Юное сердце на Розе Ветров

– Впервые слышу, – поднял бровь Батори. – Значит, возле нашей школы произошла драка и Вы приняли в ней участие? Вы один или был кто-то еще из нашей школы?

– Нет, никого больше, клянусь. Я был один. И то, всё вышло совершенно случайно, – учуяв спасительную лазейку, хотя бы на первых порах, попытался оправдаться Юичиро. – Я вовсе не собирался впутываться, произошло одно обстоятельство, из-за которого меня втянули в эту разборку.

– Какое же обстоятельство? – глаза сузились.

– Извините, – Юу посмотрел на свои руки, лежащие на коленях и сжал кулаки. – Как бы я не хотел, но я не могу назвать Вам причины. Это личное.

– Личное? – прозвучал холодный голос.

– Да…

– В таком случае Вы признаете, что позволили втянуть себя в драку за территорией школы?

– Да.

– Позволили, прекрасно понимая, что драки запрещены, как на территории, так и за пределами школы?

– Да.

– Хорошо, – спокойно ответил Ферид и прошел к своему столу. Сев в кресло, он сложил руки в замок на столе и величественно взглянул на зеленоглазого брюнета. – Сейчас можете отправляться в медпункт, а потом немедленно на занятия. В течение дня Вас известят о виде занятости на сегодня.

– И это всё? – распахнул глаза Юичиро, который уже мысленно готовился распрощаться со школой. «Но как? Почему он ничего не знал? Неужели ему не доложили? Как так?

Хотя радоваться рано, это еще вопрос времени…»

– Поверьте, когда озвучат список дел, Вам не будет казаться, что их мало, – на тонких губах скользнула тень улыбки. – Идите, Амане, и готовьтесь.

Ничего не понимая, Юичиро покинул кабинет школьного председателя.

Безжалостный Ангел

– Проинформируйте его о возложенных на него обязанностях как можно скорее.

– Слушаюсь, – ученик слегка склонил голову, после чего вышел из кабинета. Только когда дверь закрылась, Ферид смог позволить себе немножко расслабиться.

– Не слишком ли мягко? – к его креслу подошел длинноволосый юноша и опустил руку на спинку стула. – Поступок из ряда вон выходящий.

– Признание смягчает приговор, разве не так? – уголком губ хмыкнул Батори, устремив взгляд на своего заместителя, на что тот только развел руками. – И нужно отметить, что, если бы в этом инциденте принимали участие исключительно ученики нашей школы, разумеется, никто бы не избежал строгого наказания.

– Хм, в таком случае нам нужно только поблагодарить Небеса за то, что только один наш ученик столкнулся с жестокостью внешнего мира, – с улыбкой проговорил Доджи, умалчивая также и том, что второй пострадавший сейчас находится в его комнате.

– Опять же, это произошло за пределами школы. Как бы нам не хотелось, но нести ответственность за учеников, находящихся вне стен нашей альма-матер мы не в силах. За ее пределами они вольны делать, что им заблагорассудится, и единственным судьей является их собственная совесть, чувство благородства и родные. Или ты полагаешь иначе? – президент сузил глаза.

– Я не в состоянии оспаривать подобные решения, – спокойно отозвался Доджи с легкой полуулыбкой на лице. – Но, пожалуй, если бы меня спросили, я бы ответил так же, как и ты.

– Не могу смотреть, когда ты пытаешься показать, что твое влияние здесь недостаточно сильное.

– Я совершенно доволен тем, что мне выпало и нисколько не стремлюсь к большему. Моя роль, полностью удовлетворяет мои желания, – мягко отозвался молодой аристократ, – и кто, как не ты, должен лучше всех это понимать. Всё будет так, как этого хочешь ты.

– Прогуляемся? – предложил Батори, бросив короткий взгляд на часы.

– Буквально одну минуту, у меня еще есть одно неоконченное дело, как только я с ним разберусь, тут же спущусь.

– Буду ждать тебя в саду, – сказал Ферид, после чего склонился над документами, Шикама же покинул кабинет.

«Всё будет так, как этого хочешь ты. Именно так, и никак иначе, – шагая по коридору рассуждал он. – Пока ты стоишь на вершине, пылая желанием властвовать и подчинять, я могу быть рядом и греться искрами твоего ярко горящего костра. И куда бы не подул переменчивый ветер, для тебя я всегда буду тем, кто в конце концов обозначит вектор возгорающего пламени твоей свободы… Так было всегда и так будет и дальше… Нам обоим уже не сойти с этого пути. Мы погрязли в нем навсегда, лишив себя права выбора…»

Став напротив двери собственного кабинета, Шикама не торопился войти. Прежде, чем зайти и увидеть оставленного им там Микаэля, он задумался. Но когда все же решился и толкнул дверь, застал пустующую комнату.

– Ушел, значит? – усмехнулся Шикама, войдя и притворив за собой дверь. Миновав кушетку, где еще несколько минут назад пребывал человек, он подошел к окну.

– Пожалуй, так даже лучше… Пусть я и хотел предостеречь тебя, но полагаю ты не хуже меня понимаешь, что нужно быть осторожнее и не попадаться на глаза тем, кто в итоге может навредить тебе…

– Можешь ты хотя бы сказать, что конкретно между вами случилось, за что тебя сюда определили, как бесплатную рабочую силу? Ты еще и словом не обмолвился.

