Багровое откровение. Исповедь алого генерала

Став свидетелем необъяснимого. Заметив клыки и кровь, он пребывал в ужасе. Был готов совершить роковую ошибку. Шансы, конечно, на победу были невелики, но успей выстрелить, последствия будут печальны.

В очередной раз ситуацию спас Фридрих. Придя в себя, он поспешил образумить товарища.

– Тише, Вальтер, все хорошо, опусти пистолет, – с трудом встав на ноги, загородил Авеля спиной. – Они не опасны.

– Что вы такое говорите? – он перевел ошеломленный взгляд. – Вы же сами видели, что они сделали!

Шокированный, Вальтер не мог поверить, что после случившегося кто-то будет добровольно защищать таких, как мы. Смертный разум не мог принять то, что видели глаза, но если бы только это было главной проблемой…

Воспользовавшись замешательством, Авель, мгновенно оказался рядом. Выбив оружие из рук, схватил за ворот кителя.

– Жалкое ничтожество! – сделав шаг, прижал с силой к стене. – Вздумал мне угрожать? – злобно оскалился. – Да кем ты себя возомнил?!

Напуганный, Вальтер даже не успел понять, как оказался на шаг ближе к смерти. Задержав на миг дыхание, боялся даже пошевелиться.

– Авель, – понимая, чем обернется гнев, я медленно подошла ближе. Намереваясь оградить от опрометчивого поступка, положила руку на плечо. – Отпусти. Он и без того напуган.

– Нет! Я проучу этого наглого смертного! Покажу, чего стоит бездумно угрожать мне!

Взывать к голосу разума, было бессмысленно. Авель не хотел нас слушать. Опасность усугубляли усталость и раны. Потеряв весомое для иного количество крови, с трудом сдерживался, а тут такая «возможность». Вальтер был легкой беззащитной жертвой, которую не жаль убить.

Исчерпав альтернативные варианты, пришлось прибегнуть к силе. Дав незаметно Фридриху сигнал, я довольно быстро нейтрализовала угрозу в лице разъяренного иного. Ругался он, конечно, знатно, даже обещал убить, если не отпустим, но кто его в тот момент слушал…

– Отведи Вальтера в лагерь, – сдерживая импульсивные попытки высвободится, обратилась я к Фридриху. – Я позабочусь об этом идиоте…

– Я не идиот! – услышав издевку, вспылил Авель. – Отпустите меня!

– Уверены? – игнорируя агрессию, переспросил Фридрих. – Вам точно не нужна помощь?

– Поверь, я справлюсь. Единственный, кому она сейчас нужна, – мельком указала на Вальтера, – капитан.

Как и полагается, у ворот лагеря нас встретил командир охраны, во главе с вооруженным патрулем. Внутри находились солдаты, присланные из резервов Кракова. Под их надежной охраной заключенные заметно успокоились. Они больше не озирались по сторонам, не пугались посторонних шорохов.

Находясь в лазарете, под присмотром врачей, Фридрих выглядел заметно лучше. Сидя напротив Вальтера, и отвлекая разговором, немного его успокоил.

Окончательно убедившись, что все в порядке, мы направились к коменданту.

– Ради всего святого, что с вами произошло?! – увидев в проходе, ошеломленно воскликнул он. – Вы что, пытались остановить ураган?

– Ну… – Авель усмехнулся и подошел к столу, – в каком-то смысле можно сказать и так.

Не став вдаваться в подробности ночного приключения, мы поспешили расспросить, не было ли новых убийств и не слышал ли Хёсс, о произошедшем на границе. Отрицательно мотнув головой, он повторил, что за все время ни в пределах лагеря, или городе преступлений не случалось.

– Понятно, – выслушав, заключил Авель. – Вы хорошо выполнили приказ, – привстал, – но не расслабляйтесь. Неизвестно, когда враги нападут новь.

В ответ, Хёсс утвердительно кивнул. Желая избежать последствий за некомпетентность, был готов на все, только бы о халатности не узнали в Берлине.

– Если позволите, – окликнув перед уходом, настоял, – в северной части лагеря есть баня. Не знаю, что произошло, но вам необходимо привести себя в порядок.

Совет был как нельзя кстати. Наш вид был очень далек от идеала «великой» арийской нации. В тот момент не только солдаты, но и узники с трудом узнавали в нас офицеров…

Лицо, руки и шея в ссадинах, под левым глазом обширный кровоподтек. Длинные светлые волосы, собранные ранее в аккуратный хвост, растрепались и походили на стог соломы. Форма в крови. От грязного плаща остались лоскуты… Молча идя на шаг впереди, и продолжая злиться, Авель напоминал побитого жизнью арлекина.

