Держи меня, если сможешь

Велосипед Вивиан оказался в багажнике "Феррари", который именно поэтому не закрывался до конца. Егор машинально пристегнулся и, заведя двигатель, одной рукой вырулил на автостраду. Томас на велосипеде оказался позади.

– Я не хочу лезть не в свои дела, но кто такая эта Лея?

Егор покосился на Вивиан. Казалось, он и вовсе не ответит: то ли из нежелания затрагивать эту тему, то ли из неумения рассказывать о Туманной – слишком много он мог сказать, и слишком мало на самом деле мог.

– Бандитка.

– Кто она тебе? – Вивиан бы очень хотелось добавить, почему Беляев позволяет ей так себя вести и говорить – так отчуждённо и пренебрежительно – но не стала, ведь и без того воцарилась тишина.

– Она та, – начал, снова глядя на дорогу, – кто вытащил меня из тьмы в худший момент моей жизни, поэтому в моей памяти она навсегда останется тем огоньком.

– Что-то не похоже, что она такого же мнения о тебе, – пробубнила Вивиан.

Егор никак не отреагировал, продолжая предыдущее предложение:

– Но с того времени прошло больше трёх лет, так что теперь мы практически незнакомцы, и тебя это не должно беспокоить… Тридцать шесть? – он поспешил сменить тему на новый адрес, желая молча добраться до трёх чрезвычайно компактных квартирок, хотя усталости даже не чувствовал. Егор догадывался, что его снова ждёт бессонная ночь, уже вторая за два дня.

Алекс не вышел навстречу Лее, будучи озабоченным распаковкой чемодана, но затем посидел на кухне, пока она поела, сказал несколько слов о том, что на работе ему выделили автомобиль и уже составили график, и назвал дни недели, когда не будет ночевать дома. Самые интересные новости, или скорее слухи, парень оставил напоследок. "Ты знаешь, какая слава у твоего аэропорта?" – начал Алекс, а не получив ответа, рассказал о звуках выстрелов, которые часто доносятся до жителей Шпаера, о чёрных автомобилях, которые на севере исчезают за двухэтажным зданием, и регулярных полицейских рейдах в надежде застать там что-то (кого-то) значимое. Действительно слушать его Лея начала на упоминании полиции – только её там и не хватало, слишком много соперников в этой игре.

Только сейчас девушка вспомнила Мюллера, который точно не будет в восторге от того, что документы оформлены на Туманову. И да, конечно, он может пойти тем же путем, что и они с Егором, но он будет в ярости.

– … ты слушаешь меня?

Лея подняла голову, глянув на Алекса, – на самом деле она и не заметила, когда отвлеклась от пюре с котлетой и начала изучать свои ступни, поджатые на кресле.

– Не волнуйся, – продолжил парень, – что бы там ни выяснилось с этим аэропортом, я тебя защищу.

3

*шаги* Уже прошла неделя с тех пор как ты улетел значит ты сменил SIM-карту и мне не стоит надеяться на ответ. Знаешь это правильно мы с тобой попрощались я не должна была тебе звонить и теперь мне по крайней мере не надо думать как удалить свои сообщения с твоей голосовой почты так что всё сложилось… хорошо. *тишина, шаги, звуки автострады* И почему я до сих пор не положила трубку? Лёша Мельник, так зовут зачинщика бунтарей, так зовут убийцу папы, и именно за его жалкой жизнью я сейчас иду. Он будет не один но мне не страшно кажется это чувство вырвали из меня оставив только темноту и я не знаю что за ней скрывается я просто сделаю то что нужно я просто… стану сильной

Из-за опущенных металлических роллетов в комнате было темно. Егор лежал, приложив к уху телефон, и слушал очередные наставления ментора, правда, большинство даже не принимал во внимание: отчасти потому что слышал этот план минимум с десяток раз ("вносишь символическую сумму и ремонтируешь здание, после чего становишься его полноправным владельцем"), но в основном потому, что был очень уставшим.

– Ладно, – наконец перебил Беляев мужчину, поняв, что совсем не слышал последние три минуты. – Как быть с тем, что точно такие же документы получила Туманова? Этого в плане не было.

– Выведи её из игры, – ответил голос, который мог принадлежать и тридцатилетнему, и пятидесятилетнему мужчине.

Сразу после этих слов в трубке раздался грохот – гром, через мгновение догадался Егор. Как же вовремя, как раз для атмосферы мрачного ответа. Парень не решался нарушить молчание, хотя мысленно твёрдо сказал себе, что не будет этого делать, не будет прибегать ни к каким махинациям.

– Сделай это, иначе действовать начнёт она. Это не тот момент, когда нужно быть джентльменом. Туманова опасна.

Егор скептически прищурил глаза – как будто наставник мог что-то о ней знать. Возразить Беляев снова не решился, а неподалёку от собеседника неразборчиво зазвучали и другие голоса. "Done!".

– Всё, у меня встреча. Пока.

