Ловец теней

– В другой раз, может быть, – он отдал ему мешочек с деньгами.

– Новолуние – опасное время, – проговорил Лукреций, протягивая ему гороскоп для матушки. – Истончается пелена между нашим миром и Бездной. Теням легче всего проникнуть в сознание человека именно в новолуние. Так что будьте осторожны, молодой человек. Не доверяйте спонтанным порывам и следите за своими желаниями.

– Благодарю вас, маэстро, – Генри склонил голову.

Уже на улице он снова посмотрел в свой список. Новолуние случалось каждый месяц, а вот похищения нет. Присев на бочку в подворотне, Генри принялся считать. Между первой и второй девушкой прошло пять месяцев. Между Анной-Марией и Вероникой, если пропустить Анну Гомес, тоже было пять месяцев. А вот дальше между Вероникой и Мартиной было десять.

«Или я что-то упустил, или дело не в месяцах, – подумал Генри. – Правда пять новолуний для совпадения всё же слишком».

Он отнес гороскоп домой, где заодно поужинал и принялся изучать карту Сиригарда. Тереза де Алуа жила в верхнем городе, куда можно было попасть только с пропуском. Возможно, отец и мог бы его оформить, но Генри решил не торопиться. Если он собирался доказать, на что способен, не стоило при первой же трудности бежать к папеньке.

Исключив Элоизу и двух девушек, чьи исчезновения не приходились на новолуние, Генри посмотрел на карте три оставшихся адреса. Все из нижнего города. А Мартина Бом и вовсе жила при местной церкви. Хотя солнце уже норовило спрятаться за горизонт, Генри решил не откладывать до утра и отправился к падре Джуану.

Священник выслушал его доводы, но поддерживать не торопился:

– Я понимаю, как вас с Тьяго взбудоражило исчезновение Элоизы. Но вам стоит довериться церкви. Если Мартина пропала по той же причине, что и Эла, мы об этом обязательно узнаем. На стороне искателей сам Учитель, не забывай об этом.

Генри посмотрел в умиротворённое лицо Джуана. Казалось, ничего в мире не тревожило этого человека.

– Скажите, падре, а как именно Мартина пропала?

– Генри, ты меня не слушаешь, – на лбу священника появилась складка.

– Прошу вас. Скажите хоть что-то. Как давно она у вас жила? Что любила? Как выглядела?

Джуан вздохнул.

– Чаще всего Мартина помогала в приюте, на кухне и при раздаче еды. Она рано осиротела и жила при церкви с восьми лет.

– Мне кажется, я ее помню, – задумчиво проговорил Генри. – Такая высокая с черной косой под платком. Мы ни разу не разговаривали, и я не знал, как ее зовут.

– В тот злополучный день я послал ее к свечнику, но Мартина до него так и не дошла.

В глазах падре разлилась тоска.

– Кто мог знать, куда она направлялась? – спросил Генри.

– Да кто? – падре пожал плечам. – Только я и знал. Готовился к службе и заметил, что у нас заканчиваются свечи. Она сажала цветы во дворе. Я и попросил, как закончит, сходить.

– Вашу просьбу мог услышать кто-то еще?

Джуан нахмурился.

– Мы были во дворе церкви, – сухо проговорил он. – Если кто и слышал, то только свои.

Генри понял, что ступил на опасную территорию. Получалось, что о походе Мартины к свечнику мог знать все же не только падре, но и кто-то еще из церкви. Но он бы не удивился, если бы Джуан выставил его вон, скажи он об этом вслух.

– Простите, падре, что потревожил, – он склонил свою светлую голову. – И благодарю, что ответили на мои вопросы.

– Мартины нам очень не хватает. Но мы должны довериться Учителю. Помни, сын мой, что самое сильное средство от любого недуга – это молитва.

Еще раз поклонившись, Генри отправился к выходу. Но на ступеньках остановился, и повернувшись к дверям церкви, все же произнес про себя: «Учитель, пусть Тьяго окажется жив. Прошу тебя».

***

На следующий день Генри посетил приют, в котором жила пропавшая Вероника Лопес.

– Она была тихой, спокойной девочкой, – говорила воспитательница, сухонькая женщина в сером платье. – Любила читать и всегда слушалась. Когда она сбежала, никто поверить не мог.

– Сбежала? – удивился Генри.

– В то утро к нам в приют приезжала женщина. Довольно состоятельная. Она искала себе помощницу с проживанием, и ей почему-то особенно приглянулась Вероника. По правилам мы не выпускаем девушек до четырнадцати лет. Вероники даже не было в классе, сеньора увидела ее случайно во дворе. Они о чем-то говорили и, видимо, девочка захотела в богатый дом. Наша настоятельница была категорически против. Ведь правила есть правила. Но тем же вечером Вероника тайком выбралась за стены приюта и была такова.

– У вас остались имя и адрес женщины? – спросил Генри.

Воспитательница качнула головой.

– Когда мы обратились к страже, выяснилось, что таких не существует. Сейчас уже и не вспомню, как она назвалась. Больше года прошло.

– И Веронику никто потом не видел даже случайно на улице?

– Нет.

– Благодарю вас, – Генри поклонился и уже в дверях спросил: – А скажите, как Вероника выглядела?

– Да, обычная девочка. Худенькая, большеглазая, с темными косичками.

Генри снова поблагодарил воспитательницу и, покинув приют, отправился по третьему адресу. Мастерская кожевника, чьей дочерью была Анна-Мария Хьяль, располагалась на окраине города. Добираться пришлось на попутной телеге.

– Сеньор Хьяль? – обратился Генри к угрюмого вида мужчине. Тот сидел за столом в мастерской и выдалбливал на куске кожи замысловатый узор.

– Какой я тебе, к теням, сеньор! – проворчал он, мазнув его взглядом. – Чего надо?

– Меня зовут Генри Драйден, – он склонил голову. – Я здесь по поручению моего отца, капитана городской стражи.

Не хотел он использовать свое имя, но сейчас дело было важнее гордости.

Мужчина смерил его оценивающим взглядом.

– И? – только и спросил он.

– Мы ищем вашу дочь, Анну-Марию.

– Не прошло и двух лет! – кожевник усмехнулся. – Самим-то не стыдно?

– Расскажите, пожалуйста, как она пропала.

– Она не пропала. Ее похитили, – мужчина сжал кулаки. – И я твержу об этом два проклятых года!