Влепить пулю в медный лоб?

Додик подошел к музыкантам, поправил на одном из них галстук и спросил:

– Это вы взорвали робота на соседней улице?

***

Надо сказать, Р-15-е от Р-14-х отличаются только цветом волос. Если в предшествующей серии роботы были блондинами, то следующие будут брюнетами. Додик – брюнет, а так он казался клоном Р-14-го, сошедшим с картины. Лектор вначале побагровел, потом побледнел, и все это секунды за три. Музыканты отреагировали раньше: они схватились за свои инструменты. В мгновение ока был разбит вначале кларнет, потом труба, а потом был уничтожен барабан. Но, не о Додика – о стену. Все, что летело в моего сопровождающего, в конечном итоге разбивалось о стену. Я даже не думала, что он так хорошо настроен: в ход уже пошли стулья, а Додик так классно все это отбивал, что я даже залюбовалась.

– Пустите меня! – внезапно взревел лектор.

Я открыла было рот, но в этот момент лектор не придумал ничего лучшего, как пустить в ход электрошокер. Это было уже опасно для жизни, Додик немедленно сбросил усиленный заряд на пол, и всех, включая меня, расшвыряло метра на два в стороны. Где-то отчаянно визжала девушка в маечке, со стен падали картины, а Додик высился в центре зала и так нагло улыбался, что я подумала: мне явно пора проходить переподготовку по робопсихологии. Чего-то я уже не понимаю!

Но тут наступила тишина. А все потому, что в зал вошли давешние водители автобусов. Или те, кого я принимала за водителей. Вошли вдвоем, но за ними шел еще пухленький рыжий дядёк с удивительно знакомым лицом, а сзади двигались еще четверо, которых я не знала вовсе. И лучше бы, если бы не знала никогда! Потому что в руках у всей семерки были плазмотроны. Все в курсе, что плазмотрон оружием не считается, а числится по разряду строительных инструментов? Точно-точно, я сама закон читала!

– Сынок, тебя кто-то обидел? – спросил рыжий толстячок у Додика.

Додик посмотрел на плазмотроны и отрицательно покачал головой. Он тоже знал закон о строительных инструментах. У нас на фирме этот закон всем известен, потому что наши смежники – строители.

– Может быть, кто-то обидел твою девочку?

И тут Додик увидел, что я лежу на полу, и кинулся меня поднимать. Вновь прибывшие мужчины ему не препятствовали.

– Ты ее к нам в машину веди! – посоветовал дядёк. – Она могла ушибиться при падении, а у нас есть аптечка!

Черт! Я не знаю, какой процент выживаемости у Р-15-х, если их хорошенько прокалить плазмотронами! К тому же, здесь были еще эти моралисты, хоть и злобные, но все же люди.

Поэтому я все-таки пошла в их машину с аптечкой! Они поставили свои «пантеры» рядом со «шмелем» так, чтобы перекрыть ему выезд.

– Сынок, ты садись шоферить, а мы даме помощь окажем! – честным голосом сказал рыжий и начал усиленно моргать белесыми ресницами.

Додик посмотрел на меня.

– Все в порядке, Нина?

– Да-да, Додик! Все нормально. Будь неподалеку, – зубы у меня стучали, и я чуть не прикусила язык.

Когда я села в «пантеру», один из «водителей» что-то воткнул мне в руку, и я отключилась.

***

Пришла я в себя от резкого запаха «дуболома», которым какой-то идиот брызгал мне в лицо. Естественно, что я рефлекторно выбросила руку перед собой и запузырила баллончик ему в физиономию. Я с детства не люблю, когда меня по утрам будят в школу. А хоть бы даже и не в школу, но все равно будят!

– Так его, Ниночка, так!

После «дуболома» как будто бы не должно бросать в истерику, наоборот, он протрезвляет. Но я внезапно расплакалась. Расплакалась так горько, как вчера, когда мой неверный возлюбленный меня бросил. Слезы текли по щекам, словно сами собой, в два ручья, и я почувствовала, как мне в руку суют бумажную салфетку. Начала утираться, но успокоиться никак не могла.

– Да, все мужики – сволочи! – сочувственно произнес все тот же голос. Я приоткрыла глаза, сквозь мокрые ресницы увидела все того же рыжего дядька и решила, что он очень похож на нашего домоуправа. Хотя в комнате работал кондиционер, но дядёк то и дело обмахивался салфеткой. – Поплачь-поплачь, дочка!

– Чем вы меня накачали? – спросила я сквозь упорные рыдания.

– Да, всего лишь «правдолюбец», скоро выветрится! Поплачь, оно полезно после стресса.

Рыдания закончились так же внезапно, как и начались, видимо, «правдолюбец» реально выветрился.

– Что я здесь успела наговорить?

– Да, пустяки! – дядёк промокнул салфеткой влажный лоб. – На несчастную любовь жаловалась. Сочувствую, но помочь ничем не могу! Зато ты нам должна помочь.

Я еще раз всхлипнула и села на диване. Хороший, кстати говоря, диван, кожаный. И мебель хорошая, из красного дерева, у шефа нашего попроще в кабинете будет! Рыжий дядёк сидел на стуле, с изогнутыми в виде когтистых лап ножками, за столом с львиными мордами, подпирающими массивную столешницу. На столешнице стояли бутылки с минеральной водой, стаканы с подсветкой и серебряная салфетница. Вся эта обстановка тянула на крупные неприятности для меня!

Помощник рыжего, тот, в которого я бросила «дуболомом», стоял возле двери, рядом со вторым водителем, и тоже оттирался салфетками. Перерасход салфеток, однако!

– Ниночка, ты должна нам помочь!

– Я в отпуске! – это вырвалось у меня непроизвольно, должно быть, «правдолюбец» еще частично действовал.

Рыжий толстячок растянул губы в терпеливой улыбке:

– Если результат нас устроит, мы оплатим затраченное время.

– А сумма?

Дядёк назвал сумму, вдвое превышающую мой месячный заработок. Цифра придала мне бодрости. Я сделала вдох-выдох, надела служебную улыбку и спросила:

– Где ваш робот?

– Робот вообще-то твой! – рыжий сделал широкий жест, указывая куда-то мне за спину.

Я повернула голову, потом встала, потом села обратно.

В этой комнате не было окон, прямо, как в каком-нибудь подвале. Под потолком горели сетчатые светильники, и от висящего на сетке искусственного плюща тени отбрасывались на нас, людей, и на распятого на стене робота. Левая рука и правая нога были прикручены к одному металлическому пруту, а правая рука и левая нога – ко второму. За спиной эти прутья скрещивались, поэтому Додик напоминал образцово-показательного человека с известного рисунка Леонардо да Винчи.

– До… Р-15? Что вам от него нужно?

– То, что он получил в доме, куда вы сегодня ездили на вызов. Информацию.

Мне не понравилось, как здесь обращаются с моим роботом, но я просто взяла из-за стола один когтеногий      стул, прошла через комнату и села рядом с Додиком. Рыжий «домоуправ» остался сидеть за столом, его помощник удобно устроился на диване и положил рядом с собой плазмотрон. А второй водитель, как стоял у двери, так и остался стоять, только стену спиной подпер.

– Р-15, говорят, ты располагаешь какой-то информацией? – я задала вопрос, стараясь, чтобы мой голос не очень дрожал.

Додик выглядел вполне безмятежным, настолько, насколько вообще может быть безмятежным робот.

– Да, конечно, – ответил он. – Я располагаю большим количеством ценной информации. Например, я знаю, с кем встречается Светка из наладочного!

Дядёк отложил скомканную салфетку и вынул из салфетницы новую. Но он не стал тереть ею лоб, а начал аккуратно отщипывать кусочки и раскладывать по столешнице. После четвертого кусочка он сказал:

– В домовой системе зафиксировано, что Р-16 передал тебе через нее информацию. Это так?

– Да, это так, – подтвердил Додик.

А мне, между прочим, ничего не сказал! Чертова кукла!

– Для кодировки сообщения Р-16 использовал осветительную линию. Это действительно так?

– Да, это так, – подтвердил Додик.

– И теперь ты знаешь все, что знал Р-16?

– Да, это так. А после расшифровки информации я поправил линию, и теперь она работает только, как осветительный прибор.

