Подлунная Роза

– Где бы ты оказался сейчас, если бы мог? – спросила я у Томаса. Мы сидели в моей комнате и играли в шахматы, хотя оба едва ли были в состоянии следить за игрой. Ни я, ни он пока ничего не могли сделать, и все, что нам оставалось, это убивать время, подавляя в себе животное желание убежать, спрятаться где-нибудь подальше отсюда.

Из-за окна, задернутого шторами, раздался грохот. Очередной снаряд обрушился на стены. Послышались крики людей.

– Я бы был здесь, с тобой, – сказал Томас, почти не задумавшись над ответом. Он сделал ход конем. – Мне нечего желать: я человек и могу защищать лучшую девушку в мире.

– Но, если бы ты не знал меня и никогда не был оленем… Где бы ты хотел быть? – спросила я. – Ну же, неужели ты разучился мечтать?

Он посмотрел на меня с грустной улыбкой.

– Хорошо. Когда-то я очень любил лошадей, у меня их было пять, и я сам ухаживал за всеми, пока обязанности при дворе не отняли все мое время. Если бы я мог выбирать, где очутиться, я бы хотел оказаться в лесу возле своего дома, верхом на одном из моих коней… Мне предстояла бы долгая прогулка. Родители ждали бы меня к ужину, я бы опоздал… – Он вдруг замолчал, опустил взгляд к полу, уголки губ поникли. Однако он не позволил унынию взять верх и уже через миг смотрел на меня, ободряюще улыбаясь. – А ты, Одри? Где бы хотела оказаться ты?

– Разве ты не знаешь? – Я улыбнулась в ответ. – По-моему, это так очевидно. Для меня никогда не было лучшего места, чем поляна у лесного озера. Только там я чувствую, что живу по-настоящему. Знаешь, я почему-то думала, что моя жизнь связана с лесом… А на самом деле все это было лишь для того, чтобы у меня остались счастливые воспоминания о детстве. Ты был прав, когда говорил о том, как они важны. Теперь я понимаю, насколько.

Снаружи снова раздались крики, Томас встал и подошел к окну. Аккуратно отодвинув штору, он выглянул, чтобы узнать, в чем дело.

– Что там?

– Они катят к стенам лестницы, – ответил он. – Мы отстреливаемся, но пока не достаем.

Я сгорбилась, желудок неприятно сжался, а по плечам пробежала мерзкая дрожь.

– Я схожу проверить отца.

Лекари снова преградили мне дорогу, однако в этот раз я настояла.

– Если отцу хуже, я должна знать! – протестовала я, отталкивая от себя их руки.

В конце концов меня пустили. Отец лежал на кровати, из-за одеял его было почти не видно, но серое лицо выделялось на белоснежных подушках.

– Он в глубоком сне, – объяснил один из лекарей. – Никто не должен знать об этом. Войсками командует ваш дядя Юджин, якобы передавая слова короля, однако вы должны быть готовы принять обязанности наследницы раньше, чем мы ожидали. Приказ уже подписан – на худший случай.

Я кивнула, едва осознавая их слова, и села на постель возле отца, взяла его холодную руку. Он этого даже не почувствовал, наверное, это к лучшему: он хотя бы не мучается от знания, что его дом вот-вот захватят враги.

Через час начались бои на стенах. Враги подкатили лестницы и взбирались по ним, чтобы проникнуть внутрь. Наши воины отбивались, но несли сильные потери. Счет шел на сотни всего за пару часов обороны…

Дворцовые стражники во главе с командующим вошли в покои короля и потребовали, чтобы я отправилась к себе в сопровождении Томаса.

– В замке может быть очень опасно, есть вероятность, что лазутчики уже внутри и ждут удобного момента, – предупредил один из них. – Вам с королем лучше находиться в разных частях замка, принцесса. Будьте осторожны.

Я в последний раз сжала руку отца и позволила им увести себя. Томас тихо переговаривался с одним из стражей у меня за спиной, но я ничего не слышала. Похоже, они готовились к худшему.

– Запри двери изнутри, снаружи вас будут охранять четверо, – велел командующий, Томас кивнул и проводил меня внутрь комнаты.

Стемнело, а свечи зажечь было некому: все слуги находились внизу, помогали сражающимся, передавая припасы. Пока Томас запирал дверь, я пыталась найти в кромешной тьме, чем зажечь свечу.

– Так темно, что… – пробормотала я и вдруг наткнулась на человека. Он стоял возле стены, затаившись… