Я едва не рассмеялась: ну, храбрец! Слышал бы его Лайбстер! Поди, тоже хохотал бы до колик, а потом заманил бы нахала в болото и окунул в трясину по самую маковку, чтобы на всю жизнь запомнил. После стычки с Лайбстером возле Плачущего озера мне слабо верилось в действенную силу амулетов и заговоров. Настоящего фейри не отпугнёшь щепоткой могильной грязи! Это все равно что выйти с деревянной сабелькой против дракона…
– Наш Дуайт много знает про их обычаи, – звенел над ухом голосок Джоэла. – Он рыбак и живёт в Кавертхоле уже лет сто. Правда, теперь редко выбирается из своей берлоги. Незачем, говорит. Хотите, я вас познакомлю?
Я решила, что познакомиться не помешает, а вот разговор лучше отложить до другого раза. На сегодня с меня достаточно впечатлений. От шахты веяло такой обморочной стылостью, что даже немного знобило.
– Ладно, – согласилась я. – Поедем.
Тем же манером мы вернулись в деревню. Старый рыбак Дуайт действительно оказался дома – он сидел на пороге своей хижины, грязной, как лисья нора. Похоже, он был из тех людей, которые с возрастом утрачивали вкус к жизни. Если верить Джоэлу, Дуайт целыми днями околачивался в деревне, изредка наведываясь в паб, чтобы оскорбить кого?нибудь. Вот и сейчас, хотя время было ещё раннее, от него за милю разило джином.
– Ну? – брюзгливо спросил он, подняв косматую голову, когда мы с Джоэлом подошли ближе.
– Помнишь, ты рассказывал мне о кругах под шахтой? – зачастил мальчишка. – Расскажи теперь этой леди.
– Можа и рассказывал, – пробубнил старик, взглянув на меня красными бульдожьими глазками. – Только недосуг мне сейчас. Вона, сеть прохудилась, чинить надоть.
Он потянул к себе рваную рыбацкую сеть, явно валявшуюся здесь не один месяц. Я пожелала обоим – Дуайту с Джоэлом – хорошего дня и распрощалась, мысленно поставив галочку, что надо как-нибудь постараться застать рыбака в более трезвом виде. После этого мы с Ласточкой покинули Кавертхол. Уже близилось время обеда, а я скорее предпочла бы свернуть себе шею, пустив лошадь в галоп, чем ещё раз выстоять под ледяным душем дядиных насмешек.
Миля за милей тянулись рыжие пустоши. Время от времени однообразный пейзаж оживлял какой-нибудь дольмен, похожий на огромный стол: три валуна стоят торчком, сверху на них возлежит ещё один плоский камень. Иногда попадались кромлехи, иногда – отдельно стоящие высокие валуны, похожие на диковинное войско, окаменевшее под действием дневного света.
Возле развилки на Ловери я натянула поводья, заметив мелькнувшее среди кустов дрока знакомое коричневое пальто. Мне следовало торопиться, но не могла же я не поздороваться с нашим обаятельным доктором:
– Мистер Медоуз!
Обернувшись, Медоуз растерянно повертел головой и заулыбался, поспешив мне навстречу. Перед собой он катил два больших деревянных обруча. Спешившись, я сошла с дороги, ведя Ласточку в поводу. Сырая земля была мягкой, как губка. Она хлюпала и слегка пружинила под ногами.
– Эти рамки нужны, чтобы определять и считать растения на пробных участках болот, – пояснил доктор Медоуз в ответ на мой удивленный взгляд. – Вы бросаете их случайным образом, а потом считаете всё, что попало внутрь.
«Вот оно что! Надо будет рассказать Мэри», – подумала я.
Увиденный Лабиринт всё ещё будоражил моё воображение, поэтому я предупредила:
– Вы бы осторожнее гуляли по пустошам…
– Вот и мисс Кэролайн говорит то же самое, – вздохнул Медоуз. – Не пойму, о чём она беспокоится? Здешние болота – самое умиротворяющее зрелище из всего, что я видел.
