По другую сторону Алисы
– Нет, Элис, увы. Ты все делала правильно, но спасти его не удалось. Врачи появились почти сразу, как ты потеряла сознание. Мне так жаль, это не твоя вина. – Чуть помедлив, он несколько удивленно добавил: – Откуда ты знаешь его имя? Вы были знакомы?
Мой ответ был украден. На этот раз тем, кого я ожидала увидеть меньше всего на свете:
– Элис! Мне позвонила Ева, что случилось? – Громогласный голос Джо перекрыл все звуки в кафетерии.
В отчаянии я застонала. Мой контакт на случай экстренной ситуации. Ну что он здесь забыл? Почему сегодня? И как он так быстро приехал?!
Майк недобро покосился в сторону моего супруга и едко процедил:
– Ну, не буду мешать, миссис Андерсон. – Он молниеносно вытянулся во весь свой немалый рост и поспешно удалился. Если бы я так быстро поднялась с пола, то очень быстро бы упала обратно. Пока я размышляла о невероятных способностях парамедика, мой благоверный, вернее, уже не настолько-то и верный, оказался рядом со мной.
– Едем домой? – Джо протянул мне руку, предлагая помощь. Вздохнув, я приняла этот акт милосердия и ухватилась за его крепкую ладонь. Не устояв на ногах, как и предполагала, я очень постаралась не встретиться с полом вновь. Последнее время мы с ним частенько виделись. Предотвращая мою попытку вернуться в прежнее положение, муж удержал меня за талию, и я, следуя дурацкой инерции, резко прислонилась к нему. В этот самый момент Майка угораздило обернуться и увидеть столь жуткую для меня картину. Смотрелось это все, наверное, как утешающие объятия любящего мужа. Знал бы ты, дорогой, как все обстояло на самом деле.
– Едем, – только и оставалось мне произнести.
Поездка домой, если нашу квартиру все еще можно было называть домом, выдалась нерадостной. Из-за привычки Джо ездить с открытыми окнами и люком, вместо того чтобы включить кондиционер, голова от ветра раскалывалась нещадно. Шоссе оказалось не загружено в этот час, что удивительно при обычном трафике, потому моему мужу выдалась возможность разогнаться, конечно, соблюдая ограничения, установленные на этом участке пути.
– Как ты так быстро оказался в госпитале? – Мой тихий голос разбил на осколки безмолвие, что тянулось с самого выхода из больницы.
Муж по-прежнему не отрывал взгляда от дороги. Свет от уличных фонарей сливался в единую желтую полоску.
– Я был уже в клинике… К приятелю заходил, – тихо ответил Джозеф. К приятелю?! Никогда бы не подумала, что у него могут быть приятели. Хотя почему нет? Он же человек. Правда, иногда я об этом забываю.
– Что за приятель? – Я внимательно смотрела на такое родное и в то же время совершенно чужое лицо. Супруг слегка повернул ко мне голову:
– Ты его не знаешь. Учились вместе в медицинской школе, он работает в Миддлсексе.
Как мило. Бывший сокурсник, которого Джо навещает посреди рабочего дня. Хотя, может, в частной практике так и заведено. У меня не было настроения поднимать этот вопрос.
– Как себя чувствуешь? Голова не болит? – с несвойственным ему участием продолжил дорогой муж. Ох, да он сегодня выдал годовой запас слов. Потрясающе. Я с недоверием проговорила:
– Еще немного, и моя черепная коробка лопнет.
Джо хмыкнул и вновь сосредоточил свое внимание на вождении. Кажется, он даже немного прибавил скорость. Наверняка ему не терпится избавиться от меня побыстрей. Ну и к черту его. Энергичная электронная музыка, что раздавалась басами в салоне автомобиля, служила прекрасным фоном к нашей скоростной езде. За окном стемнело. Я посмотрела на люк – над нами тянулись серые мрачные тучи. Только грозы еще не хватало. Я закрыла глаза и откинула голову, стараясь расслабиться. Лучше мне, правда, от этого не стало. Неожиданно меня посетило странное чувство внизу живота, как при взлете. Распахнув глаза, я взглянула на спидометр. Отметка приближалась к восьмидесяти милям в час. Я тронула Джозефа за плечо:
– Может, сбавишь скорость? Я недавно стала свидетелем жуткой аварии.
