Тайный враг для попаданки

– Тише, – Драмиэль поднял руку. – Синичкина, что случилось после того, как вы пошли к выходу?

– Я услышала крики.

– Вы узнали голос? Это кричала Ариана или еще помощница?

Вопрос заставил меня нахмуриться.

– Нет. В тот момент я об этом не думала.

– А сейчас? Вспомните, это очень важно. Пострадавшие звали на помощь или вы слышали просто визг?

Я напрягла память. Но как ни старалась, опознать голос так и не смогла. Даже начала сомневаться, что он был женским. Но слов в нем не было – это точно.

– А в чем проблема, господин ректор? – насторожилась Элегия.

– В оранжерее есть еще и гильберия. Вы знаете, если ее потревожить, она издает резкие звуки, похожие на женский визг. Возможно, студентка Синичкина слышала именно их.

– Бред. Чтобы потревожить гильберию, нужно войти в оранжерею, а она закрыта на магический замок с тройной защитой! И он не взломан!

– Тогда как вы объясните вот это? – Драмиэль указал на осколки стекла.

Они так и валялись в траве, отражая свет фонарей.

– Очень просто. Она, – Элегия ткнула в меня пальцем, – разбила стекло!

– Защищенное высшей магией? – недоверчиво хмыкнул ректор. – Первокурсница?

– У нее наверняка был артефакт или сообщник из старших!

– Сомневаюсь. К тому же, посмотрите внимательно, стекло разбили изнутри. Кто-то проник внутрь оранжереи, и крики, услышанные Синичкиной, наверняка были визгом гильберии. Жертвы вряд ли могли кричать.

Я слушала ректора и растерянно оглядывалась по сторонам.

– Но замок ведь на месте, – возразила Элегия.

Правда, ее голос звучал уже не так убедительно, как до этого.

– Да, на месте, – помрачнел Драмиэль. – Но это говорит лишь о том, что к преступлению причастен кто-то из тех, у кого есть доступ к опасным растениям. У вас ведь есть такой доступ, магистр Бастерс?

Побледневшее лицо травницы стало наградой за все мои муки. Что, приятно, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала?

Не удержавшись, я бросила на Элегию торжествующий взгляд.

Но ректор не дал насладиться моментом.

– Ладно, вернемся к инциденту, – сказал он, обращаясь ко мне. – Покажите, где и как лежали жертвы, когда вы их нашли.

И снова пришлось окунуться в воспоминания.

Драмиэль дотошно выспрашивал все подробности. Будто вел допрос. Мне пришлось вспомнить каждую деталь, каждую мелочь. даже собственные ощущения. Но при этом ректор ловко уводил разговор от того, каким образом я сама выпуталась из лиан.

– Значит, вы их сожгли? – он пристально посмотрел мне в глаза.

Я, помедлив, кивнула.

– Она не могла их сжечь, это ложь, – встрепенулась Элегия. – Я знаю эту студентку, она с Бытового и еле-еле способна свечу зажечь!

– Но она не бытовик, – спокойно отметил ректор. – Ее отправили на Бытовой лишь потому, что не смогли определить способности. Не забывайте, она пришла к нам из Аливетской общины, и на ней сильный блок.

– Хотите сказать, она боевик? – травница окатила меня недоверчивым взглядом. – Простолюдинка?

Ну да, боевики же почти все либо аристократы, либо драконы. У них самая сильная атакующая магия.

– Нет, я хочу сказать, что в момент смертельной опасности она смогла сломать блок и воспользоваться своей истинной силой. Но сейчас блок снова в порядке, – Драмиэль тоже посмотрел на меня. – Вероятно, это был акт самозащиты.

Знал бы он, что здесь было на самом деле.

Я на всякий случай невинно похлопала ресничками.

– Хорошо, покажу наглядно, – ректор направился к дыре, из которой свисали поникшие плети.

Они все еще вяло шевелились.

Драмиэль поднял руку, остатки лиан потянулись к нему.

– Осторожно! – крикнула я.

Стало страшно за ректора.

Но он с легкостью схватил эти ростки. Послышалось шипение. Вот только он не сжигал растение. Наоборот, оно начало скручиваться и уползать от него.

– Вирунсеттия питается магией, которую понемногу тянет из воздуха и земли, – пояснил ректор, касаясь других ростков. – Иногда мы подкармливаем его своей силой. Однако если поток этой силы слишком сильный, вот как сейчас, растение гибнет. Уж вам-то это известно, магистр Бастерс.

– Что вы хотите этим сказать? – рядом со мной подобралась Элегия.

– Только то, что пострадавшие девушки должны были с легкостью уничтожить лиану, как это сделала Наталья Синичкина. Но не смогли, потому что кто-то предварительно лишил их силы, а уже потом натравил вирунсеттию.

– Это всего лишь гипотеза, – пробормотала травница не слишком уверенно.

– Тогда как вы объясните, что сейчас они лежат в лазарете? Обе с полным магическим истощением, а у одной еще и сильное проклятье на ауре?

Вопрос был не риторическим. Драмиэль пристально смотрел на Элегию, а у той взгляд забегал, словно она не знала, что на это сказать.

Хотя, думаю, знала. Просто ответ противоречил ее утверждениям, что это я виновата.

– И все равно! – нашлась она наконец. – Синичкину нельзя отпускать просто так! Это ведь ее обвинила студентка Веллас. Вы тоже слышали, как она кричала!

Да, жуткое зрелище. У меня в ушах все еще стоял этот полубезумный крик: “Смерть! смерть!”