Настольная книга поджигателя
Отдельно отметим противоположность горючим – то, что не будет гореть, или же негорючие материалы.
В большинстве случаев они являются натуральными. Это природные камни и минералы. Также стёкла, керамика и металлы. Сюда же относится бетон, поэтому смысл в поджоге бетонных зданий есть только при наличии в них достаточного количества горючих материалов. Но бетонная коробка всё равно останется, избавиться от не будет очень и очень трудно. Можно использовать для этого взрыв, но мы с Вами уже знаем о всех опасностях, связанных с детонацией.
Вышепредставленная информация может пригодиться Вам при планировании поджогов.
Куда я пошёл после? Конечно, к Дзету. Мне нужны были объяснения, и только он мог бы их дать. Я надеялся, что они будут исчерпывающими, логичными и понятными, что Дзет меня успокоит. Но когда переполненный этими мыслями я толкнул дверь в лабораторию, его там не было.
Я последовательно обыскал все места, где обычно работал Дзет. Читалка с вечно пустыми залами и перепутанными книгами на полках. Зал для торжеств с обитыми пыльным бархатом креслами. Кладовка, в которой царил полный беспорядок, были свалены в кучу вскрытые ящики и мешки. Ничего. Ни следа.
Разочарованный, я вернулся в лабораторию. Открыл ящик, куда недавно положил фотографии – они остались там. Начал осторожно раскладывать их на столе – одну за другой. Постепенно поверхность из тёмно-коричневого дерева зажигалась жёлтым. Плясали языки пламени, мне в лицо уже летели искры, я чувствовал жар. Кончики пальцев начало приятно покалывать.
Хлопнула дверь.
На пороге стоял Пси. Он выглядел ещё более встрёпанным, чем обычно, и тяжело дышал, будто бежал сюда с противоположной стороны Дома. Увидев меня и фото, он попытался что-то сказать, но поперхнулся воздухом и раскашлялся.
– Что? Что случилось? – спросил я, надеясь получить хоть немного информации, какой бы она не была.
– Потом, – хрипло ответил Пси. – А сейчас спрячь их. Спрячь все фото с огнём там, где их не найдут.
Я хотел было что-то ответить или спросить, но Пси рявкнул:
– Быстро! – и вылетел в коридор. Дверь снова хлопнула.
Я вздохнул и начал собирать фото. Пси, конечно, был параноиком, но всё же нужно было его послушаться. Уже один раз он точно спас нашу маленькую группу от разоблачения.
Почти все снимки мы хранили в конвертах в ящиках стола. Спрятав все конверты во внутренние карманы сразу потяжелевшей куртки, я попытался придумать место, куда их стоило спрятать. В голову ничего не приходило. Постояв у стола пару минут, я плюнул на все сложные планы и ухищрения, спустился в читалку и запихнул конверты на дальнюю полку с полным изданием кулинарной энциклопедии. Скрыв фото за толстыми томами, я понадеялся, что в ближайшее время сюда не зайдёт какой-нибудь гурман.
А теперь оставалось только узнать, что творится вокруг.
Похоже, из всех не понимал этого я один.
Встретиться с Дзетом в тот же день мне так и не удалось, будто он специально скрывался от меня, или даже от всех нас. С упавшим настроением я вернулся в общежитие, поужинал, пытаясь увидеть в людной столовой кого-то знакомого.
Теты не было. Стигмы, конечно, тоже, её и не могло здесь быть. Я уже привык, что они регулярно исчезают. Троица Гамма-Фи-Пси тоже куда-то делась. Я, как всегда, остался один, и сидел, уныло ковыряя вилкой салат из увядшей зелени и глядя в окно, на яркое, как огонь, закатное солнце.
После вечером мне ничего не оставалось, кроме как читать и смотреть старые фото. Но, как и днём, от этого занятия меня оторвал Пси, ворвавшись в комнату.
– Меня тут нет, – с порога прошипел он. – Я заходил, осмотрел всё и пошёл дальше, ясно?
Я не успел ничего ответить, а он уже нырнул под мою кровать. Возмутиться я тоже не успел, потому что дверь снова открылась, конечно, без стука.
Теперь с порога на меня смотрела Гамма. От удивления я чуть не выронил книгу.
– Мой брат здесь был? – холодно спросила она.
– Он заходил, всё осмотрел и пошёл дальше, – ответил я, чувствуя себя полным идиотом.
Она смерила меня взглядом, на пару секунд задержав его на книге, и закрыла дверь. Я услышал её удаляющиеся шаги в коридоре.