В трубке резко зазвучали протяжные гудки, каждый следующий из которых, звучал на тон тише. Егор взглянул на экран: семь утра. Бегло Беляев прикинул, что в Лос-Анджелесе сейчас ровно полночь, а в Вашингтоне два часа ночи. Западное полушарие тонуло во тьме или покрывалось поздними сумерками – не лучшее время для проведения переговоров – если только ты находишься в западном полушарии.

Во входную дверь тихо постучали. Егор повернул голову, но не вставал, пока не услышал голос Ви:

– Ты спишь? – неуверенно спросила девушка.

– Уже иду, – Беляев коснулся ступнями прохладного пола.

Двуспальную кровать и входную дверь разделяли всего семь шагов. То, что Томас назвал квартиркой, оказалось комнатой, от которой вправо отходило углубление – маленькая кухня, куда и стол не поместится, только барная стойка, которую надо опустить, чтобы добраться до плиты, холодильника, раковины в углу и одного отделения шкафчиков – верхнего и нижнего. Единственная дверь, кроме входной, которая здесь была – дверь в ванную, отнюдь не больше кухни.

Замок щёлкнул лишь раз, а потом в квартиру прокрался свет из подъезда. Вивиан стояла уже полностью собранная: заколотые волосы, цветастый сарафан и босоножки; а в руках держала пластмассовую дощечку с бутербродами и чашкой дымящегося кофе.

– Ты вчера целый день был занят, даже не заскочил в магазин, но я не позволю тебе остаться без завтрака, – Вивиан вошла внутрь.

– Не стоило, я прекрасно обхожусь без перекусов.

Желудок действительно не давал о себе знать, хотя последней трапезой была клубника с шампанским. Так же, как глаза не просили больше, чем три часа сна. Беляев невнимательно включил свет, вместо того, чтобы играть с занавеской на окне.

– Ага, без еды, сна и в спортзале – я знаю, проходили, – без упрёков вела Ви, ожидая у стены, пока Егор разложит стойку. Она успокоилась, лишь когда Беляев надкусил бутерброд и отхлебнул кофе, но всё равно не отрывала от него взгляда.

– Спасибо, можете не ждать меня, я доберусь позже.

Гроза надвигается, я не поеду на велосипеде.

– Ладно, я быстро.

Как только Егор вышел из подъезда, в лицо ударил пронизывающий ветер, который лохматил волосы и заставлял щуриться. Парень поправил джинсовую куртку на плечах. Небо над городком потемнело, тяжёлые облака низко нависали над пятиэтажками и предупреждали о том, что в любой момент нахлынет непогода, но воздух оставался таким же душным. Улицы опустели, хотя, если подумать, они ещё и не успели наполниться людьми – ещё слишком рано. Неподалёку послышался первый раскат грома.

– Запрыгивай быстрее.

Шоссе плавно раскручивалось под колёсами "Феррари". Они ехали с поднятой крышей, однако Егор не удержался от того, чтобы опустить окно и впустить преддождевую свежесть. Влажность смешалась с ароматом дыма – как будто кто-то невидимый рядом поджёг спичку, и траву, и… масло. Воздух становился более едким.

– Что-то горит, – Беляев нажал на кнопку, чтобы поднять окно.

Автомобиль проехал сквозь недолгий тоннель, и уже тогда вдали Егор заметил дым. Он не поднимался высоко в небо, ветер разносил его низко над землёй, создавая призрачную завесу.

– Это аэропорт горит? – обеспокоенно выпрямилась Вивиан. – Егор, это аэропорт!

Брови парня опустились непривычно низко. Въезжая внутрь горячего едкого облака, Егор включил фары. Горело не только здание, горел асфальт вокруг, неважно – была в тех местах сухая трава, проросшая из трещин, или нет. "Феррари" ехало быстро, чтобы случайно не поджечь шины и резко, оставив следы от задних колёс, остановилось на свободном от огня пространстве.

Вивиан съёжилась, совершенно не желая оказаться снаружи, хотя заворожённо наблюдала за пожаром, а Егор выскочил из машины и беспощадно хлопнул дверью. Широкими шагами он направился, сначала казалось, к зданию, но потом Ви заметила, что он шёл к Лее.

– Что здесь происходит?!! – рявкнул Егор и мигом пожалел: горло свело судорогой от неестественного жара, парень спрятал лицо в рукаве и закашлялся. Злость только усилилась.

Лея стояла неподвижно, спиной к нему, и неизменно смотрела на языки пламени, плясавшие в окнах аэропорта. Снова поднялся ветер, но он направил огонь от Тумановой. Расстёгнутая клетчатая рубашка развевалась, словно плащ, низкий хвост превратился в неопрятное подобие причёски, кое-где русые волосы, достигавшие середины спины, украшали частички пепла.

Пальцы Егора обвили плечо Леи, и он сердито дёрнул её, разворачивая к себе.

– С ума сошла? Что ты делаешь? – голос звучал хрипло.

Прямо над ними раздался протяжный гром, продираясь в дальние закоулки души.

– Я вызвала пожарных, – бессильно ответила Лея, утоляя першение в горле.