Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис

– Я в порядке, – я потёрла голову, поправляя плащ.

– Мы сможем продолжить или придётся искать другую комнату? – спросил А. В.

– Зачем? – не поняла я, – Со второго раза меня не берёт.

– Хорошо, – кивнул он.

Мы вернулись и учёный подключил меня к прибору, остальные сели рядом.

– Странно… – выживший стал изучать показания, поглядывая на бумаги.

– Что? – спокойно спросила я, хотя другие насторожились.

– У тебя странная активность в коре головного мозга. Этот аппарат, конечно, точнее, но и на том можно было бы заметить разницу, – он сравнивал показания.

– И что это значит? – забеспокоился Эндер.

– Не знаю. Но в прошлый раз этого не было, – А.В. задумался, – Эндер, Визер, кто-нибудь из вас может помочь в сравнении?

– Я могу, – Эндер встал.

– И я могу, – Визер согласился.

Учёный подключил их и результаты этой активности у них были ниже. Выживший долго думал и сравнивал результаты, пытаясь понять причину этой разницы. Вдруг у него появилась идея:

– Я всё-таки рад, что вы поладили, – сказал А.В. тоном, желающим развеять обстановку. Я поняла его идею и не стала мешать.

– А мы не ладили? – удивился Эндер.

– Нет-нет. Вы с самого начала привязались друг к другу. Вы постоянно разговаривали через угол, где изоляционное покрытие было испорчено, даже когда совсем одичали, – ответил учёный и показатели увеличились, – Эндер и Визер часто контактировали и играли. Но мы не подпускали к вам Аликис из-за её слабости и хрупкости. Вас держали на расстоянии (показатели продолжали расти). Правда, один раз мы немного не уследили. Так получилось, что вы оказались все вместе на одной «прогулочной» площадке, где вас никто не держал и не было барьера. Не помню, было ли это из-за сбоя в расписании или невнимательность персонала. Но подобная «прогулка» могла обернуться трагедией, так как вы не контролировали свои силы и не было известно, как бы вы повели себя при прямом контакте. К счастью, всё обошлось: вы быстро поняли, что Аликис хрупкая. Но несколько ушибов вы оставили, когда попытались «поиграть». Радовал тот факт, что между вами не было агрессии. Когда мы заметили, что вы все были вместе, мы попытались как можно быстрее разделить вас, потому что боялись, что вы можете ещё навредить Аликис. Нашли мы вас, прижавшихся друг к другу, а как только попытались разделить, то вы стали защищать Аликис, поэтому пришлось использовать транквилизаторы. Причём подстрелили только Визера и Эндера. Тогда уже ты стала защищать их, но тебя быстро схватили. Хотя, правды ради, мы не ожидали, что ты так яростно пойдёшь в атаку. После этого случая, мы не решались повторять подобное, даже когда между вами не было вражды. Потому что был шанс, что вы осмелеете и уже будите менее аккуратными в общении. Причём, вы единственные, кто дружили. Другие мутанты терпеть друг друга не могли. Нам даже привозили влюблённую пару, которые клялись в вечной любви и преданности, а после мутации они были готовы рвать друг другу глотки. Вы тоже не переносили других мутантов, но между собой никогда не ссорились.

Значения чуть ли не зашкаливали. Идея А.В. сработала, ведь он хотел вызвать у нас воспоминания, чтобы увидеть изменения активности. Он понял, как это работает, после разговора с Визером и Викой, и воспользовался этим.

– Это невероятно! – учёный с интересом осматривал экран прибора, – Вы как себя чувствуете с такой активностью?

– Неприятно щекочет в голове, – Визер потёр виски.

– У меня тоже, – Эндер хотел поправить волосы, но тут же убрал руку, чтобы не задеть приборы.

– А у меня башка трещит, – я откинула голову, – благо, что я заранее узнала ваш план.

– Правда? Ну у тебя по-прежнему самый высокий показатель, – удивился выживший, отключая нас от аппарата, – Я так подозреваю, что дело в твоей чувствительности: у тебя самый развитый мозг, отсюда и развитые пси-способности. И судя по такой активности, воспоминания могут быть ярче, чем реальность. Ведь у человека специально предусмотрен такой механизм, чтобы прошлое и настоящие не пересекались, поэтому воспоминания «бледнее» того, что мы видим. А у вас этот механизм нарушен и воспоминания могут быть «ярче», особенно у тебя. Видать, такова плата за силу.

– Поэтому я и теряю реальность, особенно, когда воспоминания не очень приятные, – ответила я, поднимая голову.

– И что делать? – спросила Вика.