Ноль внимания.
– Джо… послушай меня. – Я покосилась на прибор – стрелка уже находилась на цифре восемьдесят. Нет, здесь явно нельзя гнать с такой скоростью! Даже на практически пустом шоссе, даже на «Порше». Мои пальцы мертвой хваткой вцепились в руку мужа, а голос сорвался на крик.
– Остановись! Слышишь меня! Стой! – умоляла я слетевшего с катушек супруга. Раздался гром. На небе серебряной трещиной сверкнула молния. Тяжелые капли ударялись с глухим звуком о капот, крышу, лобовое стекло автомобиля. Дворники заработали, стараясь дать обзор водителю, но со своей работой они справлялись плохо, вид из окна оставался довольно размытым. Джо, не видя, не слыша и не замечая меня, словно в трансе, продолжал разгоняться.
Я не могла различить ни дороги, ни указателей и с трудом понимала, где мы находились.
– Ты хочешь меня убить?! Признайся! Один раз попытался чужими руками и не получилось? – В отчаянии я трясла впавшего в ступор мужа. – Ну так и в этот не получится! – Перегнувшись через супруга, я резко вывернула руль на себя, чтобы свернуть на обочину. Конечно, я могла спровоцировать нехилую аварию, но машин ни сзади, ни спереди я не увидела, а потому пострадали только мы: я, Джо и «Порш». «Порш» мне в этой истории было жалко больше всех. Муж резко ударил по тормозам. От серьезных травм меня спас ремень безопасности. Джозефа тоже. Муж какое-то время, пребывая в шоковом состоянии, молча смотрел вперед. Я в страхе вжималась в кресло. Затем, справившись с оцепенением, супруг медленно развернулся ко мне и очень тихо и отчетливо прошипел:
– Ты окончательно спятила?
Что? Это я-то спятила? Сглотнув слюну, я севшим голосом ответила на нелепый вопрос:
– Нет. Сошел с ума здесь только ты. Я не разгоняюсь до восьмидесяти миль в час в грозу. Так что псих тут только один, и это явно не я.
Мое дыхание участилось. Ноздри Джо гневно раздувались. Зрачки его расширились. Муж смахивал на наркомана. Не отрывая пристального взгляда от незадачливого убийцы, я пыталась нашарить ручку двери. Но Джо оказался быстрее и заблокировал машину. Я слышала свое сердцебиение, казалось, оно перекрыло звуки радио. Словно прочитав мои мысли, муж выключил звуковую систему. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Его внимание снова всецело принадлежало только мне. Как это ни иронично, сейчас я этого хотела меньше всего на свете.
– Скажи мне, чудная ты моя, когда я тебя пытался убить? Да еще и чужими руками? А? – Усталость пришла на смену ярости. – И я не гнал восемьдесят миль, а всего шестьдесят и начал сбавлять, как только хлынул ливень. – Он со странным сочувствующим видом окинул меня взглядом. – Что с тобой происходит в последнее время?
Я молчала. Ответа у меня не было.
– Нечего ответить? Хорошо… Мы не разбились, я, кажется, помял бампер, чертово дерево… Поехали. – Он вновь завел двигатель. Кажется, я отделалась малой кровью. И правда, что со мной происходит?
Квартира встретила нас мраком и холодом. Совершенно точно помню, что кондиционер я даже не включала перед выходом, но сейчас я собственными глазами наблюдала, как он работал на полную мощность. Удивительно.