– Она ушла, – всё ещё чувствуя себя идиотом, сказал я.
– Отлично, – раздался голос из-под кровати. Перекатившись, Пси улёгся на полу. – У тебя там пыльно, знаешь? Вообще не по санитарным нормам.
– Заткнись и скажи, что происходит, – мрачно ответил я, поднимая книгу. Пси и не думал вставать.
– Всё плохо. Знаешь, кто приходил сегодня? – я покачал головой. – Агент из Второго Отдела.
На этот раз я всё же уронил книгу.
– Зачем?
– Расследовать поджог.
– Зачем? – повторил я. – Зачем им поджог какого-то заброшенного дома?
– Я не знаю, – ответил Пси, садясь у моей кровати. – Даже Дзет не знает. Гамма тем более. Она очень нервничает, это ведь проблемы на её территории.
Он заметно помрачнел. Я спросил:
– Тяжело?
– Очень тяжело, – вздохнул Пси. – Но я привык.
Было что-то обречённое в его тоне. Или просто очень усталое.
– Короче говоря, – он поднялся на ноги, отряхивая с себя пыль. – Прячь все фото и все улики. Желательно подальше отсюда. Ничего не поджигай и не высовывайся. Соберёмся, как скажет Дзет.
– Когда?
Пси остановился у выхода, держась за ручку двери.
– Пока не знаю, – ответил он. – И избегай Гаммы. Она сейчас совсем чокнутая.
Это был очень полезный совет.
Второй Отдел был достаточно… особенной организацией.
Если вы пропускали собрания, нарушали комендантский час, или занимались ещё чем-нибудь общественно вредным, но не слишком, к вам приходил кто-то вроде Гаммы и вправлял вам мозги, возможно, ломая пару костей в процессе. Это была работа Первого Отдела. Если же вы слишком громко критиковали происходящее вокруг, воровали общую собственность или убивали людей, за вами приходили агенты Второго. Они вежливо приветствовали вас и так же вежливо уводили в свои машины. И больше вас никогда и никто не видел.
Конечно, они занимались не только этим. Ещё они расследовали всякие странные происшествия, искали виновных, но больше всего они были известны за свою способность увозить людей в неизвестность. Которая, по слухам, заканчивалась в крематории на окраине города.
Той ночью мне было очень, очень интересно, мог ли я пропасть из-за того, что поджёг пару домов.
Мне казалось, что мог.
Проснувшись совсем без настроения, я отправился в душ. Долго стоял под горячей водой, вышел с покрасневшей кожей. Легче не стало. Ночные мысли не ушли с рассветом и всё ещё лезли в голову.
В тот день я никуда не опоздал и не пропустил ни одного собрания, но Гамма, кажется, не обратила на это никакого внимания. Она была странно задумчива и регулярно оборачивалась со своего места, чтобы обжечь кого-нибудь взглядом.
Как и сказал Пси, я старался её избегать. Три дня подряд. За эти три дня я дочитал Моби Дика, слегка разочаровавшись концовкой, утащил из читалки одну из книжек Лавкрафта, но она только ещё больше вогнала меня в мрачное настроение. Я не пропустил ни одного собрания, не получил ни единого удара. И когда я уже готов был умереть от тоски и скуки, всё закончилось.
Пси заглянул в читалку – просто приоткрыл дверь, просунул внутрь голову и, когда я посмотрел на него, бросил четыре слова:
– Сегодня, вечером, в лаборатории.
Я не успел ничего ответить, а он уже исчез.
Улыбаясь, я продолжил читать. Даже мрачные истории сумасшедшего начали казаться мне жизнерадостными. Хотя бы отчасти.
Теперь до встречи меня отделяло всего одно собрание, на которое я решил сходить – не хотелось, чтобы Гамма потом поймала меня перед дверью лаборатории. Тем более оно проходило в той комнате, из окна которой можно было увидеть пепелище. Я устроился у подоконника, немного послушал о географии западного континента и незаметно для себя задремал. Наверное, сказались нервы, последние пару дней я спал мало и плохо, а снились мне всевозможные варианты того, что делают с людьми, которых забрало Второе Отделение, прежде чем переправить их в крематорий. Каждый из этих вариантов был болезненным, а многие ещё и мерзкими. Наверное, это Лавкрафт пробрался в моё подсознание.
Проснулся я от того, что лектор начал стучать мелом по доске, рисуя что-то. Я прикрыл рукавом зевок, тряхнул головой и посмотрел в окно.