– Аликис, ты же говорила, что старые воспоминания тебя «не берут», а новые начинают эту активность, – А.В. задумался, и я кивнула, – тогда получается, что тебе нужно заполнить «пробелы», чтобы, хотя бы, притупить реакцию. С тем, что было до попадания в комплекс, я тебе помочь не смогу, а вот, что было в комплексе я могу рассказать.

– То, что было до, мне уже рассказали, – я похлопала Вику по плечу, – А ваши воспоминания я могу без проблем просмотреть, только это я буду делать постепенно.

– А что насчёт головной боли? – спросила Вика, – Ты же жаловалась на это.

– Боюсь, что с такой активностью мозга, от боли не избавиться. Придётся терпеть или затуплять реакцию, – вздохнул учёный, тут послышался стук в стекло. – Да-да? Уже время вышло (смотрит на наручные часы)? Да-да, мы скоро освободим. Пойдёмте ко мне в кабинет, если есть какие-нибудь вопросы.

Мы вышли и направились к нему в кабинет. А.В. осмотрел мутантов: «Они не особо изменились, но тоже стали сильнее, выносливее и стабильнее». Постапокалиптическая закалка, что сказать.

Глава 61

Ночь на руинах

Было уже поздно, а до казармы далеко. Вика уговорила меня взять её на руины – очень ей хотелось осмотреть Москву с высоты, пускай даже небольшой. Но мы забрались чуть ли не на крышу, здание это позволило.

От лица Вики

Ничего себе здесь видок! Небо чистое и светлое, всё видно! Правда здесь ветер холодный, но он вскоре утих.

Уже не было былых огней столицы, были только костры площадок, тусклый свет из окон казарм, сделанных из бывших домов, и только неизменно горели звёзды Кремля. Но это был центр, а в противоположной стороне была чернота с небольшими искрами поселений.

– Ну и как вид? – Аликис взяла меня за плечо, грустно улыбаясь, – Поживее чем наш город?

– Только это временно, потом люди разъедутся, – я представила черноту вместо всех этих костров и вздохнула.

– Потом домой, – она посмотрела в небо.

– О, а здесь видны звёзды! – я обратила на это внимание, ведь снизу при свете костров всё небо чёрное.

– Ты не собираешься остаться? – Эндер обеспокоенно обнял Смерть.

– Не знаю, – они соприкоснулись лбами. Как это мило! – Всё-таки и домой хочется.

– Домой? – переспросил Визер.

– Да, – Аликис села, смотря на небо, и дракончик уселся сзади, укутывая её в крылья. При людях они так, конечно, не делают. Они переплели хвосты и соприкоснулись лбами, тихо замурлыкав. Мимимишность зашкаливала!

Я села рядом, на переставая умиляться их отношениями, и вытянула ноги. Мутанты противоположные и они притягиваются! Вдруг Визер положил свои руки мне на колени и поверх голову, начиная тихо урчать… ворон сел на моё правое плечо, а крыс лёг в моих ногах, потягиваясь и переворачиваясь на спину. Я немного замялась, но начала аккуратно приглаживать мутанту волосы, и он заурчал громче, поддаваясь мне и прижимая свои шипы ближе к телу. Визер тоже очень милый… даже симпатичный… кого-то он мне напоминает, но никак не вспомню кого…

Через некоторое время он свернулся клубком вокруг меня: размеры и гибкость ему это позволяют. Он бережно поднял хвостом мои колени, чтобы они были в полусогнутом состоянии, и положил под них свои лапы, тем самым замкнув круг. Крыс, разбуженный и сваленный этими движениями, недовольно запищал, скалясь на своего хозяина. Визер улыбнулся, поднося хвост к нему и перенёс животное на мои колени, заодно выпрямляя их. Шипастик специально лёг так, чтобы я не могла напороться на выросты, ведь он не может как Аликис вводить яд по собственному желанию – яд вводится сразу же, как кто-то уколется.

Конечно я была в небольшом замешательстве, но поддалась и облокотилась на него. Визер тоже милый, симпатичный. Даже мягкий, несмотря на его кости и шипы. Было приятно и уютно.

Неудивительно, что Аликис любит тишину и уединение, хотя вряд ли это можно назвать уединением, но не суть. Тут так спокойно, просто наслаждайся тишиной и окружением. Но я не Аликис, я долго молчать не могу, особенно если есть с кем можно и даже хочется поговорить.

– Ну ты придумал им имена? – я нарушила приятную тишину, почёсывая крысу.

– Нет, – Визер пожал плечами, – Есть предложения?

– Макс и Тихон? – я назвала первые пришедшие в голову имена.