– Не выключила кондиционер перед уходом. – Супруг потянулся за пультом. – Сколько раз тебе говорил, – сердито бросил мне муж и одним нажатием кнопки прервал жужжание техники. Я все еще стояла в коридоре, безучастно наблюдая за передвижениями Джо по апартаментам. Вскоре он заметил меня. Кивнув в мою сторону, сказал:
– Как привидение. Ты не хочешь пройти в комнату? Или на кухню? Выпей кофе, тебе стоит взбодриться, денек тяжелый выдался, – он хотел было вернуться к мельтешению по квартире, но мне это надоело. Уродливая черная статуэтка кошки разлетелась вдребезги, с моей помощью встретившись с ламинатом. Похоже, покрытие кое-где пострадало. Джозеф, вздрогнув, озадаченно созерцал хаос, устроенный мной. Он саркастично изрек:
– Чердак все-таки снесло? Да? – Его усмешка привела меня в ярость. Кулаки непроизвольно сжались до побелевших костяшек.
– Элис, просто скажи, чего ты хочешь? Скажи мне, и давай это все прекратим, я тоже устал, – он поднял холодный взгляд на меня. Я улыбнулась, прекрасно осознавая, насколько сейчас моя улыбка выглядела сумасшедшей и злой:
– Хорошо. Давай прекратим. Я хочу развестись. – Страшные слова повисли в воздухе.
Глава 3
Стеклянный дом
Прошу строго меня не судить,Раскаянья нам хватит с лихвою.Мне сердце бесполезно корить,Что стремится остаться с тобою.Я обвела критичным взглядом четверостишие, выведенное в блокноте неровным почерком. Писать было неудобно, автобус качало из стороны в сторону. Складывалось впечатление, что водителю права выдали только вчера.
Нервно погрызла кончик карандаша. Мой личный метод психотерапии помогал немного прийти в себя после произошедшего: не только в кафетерии, на дороге, но и в нашей с Джо квартире. Как оказалось, для меня это тоже было потрясением. Я быстро собрала лишь необходимое, покидала пожитки в спортивную сумку и мгновенно ретировалась из нашего нелюбовного гнездышка. Этот подлец даже не пытался меня остановить. Уверена, после моего позорного побега Джо открыл бутылочку дорогого шампанского и пригласил праздновать Еву.
Насчет последнего я соврала. Она в своем огромном, в прямом смысле стеклянном доме ждала меня. Все так запуталось, сплелось в один большой клубок из одних колтунов.
Я выкинула ни в чем не повинный карандаш в открытое окно автобуса. Туда же полетел смятый листок. Сидевшая рядом девочка-тинейджер вынула беспроводные наушники из ушей и, повернув ко мне веснушчатое лицо, безапелляционно заявила:
– Вы загрязняете окружающую среду. Из-за таких, как вы, наша природа погибает, – девочка высокомерно задрала квадратный подбородок.
Я горько рассмеялась, отметив, что стала весьма импульсивна в последние дни и, конечно, о природе не задумывалась. Подобные поступки мне были несвойственны на самом деле. В России меня бабушка отругала бы за такое варварское поведение. Правильно бы сделала.
– Прости, даже не подумала. Период в жизни тяжелый, – весьма искренне извинилась я перед попутчицей. Подросток недоверчиво сощурила карие глаза.
– Если все люди думать перестанут, у планеты тоже наступит тяжелый период, – философски изрекла она и вернула свои наушники на полагавшееся им место. Я вздохнула, с тоской выглянув в окно. Мимо проносились машины, оставались позади деревья. Прислонилась к холодному стеклу. А все так хорошо начиналось, казалось, такое бывает только в кино или в глупых книжках.
