри. Ему моя компания – как кость поперёк горла. Впрочем, это взаимно.

– Егор! – театрально взмахивает руками Уля. – Нас же и так четверо! – округляет глаза и тонким пальчиком ведёт от себя на Данилу, с того на Машу, и останавливается на Егоре.

– А кто Голубеву звал? Я? Нет! – безжалостно бросает Егор и снова подмигивает мне. На виду у всех!

– Маша всегда со мной! – заступается за подругу Уля и нервно покусывает губы.

– А со мной теперь Лерка! – пожимает плечами Егор и протягивает мне руку, перевалившись через парту.

– Что за бред! – морщит носик Громова. – Это же Ильина! Ты головой ударился, Лихачёв?

Но Егор пропускает мимо ушей выпад Ульяны и с улыбкой ждёт, когда оторву свою пятую точку со стула.

– Лер! – поторапливает он, нетерпеливо сдувая с глаз чёлку. – Идёшь?

А я не знаю, как быть! И, вроде, душа, впервые за долгие годы расправив крылья, рвётся навстречу мечте, но затравленный взгляд Машки больно царапает где-то там, в области сердца, и вынуждает меня тормозить.

– Кротик!! – верещит тем временем Громова. – Скажи что-нибудь! – дёргает Данилу за рукав. – Я не собираюсь сидеть рядом с этой дылдой-переростком! Это же позор, Даня! Не отмоемся!

– Крот! – Егор буравит недобрым взглядом Улю. – Всё по-честному! Ты с Улей, я с Лерой. Разве нет?

– Да мне фиолетово! – бросает Данила, вальяжно растянувшись на стуле, а потом со скучающим видом смотрит на Громову. – Малышка, я не обижусь, если ты выберешь компанию подруги.

– То есть как? – Уголки губ Ульяны жалко опускаются, зато лицо Лихачёва начинает сиять ярче начищенного самовара. – Тебе на меня наплевать?

– Ребята, пошустрее рассаживаемся! – вставляет свои «пять копеек» классная. – Ильина, место есть в четвёрке Алёны Колупаевой. Лихачёв, хватит валяться на парте! Ты в школе или где?

Я всё же поднимаюсь с места и, сжав в руке лямку рюкзака, хочу присоединиться к четвёрке местных ботаников-заучек во главе с отличницей Колупаевой. Мне не нужны проблемы! Да и слёзы в глазах бывшей подруги черной кляксой растекаются по моему радужному настроению. Я так не могу! Но всего одно мгновение переворачивает всё вверх тормашками.

– Лерка, не тупи! —Шершавые пальцы Егора цепляются за мои, немного холодные и от волнения влажные.

Это – как в ледяную воду с головой: я забываю, что нужно дышать, в какой-то момент перестаю бояться и, кажется, соображать.

– Ладно! – Голос мой звучит невнятно и до жути хрипло. В голове пустота, ноги ватные, а в сердце алыми розами распускается любовь, настолько отчаянная и долгожданная, что забываю про шипы. А зря…

– Ну что за детский сад?! – вздыхает классная. – Голубева, до четырёх считать умеешь? Нет? Давай к Алёне садись! Начинаем, ребята, а то не успеем!

Маша поджимает губы, отчаянно хватает рюкзак и, наградив меня ненавидящим взглядом, пересаживается. Понимаю, что так просто она своего не отдаст и на пару с Громовой ещё не раз окунёт меня в грязь с головой, но это будем потом. А пока я ловлю каждый миг, здесь и сейчас спешу надышаться моим Егором и до конца не верю, что так бывает.

Сегодня по плану у нас урок финансовой грамотности. Наши четвёрки – это банки, торговые центры, домохозяйства… Я не вникаю, от слова «совсем». Сидя рядом с Егором плечом к плечу, я растворяюсь в аромате его туалетной воды и тихо схожу с ума от желания снова переплести наши пальцы. Но в отличие от меня Лихачёв с головой уходит в игру. На пару с Кротовым они пытаются удержать на плаву нашу команду, но, когда из четверых думать способны только двое, шансов на победу остаётся немного. Вот и мы становимся банкротами и первыми вылетаем из игры.

Кротов недовольно ворчит, Егор старательно сглаживает углы, а Уля не находит ничего другого, как списать наше поражение на меня. Впрочем, мне всё равно: сегодня я и так сорвала самый большой куш.

Между тем игра подходит к концу. Голубева вместе с командой получает главный приз и на месяц освобождается от дежурства. А классная ловит последние минуты до звонка и спешит донести до нас информацию об арбузнике: турбаза далеко за городом, заказной автобус, квест… Я снова не слушаю: всё равно не поеду. Вместо этого наслаждаюсь последними мгновениями близости с Егором и вздрагиваю, когда школьный звонок ставит точку в моём безумстве.

– Не расходимся! – гремит классная. – Мне нужно точно знать, кто едет! Так, поднимаем руки.

– Кротов, не вижу!

– Я не могу на выходных.

– Ильина?

Мотаю головой: такие поездки не для меня, да и отец ждёт, что поеду с ним к деду. И все же…

– Поехали, Лер, – шёпотом на ушко просит Егор. – Будет круто!

И я киваю, а потом совершаю самую большую ошибку в своей жизни: поднимаю руку.

Глава 6. Не по плану

Даня

– Ты не можешь просто взять и всех кинуть! – бурчит Лихачёв, путаясь в пуговицах собственной сорочки.

– Это ещё почему? – усмехаюсь, натягивая спортивную футболку. Какой смысл прятать ссадины, если все вокруг поверили в мою ложь?

– Да просто потому, что ты – это ты! – злится Егор и, кажется, вот-вот с мясом вырвет несчастные пуговицы. – Ты ещё ни одной тусы не пропустил! Сейчас-то что?

– Дела, – отвечаю сухо, не вдаваясь в подробности, и со скоростью света шнурую кроссовки. Опоздание на тренировку по футболу чревато сотней отжиманий, а мне и без того всё ещё хреново. – Шевелись, Горыч!

– Ненавижу эту дурацкую форму! – психует Лихачёв и всё же отрывает пару пуговиц. – И классные часы – тоже в топку! Вечно Григорьевна нас задерживает!

– Да ладно тебе! Успеваем!