Меня просто распирало от возмущения:

– Додик, почему ты мне не сказал, что Р-16 оставил тебе сообщение?!

– А ты не спрашивала, – ответил Додик. – Он оставил не лично мне, а тому роботу, который явится на вызов.

Рыжий «домоуправ» отдал распоряжение, и помощник включил на запись видео:

– А теперь, повтори то, что передал тебе Р-16!

Додик поднял глаза к потолку и заговорил голосом комментатора:

– Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону…

– Додик, кто убил Р-16? – встряла я.

– Р-16-го убил более совершенный робот, когда он пытался защищать своего хозяина.

– Какой еще робот?

И тут в комнату вошел мой шеф! В своем обычном великолепном черном костюме и этом идиотском галстуке, который он купил в Бразилии. Ботинки только были не в тему заляпаны чем-то красным. С каких это пор мой начальник не следит за своей обувью?!

Шеф сразу прошел к столу, мельком взглянул на меня, придвинул к себе бутылку с минералкой, открутил пробку и начал пить прямо из горлышка.

На лице рыжего толстячка нарисовался неподдельный восторг.

– Здравствуйте, господин Лимбергс! – воскликнул он. – А мы думали, вы покинули город!

Шеф допил минералку, аккуратно закрыл бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони.

– А я, как видите, здесь!

Он посмотрел в сторону Додика, и лицо его стало таким, как будто он закусил минералку лимоном.

– Вы закончили свои эксперименты? – не терпелось узнать подробности рыжему.

– Да и очень удачно.

– Имплантат создан?

– Да и прекрасно работает.

– Значит, вы увеличили выживаемость человека в безвоздушном пространстве?

Дядёк тоже потянулся за минералкой, но налил себе в стакан, залпом выпил и мечтательно уставился в потолок:

– Отлично, тогда поговорим о деталях!

– Подробностей не будет! – спокойно ответил мой шеф и снял свой черный пиджак.

Я, как сидела на стуле у стены, так и осталась сидеть, только сердце почему-то у меня подпрыгнуло, и, кажется, не успело опуститься.

Шеф бросил пиджак на свободный стул, потом протянул руку через стол и легким движением пальцев свернул дядьку шею. Собственно, я не успела понять, что произошло, только рыжий толстячок вдруг осел на стуле, и голова его оказалась повернута лицом за спину. Водитель «пантеры» начал было поднимать плазмотрон, но оружие вылетело из его руки, и ударилось о стену, а вслед за ним ударился о стену и он сам. Что-то красное потекло вначале по стене, а потом расплылось по полу.

Теперь два события происходили почти одновременно. В одном месте комнаты Додик согнул металлические прутья и переломил приковывающие его к ним наручники, а во втором нечто, которое когда-то было любимым мною человеком, вырвало горло у второго водителя «пантеры»

А потом Додик и это нечто столкнулись рядом со мной. Вначале почему-то оказавшийся между ними стол разлетелся на куски, а потом в стену врезался робот.

Я вообще-то слабо отслеживала ситуацию, потому что двигались они слишком быстро. Просто на меня внезапно подул сквозняк, а потом стена содрогнулась, и нога Додика оказалась рядом с моей щиколоткой. Я не успела опустить взгляд, чтобы посмотреть, в каком состоянии Р-15-й, потому что нечто появилось почти у моего носа. Наверное, это должно было быть лицом моего бывшего возлюбленного, но я увидела только расплывчатое пятно, потому что Додик в этот момент оттолкнулся от стены и выпрямил ноги. И шеф улетел к другой стене.

Подниматься на ноги Додик не стал, он побежал по полу на четвереньках, схватился по дороге за когтистую ножку стула и со всего маху опустил его на нашего общего начальника. Мебель перестала существовать. А начальник, в свою очередь просто оттолкнул робота, отчего разлетелись в щепы еще два стула.

В этом месте я рванулась к дивану, потому что под ним лежал отлетевший туда плазмотрон, но не добежала, потому что меня подсек в очередной раз падающий на пол Додик. Я со всего маху грохнулась на ковровое покрытие, содрала об жесткий ворс локоть, а лбом ударилась об сломанную ножку стола. Глаза наполнились слезами, но и сквозь слезы я увидела, как поднимается с пола плазмотрон, и делает это не Додик.