Реальность довольно резко ударила меня по лицу, возвращая с небес на землю. Наш брак продлился пять лет, пять долгих несчастливых лет. Почему я так долго терпела? Предательское чувство жалости к себе шепнуло, что все еще можно вернуть. Нет! Ни за что, с меня довольно. Бедная девочка едва не пересела от меня, поскольку я, увлекшись своими нерадостными мыслями, подскочила на месте. Впрочем, не только подросток пребывала в недоумении, я оказалась в эпицентре внимания доброй половины автобуса. Неловко улыбнувшись пассажирам, я вернулась в прежнее положение. Так, спокойно.
Ехать оставалось около пятнадцати минут, скоро мне представится возможность узнать многие подробности, которые мне не давали покоя. Настойчивое треньканье напомнило мне о существовании мобильного. Я старалась добыть устройство из заднего кармана джинсов и слегка задела локтем при выполнении этого нехитрого действия соседку. Та лишь устало вздохнула. Неловко извинившись перед подростком, я ответила:
– Да?
Номер звонившего мне был незнаком. Мужской голос мне так же сухо ответил:
– Гарсия. Миссис Андерсон, подскажите мне, пожалуйста, который сейчас час? – еле сдерживая себя, поинтересовался неприветливый детектив.
Я убрала трубку с мерзким голосом от уха и застонала, чем вновь привлекла внимание окружающих. С трудом взяв себя в руки, я взглянула на экран – двенадцать двадцать. Боже. Столь неприятное свидание мой мозг в порыве защитной реакции напрочь вытеснил из головы. Я прислонила динамик к уху:
– Двадцать минут первого, – абсолютно спокойно озвучила я время и ехидно добавила: – Вы, должно быть, часы потеряли? – Судя по словам, прозвучавшим мне в ответ от Гарсии, моя шутка нисколько его не развеселила.
Чеканя каждое слово, детектив шипел в телефон:
– Где. Вас. Носят. Черти?! – извергал из себя яд законник. О, сегодня, похоже, день глупых вопросов.
– Ну, судя по виду из окна, я еду по шоссе вдоль леса, – не теряя самообладания, сообщила я свое местоположение собеседнику. Ох, не стоило.
– Вы окончательно рехнулись?! Элис, я очень хочу вам помочь, но проклятье, как я это должен сделать один, без вас, в суде! Мы же договаривались! – выпалив гневную тираду, Гарсия не мог отдышаться. Давление у него точно подскочило от таких, наверняка обычно несвойственных детективу, эмоций. Но какой суд? У нас, естественно, была договоренность, которую я бессовестно нарушила, но явно речь шла не о встрече в суде. Или я что-то пропустила.
– Простите меня, Дэвид, – я не помнила, чтобы при встрече он сообщал мне свое имя, но я почему-то точно знала, что зовут его именно так, – мне жаль, но о каком суде идет речь? – спросила я. Молчание на том конце провода прерывалось лишь рассерженным сопением.
– Вы мне мстите, да? Хотите выставить полным идиотом? – невероятно спокойно и холодно задал вопрос детектив. У меня закончились силы и те крохи терпения, что оставил мне муж. Не удержавшись, в этот раз я почти проорала в несчастный сотовый:
– Нет, уважаемый, вы с этим прекрасно справляетесь сами.
Я пожалела, что у меня не телефон-раскладушка. Было бы очень эффектно – драматично хлопнуть крышкой телефона. Автобус резко затормозил. Ну там что, школьник за рулем?! Водитель объявил мою остановку. В окне мелькнула знакомая копна медных волос.
Задыхаясь от плотного облака парфюма Евы и ее крепких объятий, я старалась разобрать звуки, которые издавала подруга. Она-то, конечно, наивно полагала, что ведет со мной оживленную беседу, на деле же все ее слова сливались в недостижимый для моих ушей инфразвук, доступный для понимания разве что летучим мышам, возможно, обитавшим неподалеку.