– Ты похож на грустного клоуна, достигшего последней стадии алкоголизма, – не удержавшись от соблазна, пошутила я.

– На себя посмотри! – резко повернувшись, он окинул гневным взглядом. – Ты и вовсе на ведьму похожа!

– Даже не сомневаюсь! – благополучно проигнорировав растерянность и косые взгляды проходившего мимо патруля, я громко рассмеялась. – Мы друг друга стоим!

Я действительно выглядела не лучше. Грязная форма изорвана в местах, где стыдно признаться. От пуговиц на кителе остались одни нитки. Плащ и рукава выглядели еще ужаснее. Все тело в ссадинах и кровоподтеках. Волосы спутались и напоминали паклю.

Явись в таком виде к начальству в Берлине, сразу оказались бы в полиции нравов или хуже. Однако несмотря на неблагопристойный вид, радовало, что остались живы, хоть и с проблемами по самые уши.

Благодаря своевременному переливанию крови тяжелых последствий для здоровья удалось избежать. Уже на следующий день Фридрих крепко стоял на ногах. Наложив повязки и обработав раны, ему разрешили вернуться к службе.

С Вальтером оказалось сложнее. Все случившееся сильно повлияло. После пережитого требовался длительный отдых. Последующие дни, проведенные в лагере, никто, кроме, разве что Фридриха, не искал с ним встречи.

Подводя некую черту, стоит сказать, что жестоких убийств и похищений на границе и в городе больше не происходило, не считая геноцида в самом лагере, функционирующем вплоть до конца войны.

Хёссу в тот раз тоже избежал трибунала. Вернувшись в Берлин, никто из нас не стал упоминать о его ошибках, но судьба была не столь снисходительна…

В конце войны правосудие настигнет. По решению польского верховного трибунала он будет приговорен к повешению. По иронии судьбы, его земной путь оборвется там, где лично забрал жизни сотен узников, и о котором с такой любовью говорила его жена, считая жизнь в Аушвице: раем на земле.

ЭХО ПРОШЛОГО

Невзирая на найденные улики, доказывающие причастность Аненербе к расследуемым убийствам, мы не могли обвинить их, не опасаясь разделить участь жертв.

Главной причиной для подобных опасений, был Генрих Гиммлер. Второй человек в государстве, он был создателем и главным руководителем исследовательского института. И тут, собственно, напрашивался закономерный вопрос: «как обвинить тех, кто сам же и играл роль судей? Кто заведомо знал и скрывал правду?»

Истинных виновников тех чудовищных преступлений изначально невозможно было арестовать. Нам попросту никто бы не поверил, списав доводы на игру воображения.

Наряду с рейхсфюрером, беспокоил Вальтер. Из-за продолжительных ночных кошмаров, что стали сниться после возвращения, он стал подозрительным и замкнутым. Находясь рядом, держался на расстоянии и лишний раз не вступал в разговор.

Не желая наблюдать за отчаянными метаниями между страхом и долгом, я попросила освободить его от обязанностей по охране моей жизни. По счастью, зная неприступный характер, Гиммлер быстро согласился, но то ли дело Авель…

Руководствуясь принципом: «если подчиненному, что-то не нравиться, но это не нарушает субординацию…», он просто игнорировал происходящее. В свою очередь, не имея возможности избежать контакта с прямым начальством, Вальтер просто помалкивал, лишний раз стараясь не вставать у него на пути.

Намереваясь раскрыть преступную деятельность Аненербе и докопаться до истины, я засиживалась в архивах департаментов, искала любой компромат на рейхсфюрера и его прихвостней.

Часы, проведенные среди множества стеллажей, оказались практически напрасны. Гиммлер был мастером сокрытия информации. Даже приближенные не знали, чем он на самом деле занимается. Единственное, что подозрительного удалось найти среди огромного множества документов – несколько коротких записей о восьмом исследовательском отделе, входящего в структуру института.

Судя по крупицам информации, он занимался исследованием всего сверхъестественного и необъяснимого. Путешествуя по миру, сотрудники изучали древние артефакты, проводили масштабные раскопки таинственных некрополей и легендарных памятников. Исследовали проклятые места и легенды, но ни имен, или конкретного описания деятельность, ни находок. Отдел был призраком.

– Ищете информацию о восьмом отделе? – прозвучал за спиной знакомый мужской голос.

Отвлекшись от чтения и повернувшись, я увидела Фридриха. Стоя возле окна и держа в руках книгу в черно-красном переплете, он с нескрываемым любопытством следил за мной.

– Вам что-то известно?