Он окинул окрестности уверенным взглядом человека, чьи представления об окружающем мире не могло поколебать абсолютно ничто.
– Для человека, разбирающегося в ботанике, на болотах нет никакой опасности. Где угодно можно отыскать твёрдую тропу, – продолжал Медоуз, с удовольствием вернувшись к любимой теме. – Вон, смотрите! Видите? Это сивец. Там, где он растет, можно смело ставить ногу или даже ехать верхом на лошади! Почва выдержит. А вон там, смотрите, какое чудо!
Прыгая по кочкам, как тощий коричневый грач, он присел, поколдовал над чем-то и поднес мне комок прутиков, похожих на спутанные шнурки от ботинок.
– Луноцвет, первое весеннее украшение здешних мест, – произнёс Медоуз с благоговением. – Согласен, что сейчас он выглядит не очень, но посмотрите, что будет через месяц! Луноцвет расцветает с первыми оттепелями. И почти сразу гибнет, к сожалению. Очень хрупкий цветок. Я давно за ним охочусь.
Говоря о своих любимых растениях, доктор даже порозовел. Его добрые карие глаза возбужденно блестели за стеклами очков.
При виде этой наивной самоуверенности предчувствие беды, посетившее меня в Лабиринте, тяжким грузом легло мне на душу. Я не видела, в чём заключалась опасность, но чутьё подсказывало, что нам точно что-то грозило. Однако уговаривать Медоуза было бесполезно.
«Лучше поговорю с Кэролайн», – подумала я. – Если уж она не сможет отвлечь его от болот, то никто не сумеет!»
Глава 6
Робин Уэсли поощрял мои занятия верховой ездой, хотя, подозреваю, им руководила не столько забота о племяннице, сколько желание держать меня подальше от замка. С Уайтбором тем временем творилось что-то странное. Он застыл посреди рыжего холмистого моря, словно каменный остров, и тихо мрел в ожидании какого-то события. Я не забывала про Имболк, хотя моя голова в эти дни была занята новыми знакомствами и визитами.
Нынешним утром я возвращалась от миссис Полгрин в довольно скверном настроении. Оставив Ласточку на попечении конюха, злобно хлопнула дверью в холле, стянула перчатки. Я надеялась мирно провести время с Джейн и Кэролайн, разбирая вышивки и сплетничая о соседях, когда к ним вдруг заявилась миссис Гимлетт. Это про её мужа миссис Полгрин рассказывала, что он был энтузиастом шахтерского дела, не давая проходу лорду Уэсли. Если этот джентльмен так же надоедлив, как его супруга, тогда я отлично понимаю дядю! Миссис Гимлетт всего за полчаса довела меня до нервной трясучки.
Оказалось, что она имела родственников в Астилии, и, узнав, что мой близкий друг уехал туда с дипломатической миссией (я сто раз прокляла себя, что проболталась Джейн про Кеннета!), устроила мне настоящий допрос. Правда ли, что астильского короля вынудили отречься от престола? Правда, что сацилийские войска уже продвинулись за Бебрийские горы? Что слышно в министерстве? Неужели будет война?
Как будто я что-то знала! За четыре недели я не получила от Кеннета ни письма, ни весточки. Я успокаивала себя тем, что письмо могло не дойти до Грейвилии или затерялось на почте. Может, Кеннету вообще запретили писать! Но тревога росла. По ночам я долго лежала без сна, глядя на серебряное лунное колесо, проплывающее в синем квадрате окна. А когда удавалось уснуть, то перед глазами возникала фигура Кеннета, охваченная огнем, а затем – всплеск драконьих шелковых крыльев и пронизывающий золотой взгляд, словно удар ножа. Я просыпалась вся в поту, с колотящимся сердцем.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: