2 в 1, или Нас (не) ждали

Скотина! Как раз напротив него!

Натянув на лицо милейшую улыбку, я кивнула, выражая тем самым благодарность, и присела. Благо, на стул, хотя от этого человека я ожидала любой пакости. Он тоже вернулся на свое место и снова насмешливо уставился на меня.

– Чай? – учтиво спросила Марфа, которая словно по мановению волшебной палочки оказалась в столовой.

– Да, не откажусь, – выпалила я, чувствуя, как краснеют щеки.

– Владимир Иванович, Вас к телефону, – тем временем продолжила Марфа. – Ваша супруга.

Последнюю фразу она выплюнула с каким-то пренебрежением, и я едва не подавилась чаем. С другой стороны, ее понять можно. Для отца их развод был сильным ударом под дых. Да таким, что он едва оправился после него.

Мне тогда было лет десять. И тогда еще казалось, что мир этот прекрасен и состоит из сплошной сахарной ваты и скачущих по полям единорогов, кушающих радугу. Господи, сейчас даже вспоминать стыдно, какой наивной дурочкой я когда-то была.

Гром грянул среди ясного неба, как это обычно и бывает. Громкий скандал, крики отца и рыдания матери. И на следующий день ее не стало. Нет, она жива, и слава Богу, но просто не в нашей с папой жизни.

Уже став постарше, я выведала у старого нашего дворецкого, что произошло той ночью. И поняла, что лучше бы этого не знала. Мамочка, которую я любила, но при папе старалась не вспоминать, оказалась довольно слабой «на передок» и, не стесняясь ничего и никого, трахалась в супружеской постели с молодым водителем. На этом их мой папка и поймал.

Самой большой глупостью было то, что я, в силу своих юных лет, решила поддержать папу и рассказала, что знаю обо всем, и что он правильно поступил, когда выгнал предательницу взашей… Тогда у нас в доме и появилась Марфа, а старого дворецкого отправили на покой.

Странно, обычно эта тема неудачного брака папочки была в нашем доме под запретом, но я точно знала, что он очень скучает по маме. Не раз подглядывала за ним и видела, как он разговаривает с ее фотографией, рассказывая о моих успехах или неудачах. Может быть, ему так было легче? Возможно. Но спрашивать я боялась, не хотела, чтобы он замкнулся в себе и отгородился от меня. Да и научена уже была горьким опытом, что слово – всего лишь серебро, а молчание – золото.

Сейчас эти воспоминания пронеслись перед глазами в один миг. И я почувствовала себя еще более неуютно, чем до этого. Наверное, эта женщина звонит, чтобы снова требовать деньги. Всегда звонит, когда заканчиваются бабосы. Такое ощущение, что это единственное, чего она хочет от жизни. И ни разу не спросила, как у меня дела.

Откуда я знаю? Я люблю не только подглядывать, но и подслушивать. Особенно разговоры папы с его бывшей женой.

– Простите, я ненадолго покину вас, – извинился отец и стремительно вышел из столовой.

Марфа тоже испарилась без следа. Все они оставили меня на растерзание этого страшного человека.

– Значит, Машенька, – усмехнулся он, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Днем скромная девочка, которая по ночам превращается в ненасытную бестию.

Я аккуратно отставила чашку с чаем на блюдце и немного отодвинула от себя, чтобы ненароком не зацепить.

– А вашего имени мне, видимо, не суждено узнать? – колко ответила на его шпильку.

Вот зачем он вспомнил, а? Прошло чуть меньше суток, я не успела разобраться в себе, привести свои мысли в порядок, а этот козел свалился мне как снег на голову и сидит тут, улыбается. Такой весь красивый, уверенный в себе… мудак.

– Роман, – просто сказал он, пожимая плечами.

Роман… Так просто и без выпендрежа. И даже без пафоса.

– Не очень приятно познакомиться, – буркнула я, мысленно подгоняя папку вернуться поскорее, ибо мое напряжение достигло пика. Казалось, даже волосы стали электризоваться.

– Почему же? – хмыкнул он. – Мне показалось, что наше знакомство было очень и очень приятным.

– Вам показалось, – резко ответила я и вскочила на ноги. – Всего вам недоброго!

Глава 2

В кабинет отца я ворвалась без стука. Хлопнула дверью об косяк и, вырвав из его рук телефонную трубку, рявкнула в нее:

– Папочка вам попозже перезвонит!

Отец хмуро уставился на меня, но промолчал.

– Скажи мне, кто это? – грозно спросила я, тряся перед его носом той самой несчастной телефонной трубкой.

– Мама твоя, – спокойно ответил папа, забирая ее и ставя на док-станцию.

– Не это! А вон то! – я тыкнула пальцем в сторону двери, как бы намекая на нашего гостя. – Кто он такой и что он здесь делает? Ты что, снова меня замуж сдать пытаешься?

Отец усмехнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Значит, в этот раз я угадал с выбором.

– Чего? – еще больше рассердилась я. – Да я за этого гоблина никогда и ни за что! Он же старый!

Сзади меня раздался сдавленный смешок, от которого по моей коже пробежали тысячи мурашек.

– Владимир Иванович, простите, не хотел отвлекать вас от серьезной беседы с вашей дочерью, но мне, увы, уже пора, – тон Романа хоть и был вежливым, но в нем слышалась сталь.

Ох, он мне припомнит эти слова про старого. Да и гоблина припомнит тоже.

– Да, Ром, конечно, не смею задерживать. Завтра встретимся в офисе и обсудим все детали, – отец тепло на него посмотрел и махнул рукой, показывая, что тот свободен. После этого перевел взгляд на меня. – Зачем же так грубо? Я тебя такому не учил.

Я фыркнула, распрямилась и скрестила руки на груди.

– Замуж выходить по приказу ты меня тоже не учил, однако сейчас тебя это не смущает!

– Маш, – отец устало прикрыл глаза и потер переносицу рукой. – Изначально я просто над тобой пошутил. Но сейчас, глядя на твою реакцию, понимаю, что это действительно то, что тебе нужно.

– Три ха-ха! – выплюнула я, разворачиваясь и направляясь к выходу из кабинета. У самой двери вновь посмотрела на отца и рявкнула: – Не пойду! Ясно?

По лестнице в свою комнату взлетала, перепрыгивая через две ступеньки. Злость словно гнала меня в спину, разжигала во мне огонь, который я, клянусь, обрушу на этого Рому, чтобы испепелить. А не плохой ведь план: сжечь его – и нет проблем.

А память свою как сжечь? Как сжечь мысли о том, что этот мужчина делал со мной там, на заднем сиденье его машины? И ведь почему-то тогда он не казался мне старым или гоблином. Тогда я текла, как сучка, и хотела большего, чем просто чувство наполненности и ритмических движений. Он дал мне это, а я его вот так…

Я привалилась спиной к двери, слушая, как гулко бьется сердце в груди. Да черт побери, отец ведь прав! За такого бы я замуж пошла. Не просто пошла, а побежала бы, если бы не одно маленькое «но». Он меня считает шлюхой. Это читалось и тогда в его взгляде, и сейчас. В каждом слове, в каждой интонации, в каждом движении. Шлюха, шлюха, шлюха…

Я застонала и пребольно стукнулась затылком о дверь. Сцепила зубы и шумно втянула воздух. Нет. Замуж за него не вариант. И хочется, и колется. Да и вообще, с чего я вдруг поверила папке? Может, они действительно там договоры обсуждали, циферки всякие… И тут я себе придумала непонятно что, сама в это поверила, да еще и скандал закатила, типа, чтобы неповадно было. Сама же и спровоцировала батеньку. Теперь он точно поймет, что Роман меня зацепил. Жаль, что я правду не могу сказать, чтобы объяснить, как именно он это сделал.

Насадил на корягу справедливости…

Я не сдержалась и засмеялась в голос, вспомнив какой-то любовный роман, в котором наткнулась на это забавное словосочетание. Коряга справедливости… Прям как дрын правосудия, честное слово! Наказал меня скипетром власти за попытку угона его транспортного средства!

От смеха закружилась голова и потекли слезы. Нет, правду говорят, что смех без причины – признак дурачины. Ну, и кто я? Дурында!

Отсмеявшись, я почувствовала подъем энергии. Настроение снова стало прекрасным, а это значило, что можно смело идти и проворачивать свои темные делишки.