Несколько секунд я смотрела на того, чей профиль казался мне образцом совершенства еще два дня тому назад. Целую вечность!

– Так нельзя держать инструменты! – сказал Додик откуда-то из-за дивана. – Инструкция запрещает наводить дуло на человека!

Шеф развернул раструб в его сторону и тщательно прицелился.

– Ты что, скотина сделал у меня в доме?!

– Я действовал согласно инструкции ремонта систем управления домом!

– Знаешь, Ниночка, что сделал этот железный ублюдок? – шеф опять развернул плазмотрон в мою сторону. – Он не придумал ничего лучшего, чем отключить от сети мою установку, прервал процесс! Он сорвал мое преображение!

Пока он говорил, Додик каким-то образом выбрался из-за дивана. По-моему, он прыгал с места, не вставая. Но зачем? Зачем он показывал такие чудеса?

Чтобы подойти к шефу и опустить ствол его плазмотрона. И все! Просто опустить плазмотрон! Мир еще не видел такого кретинистого робота!

– Нельзя направлять инструмент на людей – это может быть опасно, – сказал мой робот.

– Да, ты прав, – согласился шеф. Он повесил плазмотрон на плечо, поднял с пола свой когда-то великолепный пиджак, отряхнул его и огляделся. – Как ты считаешь, где здесь подключена домовая система?

– В светильнике! – без запинки ответил Додик.

Шеф посмотрел на потолок долгим взглядом, поднял плазмотрон, потом опустил.

– Нину возьми на руки и открой дверь.

Додик послушно сгреб меня в охапку, и от раскрытой двери мы видели, как шеф испепеляет светильник, а потом поджигает диван, обломки стульев… Через секунду в комнате горело все, что могло гореть.

– К машине!

Снаружи оказались еще четыре трупа, и я поняла, почему ботинки шефа были так мерзко испачканы.

Когда Додик сунул меня на заднее сидение «шмеля», шеф сел рядом и приказал роботу перетянуть трупы в дом. Затем он пустил длинную огненную стрелу на крышу, и она запылала.

– Садись за руль! – и Додик снова послушался.

***

А потом мы вернулись в тот дом, в котором были таким далеким, но сегодняшним утром. Мы действительно заезжали с противоположной от кафе «Яблонька» стороны, потому что там оказался подземный гараж с бронированными воротами. Оттуда подземный же коридор вывел нас на первый этаж дома, где шеф не стал задерживаться. Мы миновали уже знакомый холл и спустились по ступенькам в подвал, а вернее, в лабораторию.

Оборудование здесь было покруче, чем у нас в наладочном отделе! Здесь стояли такие регементасы, о которых мне рассказывали, что в Штатах их собираются поставить на поток года через два.

Мне было, в принципе, как-то не по себе, но возле маниры я чуть не заплакала. Если бы у меня была такая манира, я бы не каталась по вызовам, я занималась бы творчеством, а в свободное от творчества время квасила бы капусту в дубовой бочке! Такая манира позволяет мозги роботу запустить минут за двадцать и не только по стандартным программам. Что придумаешь, то и сделаешь!

– Где достал?! – не выдержала я.

Шеф посмотрел на меня, слегка прищурившись и поигрывая желваками.

– Вот за что я тебя выбрал, Ниночка, так именно за это. Сядь и помоги мне справиться с твоим дебильным роботом!

– Сам ты дебил! Не смей так говорить о Додике!

– Твой чертов Р-15 чуть не убил меня! Он влез в процесс, остановил его, и сделал… Что ты сделал?! – заорал он на Додика.

Додик посмотрел на моего бывшего возлюбленного совершенно безмятежно и так же безмятежно сунул пятерню в маниру. Манира квакнула и включилась.

Лицо шефа тут же стало иным. Не могу объяснить, что именно изменилось, но иным. Взгляд, что ли стал стеклянным?

Он потянулся к роботу, но Додик выдернул свою руку, и со всей дури стукнул по аппарату. Манира снова квакнула и умерла, обвисли ее усики, обмякла паутина нейродатчиков.