Тогда я и увидел их.
Не узнать Стигму было сложно – из-за её бордового свитера и длинных чёрных волос. И сейчас она говорила с кем-то о чём-то, активно жестикулируя. Я присмотрелся получше и узнал собеседника. Это был Пси.
И зачем они рисковали, встречаясь на пепелище, если меньше чем через полчаса могли поговорить нормально? Я не знал.
После собрания я, стараясь не выдавать своего нетерпения, сразу пошёл наверх, в лабораторию. Дверь была открыта, Дзет встретил меня, слегка улыбаясь.
– Рад снова тебя видеть, Альф. И как тебе несколько последних дней?
– Нервно, – честно ответил я. – Я пытался найти вас, но…
Открылась дверь, впустив Стигму и Пси. Он сразу задвинул засов.
– А Тета? – спросил я.
– Она постучится, – ответил мне Дзет. – А насчёт моего отсутствия – были дела, которые нужно было уладить срочно. В том числе и связанные с нами.
– Сейчас всё хорошо? – спросила Стигма, устраиваясь на одном из стульев у стола.
– Неплохо. Но вам тоже нужно кое-что уладить, как и мне, – я ждал хоть каких-то объяснений о том, что случилось за эти дни, но Дзет достал из кармана пиджака свёрнутую карту. Это была другая, не та, которую он использовал раньше, но она тоже была тонкой, потёртой на сгибах и исписанной непонятными значками.
– Мы будем поджигать? Сейчас? Это не опасно? – услышать это от Пси было ожидаемо.
– Нет, если мы хотим отвлечь их, – Дзет ткнул пальцем в карту. – Мы пойдём сюда.
Район был не слишком отдалённым, двадцать минут пешком, не больше. Близко, опасно близко, на мой взгляд.
– Почему тогда не на другом конце города? – сказал я.
Дзет сочувственно мне улыбнулся.
– Альф, это будет слишком очевидно.
Я почувствовал себя тупым. Стало стыдно. К счастью, ни Пси, ни Стигма вроде бы не обратили на это внимания.
– Как будем действовать? – спросила она.
– Как обычно, всё как обычно. Я подготовлю всё, что нужно, проверю погоду и запасы бензина. Которые вы сами, кстати, недавно пополнили, – Дзет всё ещё улыбался. В такие моменты он чем-то напоминал мне Тету.
Кстати, Теты всё ещё не было. Я хотел спросить о ней, но Дзет сказал: «Обсудим детали», – и я решил молчать. Привлекать к себе внимание после недавнего промаха не хотелось. Совсем.
Перейдём к одной из самых популярных и полезных тем: горючим жидкостям.
Вы уже знаете, как они полезны для поджигателя. Что Вы делаете, когда нужно, чтобы огня было много и быстро? Ищете поблизости канистру дизельного (или любого другого) топлива, разливаете её в нужном месте, и легко поджигаете. Любая из подобных жидкостей легко воспламеняется и быстро горит, за что мы и любим их использовать. Также к горючим относятся разнообразные масла, лаки, глицерин и мазут.
Отметим, что работать с любой из этих жидкостей стоит достаточно осторожно, так как Вы рискуете случайно поджечь себя или своего товарища.
Но без риска не было бы удовольствия, не так ли?
Я возвращался в общежитие, планируя поужинать, ещё немного почитать и уснуть наконец-то спокойно, когда меня окликнули из кустов, растущих вдоль дороги.
Сначала я подумал, что мне показалось. Но потом, пугая меня, ветки раздвинулись, и я увидел Тету.
Это было очень неожиданно.
– Где ты была?! – слишком громко спросил я. Тета прижала палец к губам. – Где ты была? – прошипел я. – Мы ждали тебя.
Она тихо засмеялась. Я заметил, что выглядит она ещё хуже, чем обычно: в волосах запутались листья и мелкие ветки, на лице царапины, а зрачки расширены почти на всю радужку.
– О, Альф, – прошептала она, высовываясь из кустов почти по пояс. – Разве ты не знаешь, что меня ищут?
– Но кто? – я вспомнил нудный голос агента. – Неужели…
– Тише, – она снова приложила палец к губам. – Развлекайтесь пока без меня. А мне надо спрятаться.
– Почему? – но я и так понимал, почему.
– Потому что я не хочу пропадать, – прошептала Тета.
Её рука коснулась моей щеки. А потом она скрылась в ветках и – исчезла. Убежала беззвучно.
Пару минут я стоял и смотрел в темноту.