– Я так рада, что ты приехала, несмотря ни на что! Ты так хорошо выглядишь, и не передать словами, как я волновалась за тебя! – Она обеспокоенно схватила меня за руку и сжала ее, продолжив свое щебетание:
– Это так много для меня значит, мы в последний раз виделись в больнице… после того… – Некогда лучшая, да и, по сути, единственная подруга замялась. Что же ты запинаешься после неудачной попытки убить меня, наверняка с подачи муженька. Впрочем, все карты сегодня лягут на стол. – После твоего, слава богу, несвершившегося суицида, – решилась она сказать абсолютную, но такую удобную ложь для нее. – Те таблетки… до сих пор жалею, что оставила их в ванной, в шкафчике. Я замечала твое изменившееся настроение, но никогда бы не подумала, что ты решишься на такое. – Ева растерянно подняла взгляд и всмотрелась в мое удивленное лицо.
Это они с Джозефом такое придумали? Ловко, ловко. Я почти поверила. За этим увлекательным разговором мы подошли к ее дому. И если до этого момента мое лицо выглядело лишь удивленным, то теперь оно выражало полное недоумение, а сама я практически споткнулась о собственную упавшую на белый гравий челюсть. Джо, в сером свитере и с распущенным волосами, тоскливо смотрел в нашу сторону, прислонившись к деревянным перилам.
Уже пройдя внутрь коттеджа, я почувствовала себя словно осенняя муха, которая, готовясь к продолжительному сну, была совершенно бесцеремонно разбужена неожиданно нагрянувшим теплом. И вот она жужжит своими маленькими прозрачными крылышками и беспомощно бьется в оконное стекло. Видит залитую лучами солнца улицу – а покинуть эту четырехстенную коробку не может. Мои ощущения были схожи с чувствами насекомого. Я все ждала, когда мое надоедливое жужжание и попытки выбраться наскучат моим… некогда близким людям и меня просто-напросто прихлопнут. Я даже зажмурилась, правда, лишь на мгновение, но этого краткого момента хватило моим дорогим неблизким, чтобы их физиономии исказила гримаса фальшивого беспокойства.
Ева осторожно дотронулась до моего предплечья лишь кончиками пальцев и негромко поинтересовалась:
– Элис… Ты в порядке? Может, воды принести? – Взгляд зеленых глаз, казалось, был наполнен неподдельным волнением. Лживая предательница! Я больше ничего не приму из твоих рук, Иуда. Выражение моего лица в который раз напугало подругу, и она молча, выставив ладони перед собой, отступила.
Муж, до этого усердно изображавший предмет интерьера, ожил и выдвинулся в центр зала. Запустив пятерню в волосы, он пропустил сквозь пальцы свои непослушные пряди, скорее с усталостью, чем стараясь произвести впечатление, как могло показаться случайному наблюдателю. Джо поднял с кофейного столика конверт. Белый, чем-то напоминавший тот, что я обнаружила в трамвае Эйча. Хотя все конверты похожи.
– Узнаешь? – глухо произнес всего одно слово Джозеф, протягивая мне бумажный прямоугольник.
– Я, по-твоему, должна быть знакома со всеми бумажными конвертами в Лондоне? – саркастично бросила я, забирая при этом подрагивающей рукой предложенное письмо, или что там скрывалось внутри. Но и заглядывать в конверт не имело никакого смысла: «Моему дорогому другу. Моему любимому Джо…» – гласили витиеватые буквы, выведенные старательной рукой на конверте. Письмо выпало из моих судорожно трясущихся рук. Ева и Джо определенно хотят свести меня с ума. Свет, заливающий все вокруг сквозь панорамные окна, казался ослепительным, я пошатнулась. Стены стали двигаться, а я медленно осела на пол. Джозеф опустился на колени рядом со мной, позволив себе невероятный акт нежности по отношению ко мне – сжал горячими руками мои ледяные пальцы. Мне было сложно разглядеть его лицо, голова кружилась, и окружающее пространство вместе с ней.
– Это ужасно, осознавать все заново. Наверное, в твоем разуме немыслимая путаница. Просто позволь тебе помочь во всем разобраться. – Муж по-прежнему держал мою холодную ладонь и выжидающе смотрел на меня невыносимо голубыми глазами. Что я должна была на это ответить?