– Ребят, я правда не в настроении это обсуждать, давайте потом, – Юичиро водрузил очередной ящик с землей для пересадки тепличных растений на стол. Утерев лоб, он последовал к выходу из теплицы за следующим ящиком мимо Шиньи, задавшего вопрос, и Синго, который пришел сюда во время большой перемены не для того, чтобы выяснить отдельные детали, а скорее для того, чтобы оказать видимую поддержку пострадавшему от несправедливости товарищу. И если намеренья Хиираги были чисты, как лед на реке, то Акутазава скорее пребывал здесь для личной выгоды. Поддерживая друга в трудный для него момент, он автоматически получал его доверие.

– Поменьше там болтовни! А вы шли бы отсюда подобру-поздорову! Если так беспокоитесь за товарища, лучше не отвлекайте его, а то вашими стараниями он до утра не управится, а если застукают за бездельничеством, еще что-нибудь покруче сообразят! – прикрикнул на них старшеклассник, приставленный для того, чтобы следить за приведением наказания для провинившегося в исполнение и за тем, чтобы ему никто не оказывал помощи, по совместительству также являющийся главным управляющим всеми здешними оранжереями.

– Он прав, лучше уходите. Если застанут вас тут, можете также схлопотать, – мрачно произнес Юичиро. – А о причине нашей драки трепаться нечего.

«Не говорить же Хиираги, что это все из-за его сестры, которая предпочла мне Мику»

– Скажи хоть, надолго тебя упекли? – помолчав, снова спросил Шинья.

– На пару дней, пока пересадка не окончится, – пожимая плечами, ответил Юичиро. – Честно, парни, идите. Не мешайте. Хотелось бы успеть до звонка.

Собственно, делать было больше нечего, кроме как последовать совету – удалиться. Двое одноклассников вышли из оранжерей и последовали по тропинке к школе.

Тяжело вздохнув, Амане вновь принялся за работу. Наказание оказалось вполне сносным для него и вполне приемлемым, особенно, если сравнивать его с самой крайней мерой – отчислением из школы, на которое он рассчитывал, учитывая свою провинность. Но по какому-то необъяснимому случаю, его не только не выгнали, но и наказание придумали небезбожное. Тут было два варианта: либо до Батори так и не дошла реальная информация об утреннем инциденте, либо он по каким-то личным соображением решил сделать поблажку и ограничиться простеньким наказанием, которое скорее можно было назвать профилактической мерой. При этом запрет на тренировки в спорт-клубе так и не последовал, хотя в прошлый раз, это было первым лишением за несоблюдение правил. Что же в этот раз? Школьный идол решил проявить к нему великодушие? Но с чего бы это вдруг?

Над этой темой кто угодно другой мог бы еще долго ломать себе голову, но только не Юичиро и не сейчас. Вместо того, чтобы обдумывать мотивы поступков руководства, он предпочитал скрыто радоваться тому, что наказание не приняло крутой оборот и он легко отделался.

Куда как больше его воображение занимали видения вчерашнего ухода Шиндо и Хиираги из актового зала и то, как они провели остаток вечера. После состоявшейся разборки его пыл немного поутих, он не был уверен наверняка, но что-то подсказывало ему, что это попридержит Мику на какое-то время. А в лучшем случае отобьет у него желание снова пытаться заигрывать с девушкой.

Юу не знал, чего хотел добиться Мика, провоцируя его утром на драку, но если вспомнить, что он легко отделался, то Мика явно в проигрыше. Если в этот раз его целью было отчисление Амане из школы, то он потерпел полную неудачу. Юу по-прежнему здесь и никто его отчислять пока не собирается, уж не понятно каким чудом. Но скорее всего этим чудом он был обязан заместителю председателя школьного студсовета, который хоть и грозил ему расправой, но все же промолчал. Или же это была инициатива самого Батори, впрочем, сейчас не суть, кто вступился за Амане.

Главное, что теперь, видя, что Юичиро остается безнаказанным даже после такого проступка, Мика может поостеречься снова нарываться на открытое столкновение, которое ему совершенно не на руку, беря во внимание его дрянную физическую подготовку. Видимо и сам Микаэль это понимал, поскольку вел себя довольно тихо. Разумеется, никто из окружающих не заметил его подавленности, выглядел он как всегда самоуверенно, но Юу углядел это мрачное напряжение в его дерзком взгляде.

Как только Мика вошел, по классу пронеслась волна перешептываний. Каждый гадал, связанны ли его опоздание и следы на лице с теми же событиями, отпечатки которых наблюдались и у самого Амане. Когда они возникли и, главное, по какой причине. И лишь малая часть из всего класса точно знала ответ на вопрос, волновавший большинство. Синго и парни, участвовавшие в спектакле, отлично понимали, чем вызваны сегодняшние синяки и ссадины на лицах враждующих одноклассников, но выказывать свои мысли вслух не торопились.

Однако пусть большинство не знало причины, но сомнений в том, что оба парня получили свои боевые отметины друг от друга, не было, а посему вскорости по классу пронесся еще один гул, выказывающий скорее некое уважение к конфликтующим лагерям, сцепившимся в честном поединке на задворках школы и оставивших друг на друге практически равные следы.

– Черт бы тебя побрал! – раздосадовано прошипел Микаэль, вскакивая с дивана, на который уселся Кота. Все бы ничего, если бы этот грязный кретин не начал нашептывать ему всякую чушь и распускать руки, якобы Шиндо совсем лишился чувствительности и не заметит их на своем теле, а такое бесцеремонное обращение просто выводило из себя. Лучше было пойти во двор, чем сидеть в этой комнате и выслушивать чужой бред.

Когда разъяренный юноша слетел с места, Нагашима только усмехнулся.

– Как ты? Сильно болит? – осведомился Леонард, когда взволнованный Микаэль остановился рядом.