На моём лице остался след грязи, сажи и крови.
Моё терпение кончилось, когда я пытался незаметно стереть с лица сажу, только размазывая, делая хуже. Я с трудом дождался утра, решительно высидел первое собрание (так же решительно не раздражая Гамму), пришёл в читалку и прямо спросил Дзета, который, к счастью, тем утром сидел там:
– Где Тета? И что происходит? Вы ведь ничего не объяснили вчера.
Он положил книгу, отставил чашку – до моего прихода он пил свой утренний кофе – и указал мне на стул.
– Присядь. Так будет удобнее разговаривать.
Его спокойный тон уничтожил мою решительность, не оставил от неё и пепла. Я опустился на предложенный стул, а Дзет встал, чтобы налить и мне кофе.
– Отвечая на твой первый вопрос: Тета сейчас скрывается. Даже я не знаю, где она, – я слушал, как он опустошает кофейник, размешивает сливки, стуча ложечкой о чашку. – Мы решили, что так безопаснее.
– Но почему? – я не мог и представить, что Дзет может что-то не знать. Это было… неправильно.
– Потому что тогда никто не сможет сказать, где она. Даже если нас будут допрашивать, – он поставил передо мной белую чашку со сколотым краем. – Даже если будут пытать.
Я попробовал кофе. Горячий, сливок ровно столько, чтобы сделать горький вкус более приятным, но не забить его совсем. Потрогав пальцем скол на чашке, я спросил, стараясь не выдать волнения:
– А нас могут пытать?
Дзет грустно улыбнулся.
– Всё возможно, когда мы говорим о Втором Отделе.
Задумавшись, я чуть не порезался о стекло. О пытках я знал мало, и почти всё «мало» было подчерпнуто из книг. И в этих книгах страдания описывались достаточно ярко, поэтому то, что я нервничал, было нормальным. И то, что боялся, тоже.
– А второй вопрос? – сказал я, пытаясь отвлечься от болезненных картин, возникших в мыслях.
– Что происходит?
– Да.
– Пока ничего особенного. Они пытаются поймать нас, выискивают нити, ведущие к нам, какие-то доказательства, но ничего у них не получится. Не должно получиться. Просто поверь мне. Ты можешь?
Я кивнул. Он повертел на столе свою полупустую чашку и кивнул на массивный том, лежащий обложкой вверх на столе.
– Пока ты не пришел, я перечитывал «Дон Кихота». Книги и кофе… Отличное сочетание, не так ли?
Я снова кивнул, думая, что же будет, если всё-таки нас поймают. Если они догадаются, кто устраивает пожары, и, что хуже, почему они это делают.
– Да… – Дзет будто говорил сам с собой. – Пока в этом мире есть искусство и кофеин, он достоин существования.
– А если бы не было?
Дзет усмехнулся.
– Тогда, наверное, стоило бы сжечь его подчистую. Неплохая перспектива, так?
Я серьёзно задумался. Весь мир в огне. Огненная геенна – прямо на Земле. Целые страны. Города. Дома. Все люди. Всё. Наверное, это было ужасно, но меня очаровывало.
Дзет, кажется, это понял.
– Не страшно?
– Нет, – когда я видел огонь, даже когда думал о нём, страх отступал. Все плохое отступало. – Но ведь невозможно.
– Не значит, что к этому нельзя стремиться.
– Я всё равно, даже представить не могу, как…
– А это тебе решать, Альф. Ты даже можешь попробовать, можешь сделать всё, что тебе хочется. Только будь осторожен.
– Чтобы не попасться?
– Именно, – он легко поставил логическую точку в разговоре.
Я ушёл от Дзета полностью спокойным. Мне больше не хотелось нервничать или куда-то бежать. Только найти тихое место и почитать свою книгу. А потом что-нибудь сжечь.
И такая возможность у меня была.
Говоря о горючих жидкостях нельзя не упомянуть особую их разновидность, а именно – легковоспламеняющиеся. При температуре более 61 градуса по Цельсию такие жидкости возгораются сами и после свободно горят.
С одной стороны, это достаточно удобно, так как нет необходимости использовать какой-либо источник пламеня. С другой, это может быть очень опасно. Даже пары ЛВЖ способны вспыхнуть при определённой температуре, и причинить вред всем, находящимся рядом.
Таким образом, ЛВЖ необходимо тщательно контролировать. Проверяйте температуру вокруг и держите их подальше от источников огня (до тех пор, пока Вам не понадобится их поджечь).