Но лишь один вопрос крутился в моем отказывающем мозгу:
– Почему она? Почему Ева, Джо? Я что, хуже? – Даже целых три вопроса. Муж вздохнул и печально вымолвил:
– Элис… – и продолжил смотреть на меня. Сознание цеплялось за голос Джо, как утопающий за соломинку, прежде чем окончательно сдаться подступающей темноте.
Часть IV
Интроверсия
Глава 1
Последствия
Кончился танец глупых упрямцев,Бессмысленный вальс бродячих котов.Друг на друга посмотрим без глянцаС разных концов сожженных мостов.От доктора Белл я возвращалась окрыленная, чувствуя, что струна, натянутая до предела и продетая через мое сердце, наконец ослабла, а может, и вовсе исчезла. Я оставила на столе психотерапевта мой последний стих, который написала после окончательного слушания по делу о нашем с Джо разводе. Мой адвокат, бесстрашный мистер Гарсия, влетел в кабинет светловолосого доктора, при этом едва не сбив меня с ног, не здороваясь и даже не удосужившись принести извинения. Я быстро пробежала путь от кабинета до выхода из клиники, рискуя сломать себе шею, так как табличку «мокрый пол», как всегда, не заметила.
Телефон в кармане угрожал покинуть свое местонахождение из-за безостановочной вибрации. Перестав изображать балет на вымытом влажном кафеле, я устало сдула выбившуюся из хвоста прядку со лба и ответила на звонок:
– Я уже лечу, прости, сеанс затянулся! – запыхавшись, крикнула я в трубку.
Майк рассмеялся и проговорил восхитительным бархатным голосом:
– Не торопись, красавица, я немного задержусь. Последний вызов, и я весь твой. Извини, – виноватый тон собеседника звучал невероятно мило.
– Не извиняйся, ты спасаешь людей… Одной из них когда-то была я. Буду ждать тебя в ресторане, – заверила я парамедика.
– Меня ждет всего лишь один вызов – и я пулей к тебе! – Как всегда, на том конце провода доносились крики напарника, вой сирен и просто чьи-то недовольные возгласы.
– Удачи, милый. Не спеши, до встречи, – я улыбалась так сильно, что проходящие мимо посетители больницы странно на меня поглядывали. Возможно, мне это лишь казалось, как и многое другое до этого. Да и какое мне до них дело.
– До вечера, целую. – Майк повесил трубку. Все будет хорошо. Все уже хорошо. Пусть так было и не всегда, но у плохого есть такое свойство – заканчиваться. Правда, если не прилагать усилий, плохое может длиться вечно.
Меня действительно отравили. Отравили обманом, предательством, отсутствием всяческой поддержки. Я поспособствовала своей смерти. Помогала поступать яду дозированными, но, несомненно, ежедневными порциями. Небольшими, но вполне достаточными, чтобы сломить мою волю, желание продолжать жить, радоваться новому дню. Они убили даже не меня саму как личность, не любовь Джо ко мне или мою любовь к нему. Они… Скорее, я сама уничтожила те самые крохи любви к себе, и осталась лишь пустота, а пустое тело жить не может. Существовать – разумеется, сколько таких, но жить… Жить нужно научиться, это главный навык, который человек приобретает в течение долгих лет.
Покинув территорию больницы, я шла по знакомой тропинке кладбища Тоттенем. Лучи яркого солнца пробивались сквозь листву, был на редкость погожий для сентября день. Пора заканчивать с этой привычкой прогуливаться по кладбищам. Жмурясь на свету, как огромный рыжий кот, я задумалась о том, насколько удивительна бывает наша жизнь, ее повороты, виражи, ловушки, бесконечные проверки человечности и совести.