– Я тебя уничтожу! – шеф вцепился в горло робота, но Додик совершенно спокойно оторвал от себя руки начальника и скрутил за спиной. И тут же окончательно размозжил маниру, врезавшись в нее со всего маху своим корпусом. Потому что шеф опять стал нечеловеком, а в этом, нечеловеческом, облике он был гораздо сильнее Додика.

Я так устала бояться, что у меня помутилось в голове, и я просто тихо рухнула на Додика и отключилась.

***

Теперь я руковожу фирмой. Девчонки из наладочного считают, что я сделала карьеру исключительно методом постельного скачка. В чем-то они правы. Когда шеф раз в полгода возвращается из командировки, наша женская команда наперебой пытается его соблазнить. Они не знают, что теперь соблазнять нашего шефа можно только большими дозами вакуума. Он проводит в космосе больше времени, чем на Земле. Если бы не Додик, то он бы там жил.

Все началось с того, что фирма получила не профильный заказ. На имплантаты. Они должны были повысить выживаемость наших колонистов в космосе.

Фирма заказ выполнила, но шеф пошел дальше и решил вмешаться в человеческую природу. Исключительно с целью ее усовершенствования. Финансировала его одна неправительственная организация. Проще сказать, бандиты. В случае успеха, они огребли бы очень немаленькие суммы с космических программ и стали бы монополистами этой зоны рынка.

Шеф снял дом, заполнил подвал подходящей техникой и занялся экспериментами. В свое время он был ведущим специалистом сразу в нескольких научных областях, потом решил уйти на покой, завел в провинции фирму по производству и наладке роботов, нанял девочек и погрузился в быт. Возня с непрофильным заказом вырвала его из сонного оцепенения. Он занялся экспериментами, причем, проводил их на себе.

Только одна особенность: временами он становился не вполне дееспособным, и тогда ему нужна была нянька. Он взял с фирмы робота Р-16 и приспособил для своих целей. Когда все было совсем плохо, Р-16 кормил его кашкой, подключал к дренажным системам и следил за уровнем гемоглобина в крови.

С шефом я начала встречаться в период относительного затишья, когда у него подряд провалились два эксперимента. Он забросил свою лабораторию, за которой успешно присматривал Р-16, и погрузился в новые впечатления. Конечно, я была не первой его фавориткой, и девочки из наладочного отдела спорили, как долго я продержусь.

Но тут у него в экспериментах пошла белая полоса, и я начала ему мешать. Чтоб не отвлекаться во время завершающей фазы, он объявил о нашем разрыве ранним утром. Я проплакала у себя дома до вечера, а вечером того же дня его попытался убить Р-16. Надо сказать, что Р-16-й, глядя на трансформацию хозяина, начал понемногу сходить с ума. Это именно робот вел записи экспериментов, но у него не укладывалось в сознании, что его хозяин и нечеловеческое, сверхживучее существо – суть одно и то же. Во-первых, робот решил, что появление в доме неизвестного существа угрожает жизни хозяина. Во-вторых, хозяин куда-то исчезал, и прямого приказа уничтожить «захватчика» Р-16 не получал. В-третьих, робот начал до бесконечности прокручивать у себя в сознании законы роботехники.

«Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону».

На всякий случай, Р-16 решил вызвать подмогу, через домовую систему сделал вызов ремонтной бригады из фирмы, оставил сообщение для возможного преемника, а сам начал готовиться к переговорам с хозяином.

Самостоятельные умозаключения преданной прежде няньки застали шефа врасплох и вывели из душевного равновесия. А когда он выходил из равновесия, он переставал быть человеком. А когда он перестал быть человеком, Р-16 попытался его убить, и шеф уничтожил Р-16-го. Можно сказать, это была самозащита.

Встревоженный таким оборотом дела, шеф решил ускорить свое перерождение в новое существо. Он отправился в лабораторию, подключился к аппаратуре и запустил процесс. Но перерождение требовало времени, а утром приехал посыльный от бандитов и застал в гостиной разгром, разорванного на куски робота и заблокированную дверь лаборатории. Он сунулся в домовую систему, но та ждала не его, а ремонтников. Покидая дом, посыльный едва не столкнулся с нами. Он даже не отъехал далеко, потому что дядёк велел ему следить за нами и докладывать о каждом шаге. Машины нашей фирмы достаточно хорошо известны в городе, а также то, что на выездах девушки-наладчицы обычно бывают с роботом.