Самые распространённые легковоспламеняющиеся жидкости это, конечно, бензин, керосин, ацетон и скипидар. Мы настоятельно рекомендуем Вам не забывать о мерах безопасности при работе с данными материалами!
Мы готовились к делу втроём. Было немного пусто без Теты, без её громкого голоса и постоянной кривой улыбки, но предвкушение отгоняло это чувство. Мы снова почти синхронно натягивали чёрные, пропитанные запахом бензина тряпки, прятали ладонь в перчатки, собирали канистры и спички. У меня дрожали руки. Посмотрев на Стигму я понял, что у неё тоже. Только Пси выглядел спокойно – по крайней мере, по пути он всего пару раз резко затаскивал нас в подворотни, подальше от проезжающих мимо машин.
– Твою мать, Пси, – сказала Стигма на третий, поправляя капюшон. – Хватит параноить, мы никому не нужны.
– Скажешь мне об этом, когда тебя будет увозить Второе Отделение, – ответил он.
Никто не засмеялся. Сейчас это не было смешно. Совсем.
По тёмным улицам, мимо таких же тёмных окон, закрытых дверей и ставень нас снова вело это чувство. Пальцы дрожали, но уже не от нервов, дыхание срывалось, хотелось идти всё быстрее и быстрее, сорваться на бег. Мы предчувствовали жар и огненное сияние. Нам не терпелось зажечь первую спичку. Ореол запаха бензина окружал нас.
Но всё равно чего-то не хватало. Кого-то.
Я покосился направо – в прошлый раз рядом со мной шла Тета. Если бы мы сейчас встретились взглядами, то она улыбнулась бы. Правда, её не было и… нужно было постараться о ней просто сейчас не думать. Эти мысли ведь ничем бы не помогли, определённо, они бы не избавили нас от проблем.
– Пришли, – сказала Стигма, останавливаясь посреди улицы.
Мы замерли рядом. Здание, которое обвёл на карте Дзет, казалось уже давно нежилым. Стёкла или выбиты, или наглухо заколочены, стены в пятнах от закрашенных граффити, ступени, ведущие к входной двери сломаны. Я приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в провал окна – внутри было ещё темнее, чем на улице.
– Ну что, начинаем? – Стигма сняла рюкзак, достала первую канистру. Я спустил с плеч лямки своего. Чтобы сделать всё правильно, нужно было бы залезть в дом, разлить там несколько литров бензина, поджечь с нескольких очагов, но это заняло бы слишком много времени. Мне не терпелось. Я хотел огня, скорее, пепла в воздухе, чёрных пятен на пальцах, языков пламени в небе, скорее уже!
Судя по тому, как Стигма ломала крышку канистры, она нестерпимо желала того же самого.
Пока мы возились с бензином и искали по карманам спички, Пси осматривался вокруг. Я уже думал, что он слишком боится, что нас поймают, но тут он указал на стену дома через улицу.
– Посмотрите.
Я старательно попытался разглядеть что-то в темноте. Серое пятно стены, чёрные тени. Решительно ничего. Когда я сказал об этом, Пси закатил глаза и вытащил из кармана куртки фонарик.
– А так?
Тонкий луч света прорезал улицу. Я наконец-то увидел, то, на что Пси пытался обратить моё внимание – пожарную лестницу на стене.
– Может, устроимся с комфортом? Крыша, и только мы и пламя, пламя и мы, – Пси тихо засмеялся. Я оценил идею. В том здании напротив было пять этажей, на два больше, чем в выбранном нами для поджога. Можно было сидеть на крыше и смотреть, как искры пытаются долететь до нас.
– Это всё конечно очень здорово, но может, мне уже поможет кто-нибудь? – прошипела Стигма.
Как и в прошлый раз, мы быстро закончили. Аккуратно обошли дом, разливая бензин, изредка спотыкаясь о мусор – впрочем, спотыкался, кажется, я один. Пси подсвечивал себе фонарём, а Стигма неплохо ориентировалась в темноте – привыкла из-за волос, должно быть. Работая, я старался осмотреться. Дзет снова выбрал отличное место, за домом не было ничего, кроме развалин, соседние же стояли достаточно далеко, окна были закрыты, внутри все спали, или, как обычно во время комендантского часа, не выглядывали на улицу. Тем лучше было для нас.
Мы отвели тонкую дорожку бензина на десяток шагов от дома – чтобы успеть залезть повыше, пока не началось самое интересное. Стигма сломала спички. Я вытянул короткую.
И Пси тоже.