Думаю, пора вызвать такси и отправиться на свое заслуженное свидание. Вероятно, оно будет наконец-то первым полноценным свиданием за наше уже достаточно продолжительное знакомство. Я умостилась на заднем сиденье приехавшего кеба и приготовилась выполнить задание психотерапевта, намереваясь покончить с ним сегодня. Мне нужно за уже угасающий день с самого начала восстановить цепочку всех событий, которые привели меня к этой точке. Может, записать все в хронологическом порядке мне не удастся, но самые значимые события упомянуть, несомненно, стоит. Я достала заранее ожидавшую своего часа белую тетрадь и закрыла глаза, погружаясь в запутанные чертоги моей памяти.
Глава 2
Скелеты без шкафа
Я грохнула сумки на огромный дубовый стол и смахнула пот с мокрого лица. Даже волосы от влаги потемнели. Леди, сидевшая за этим самым деревянным мамонтом, недовольно поджала губы и взглянула на меня невыносимо светло-серыми, словно бумага не слишком высокого качества, глазами. Сколько же было в них презрения и отвращения. Русская иммигрантка в ее доме, нажитом таким непосильным трудом – ведь брак с нелюбимым мужчиной наверняка требовал усилий, но эта женщина освободилась от оков супружеской жизни еще год назад. Похороны Чарльза – право, ни дать ни взять, королевская семья – прошли весьма скромно, Джозеф вдоволь позволил себе оплакать почившего отца на костлявом плече своей надменной матери. И стал еще более невыносимым. Два года мы жили счастливо, на третий терпимо, на четвертый как кошка с собакой, и вот на пятый мы начали холодную войну. Оба, несомненно, проигрывали.
Элизабет отодвинула от себя чашку из деликатного фарфора, и на столе образовались некрасивые пятна от пролитого чая. Отношение ко мне в этом каменном особняке было чуть теплее, чем к прислуге, наполнявшей этот исполинский дом, словно рыбки – японский пруд. Садовника и вовсе разбил инсульт прямо на рабочем месте. Высокого афроамериканца вынесли из родового гнезда семейства Андерсон вперед ногами, а с носилок сыпалась прилипшая к ботинкам Гарольда гнилая листва. Снега той зимой не наблюдалось, в целом весь сезон был похож на затянувшуюся промозглую позднюю осень.
Я до сих пор уверена в том, что если бы миссис Андерсон меньше тренировала на несчастном садовнике свои голосовые связки, то он бы еще радовал меня своим ежедневным искренним «доброе утро, красавица» и ласковым взглядом больших карих глаз. Я сморгнула выступившие слезы и посмотрела на ту, по чьей вине они появились. Существо, гордо именовавшее себя женщиной, по-прежнему молча буравило меня тяжелым взглядом. Вздохнув, я провела руками по липким волосам.
– Элизабет, Джо не появлялся? Я купила, как вы и просили, кофе в зернах без кофеина, чай черный без ароматизаторов, печенье без глютена и сахар без сахара, – на последнюю реплику мать моего мужа даже приоткрыла рот, и я, пресекая ее попытку сказать нечто язвительное, быстро заверила почтенную даму:
– Я хотела сказать, растительный сахарозаменитель, – и указала пальцем на торчащую из пакета зеленую коробку. Ниточка, которая в последнее время заменила Элизабет губы, превратилась в обычный тонкий рот. Признак невиданного одобрения.
– Спасибо, – отчеканила тоном Снежной королевы владелица особняка и, преисполненная чувством собственного достоинства, поднялась с обитого дорогой тканью стула, стоившего не меньше половины бабушкиной квартиры в Петербурге. Обдав меня шлейфом дорогих духов, моя свекровь гордо прошествовала к выходу из столовой. Я оперлась руками о стол. Ну что за семейка такая? Почему нельзя быть нормальными людьми? Задаваясь этими риторическими вопросами, я принялась разбирать оставленные на столе покупки, отгоняя пришедшую на помощь экономку.