Таким образом, дядёк начал подозревать одного робота в тайных связях с другим. Но, как выяснилось, Додик пошел еще дальше!

Мало того, что перед вызовом полиции он действительно принял сообщение Р-16, а потом стер его из памяти домовой системы. А потом, пока полиция собирала останки Р-16, Додик разблокировал дверь лаборатории в подвале и поломал всю музыку шефу, потому что остановил процесс перерождения его в сверхсущество. А потом спокойно направился ко мне.

Не завершив трансформацию, шеф вернулся в человеческий облик, встал, вышел и обнаружил у себя в доме полицию. Сказал им, что накануне напился, и не слышал, как в дом проникли хулиганы и уничтожили домашнего робота. Потом он поехал на фирму, чтоб выяснить, куда дальше едет наладчица и ее чокнутый робот. Выяснил и попутно подписал мне отпуск, чтобы был повод не искать меня несколько дней.

Решил ли он меня убить? Боюсь, что так. Дальше он искал не столько меня, сколько своих друзей бандитов, которые не без оснований предположили, что он решил их кинуть. Они не один раз пытались зафиксировать процесс экспериментов, но шеф при помощи Р-16-го и домовой системы без особого труда блокировал их попытки. Он не собирался делиться с ними своей кухней, разве, что – результатами. Но, после того как сам он начал все больше походить на робота, то решил, что делиться и результатами незачем. Если можно успешно и самому жить в космосе, и создавать кибер-оборотней. Знай только, складывай денежки за то, чтобы заселять другие планеты!

Всю радость поломал Додик. Перерождение не только не завершилось, но и данные последнего эксперимента были стерты из маниры. Теперь шеф то становился нелюдем, то проваливался обратно в человеческую сущность.

Что за головная боль!

Шеф явился на бандитскую малину не в настроении, и сразу сложил у дверей несколько трупов. Он не собирался уничтожать Додика до тех пор, пока не узнает, что за изменения тот внес в маниру. Но у Додика после общения с тенью Р-16 развился комплекс защитника человечества. И он принялся яростно убивать нелюдя. Доубивался до того, что шеф вылетел из своей супернавороченной новой шкуры и снова стал нашим общим начальником. Способным отдавать приказы роботу.

Первое, что он сделал, вернувшись в человеческую суть, это уничтожил тела своих спонсоров. А потом отправился разбираться со мной и Додиком.

Кто помнит, что я не только наладчица, но и робопсихолог? Отдел кадров и шеф.

Он не мог вызвать Маринку, чтобы та промывала Додику мозги. Он велел это сделать мне, причем, в своем присутствии. Когда я посмотрела в честные глаза Додика и подумала о том, что этот чокнутый робот успешно спас не только мою и свою жизнь, но возможно, и все человечество…

Короче, Додик успешно рассказал нам, с кем спит секретарша шефа, сколько украл из фирмы наш бухгалтер, чем закончился новый полицейский сериал, и сколько на самом деле стоит моя помада. Когда он начал рассказывать, кто расфокусировал кондиционер в «шмеле», шеф опять перевоплотился в супера, и они опять сцепились. Если бы шеф убил Додика, думаю, жизнь моя закончилась бы в том же подвале. Но тут робот внезапно вспомнил температуру, которая была выставлена в манире, и к шефу вернулся человеческий облик.

Теперь я управляю фирмой в нашем городе, а раз в полгода шеф возвращается из командировки, чтобы узнать, не припомнил ли Додик что-то еще. Нестабильность не позволяет шефу окончательно перебраться на жительство в космическую колонию, хотя это было бы кстати.

А я временами думаю обо всем этом, и не могу прийти к окончательному выводу: нужно ли мне на самом деле стереть Додику память или же, наоборот, оживить ее. Я почти уже забыла объятия шефа, но иногда все-таки думаю, было бы это наслаждением: влепить пулю в его медный лоб?