И сама Стигма.
Несколько мгновений мы молча стояли посреди залитой бензином улицы и смотрели друг на друга. Наконец Стигма медленно разжала ладонь. В ней лежала последняя спичка. Длинная. Та, которую взяла бы Тета.
– Простите… Сама не знаю, почему я достала четыре, – прошептала Стигма.
Мы ответили, что всё нормально. Не стоит беспокоиться, все ошибаются, всё можно переиграть. Стигма выкинула одну спичку, перемешала оставшиеся, мы переиграли, и в этот раз Пси вытянул жребий. Всё действительно было нормально, но осталось какое-то неприятное послевкусие.
Правда, беспокоило оно нас ровно до того момента, когда Пси зажёг свою спичку.
Время замедлилось. Пока горел маленький огонёк в ночи, затмевавший для нас все звёзды, затмивший бы и Солнце, могла пройти вечность. Пальцы Пси больше не дрожали, он стал выглядеть увереннее. Ему больше не нужно было оглядываться по сторонам, следить за всеми и вздрагивать от каждого звука. У него был огонь.
Когда он повернул руку, бросая спичку, время снова понеслось.
Мы побежали. Спичка уже упала, когда мы стояли у стены соседнего дома. Стигма снова лезла первой, Пси замыкал, я пристроился между ними. Мы уже поднялись на полтора этажа, по скрипящей, дрожащей и пачкающей перчатки лестнице, когда вспыхнула дорожка, и пламя побежало к дому. Мы пытались обогнать его, карабкались так быстро, как только могли, но, конечно, опоздали.
Когда пламя охватило стену, мы были только у третьего этажа. Нужно было торопиться дальше на крышу, чтобы не пропустить зрелище, но я ничего не смог сделать. Сжав перекладину как можно крепче, я повис на ней, повернувшись к огню.
Мне стоило бы ждать того, что Пси нетерпеливо толкнёт меня, но, я знал, этого не произошло бы. Потому что он тоже смотрел. Мы все смотрели.
Пламя охватывало стены, пробиралось в окна, зажигая их. Треск становился всё сильнее, в воздух полетели искры. Я попытался обернуться и повиснуть на одной руке, как можно аккуратнее, чтобы ничего не упустить, но лестница жалобно скрипнула подо мной. На какой-то момент мне показалось, что сейчас она упадёт и похоронит нас всех под грудой металла.
Что ж, в последние мгновения своей жизни я хотя бы увидел огонь.
Но этого не случилось.
– Наверх! – крикнула Стигма, и мы очнулись. И минуты не прошло, как она протягивала мне руку, помогая подняться на крышу. Пси не отставал. Мы стояли втроём, у края, и смотрели на огонь.
Это не могло быть лучше. Прохладная и безветренная осенняя ночь. Спящий или просто прячущийся за закрытыми дверями город. Новолуние – ничего не мешало огню быть самым ярким здесь. И мы. Как Пси и хотел, как мы все хотели: только огонь и мы.
Стигма протянула мне руку. Я сжал её ладонь и ладонь Пси.
Языки пламени расчерчивали чёрное небо. В соседних домах зажглись окна – огонь всё-таки заставил людей выглянуть на улицу. И через дом напротив, и ещё – спичка, которую бросили мы, зажгла не только этот одинокий заброшенный дом, нет, она могла бы зажечь весь город. И я бы этого хотел. На самом деле хотел бы.
Треск огня нарушил шум машин. Пси потянул нас подальше от края крыши: так, чтобы мы видели всё, но никто не увидел нас. И мы продолжили смотреть, мы продолжали бы, пока пожарная машина не потушила последний уголёк, но и потом могли бы смотреть на пепелище. Но нас прервали.
Странный звук, о котором я сначала подумал, как о чём-то, ломающемся внутри, становился всё ближе и настойчивее. Пси напрягся, он понял первым. Это был крик.
Кто-то истошно кричал. Огонь пожирал дом, внутри что-то рушилось, а он орал. Мы замерли, не представляя, что делать, но всё решилось само собой. Охваченная пламенем сломанная дверь распахнулась, и на пару мгновений мы увидели, что творилось внутри. Если, конечно, можно так сказать, потому что всё, что мы видели, это свет. Невероятный оранжевый свет, охвативший дом.
Кто-то выбежал на улицу, тоже залитую огнём. Судя по голосу, какой-то мужчина, хотя я не могу быть уверенным. Потому что крик искажает голос и потому что он был… Ну, как бы охвачен огнём. Полностью.
