наземной волной немогил.
В предшкольном, кудрявом начале
я голову в грязь уложил.
С ужасной и алчущей злостью
разломлена каждая кость,
что можно привзять меня горстью.
Ах, где же господняя горсть?
Самовнушения
"Отнимись у людей! Изымись из толпы!
Избегай ход таранов дурных, что в бою,
имеющих наглость и смелость долбить
два уха и лоб, и грудную броню!
Отрекись от скоплений, сплетений глумных,
посмей возыметь свой правдивейший путь!
Беги от предателей, шлюх и чумных,
что в ум добавляют пороки и муть!
Несись от больных и печальных, воров,
заразных и жутких, и липких до язв;
от горе-семьи и нарядных оков,
что гнут и калечат под маскою ласк!
Откажи всем вопросам, приказам, судьбе!
Плыви, хоть порой одноруко гребя!"
– Шепчу и кричу от рожденья себе,
чтоб дух сохранить для родного себя…
Амазонка
Ты так непохожа на дам и девиц.
Опять покоряешь поэта, о, муза!
Тебе не страшны нападения львиц,
враги и друзья, их слова и союзы.
Под силу любые сражения, груз,
удары от левых, центральных и правых.
Во мне будоражишь оттенки всех чувств,
какие сливаются в море и лаву.
И я салютую при виде твоём.
Вулканы и гейзеры рушат все скрепы.
И всё пробуждённое ярко поёт,
стихи разрывают подкожные цепи.
Ты можешь медведя умело раздеть
и сбить кирпичом лебединую стаю…
От этой тебя не могу я не млеть!
От сил и умений, и смелостей таю.
В тебе наблюдаю энергию Ра
и чую всю мощь, естество очень зорко!
Высокая, властная, будто гора.
Возьми же меня, о, моя амазонка!!
Актриса обнажённого театра
Ванильный амбре и распущенный волос,
малиновый шёпот, кулон на цепях,
невинные, добрые глазки, как лотос,
меня приютили тут, возле себя.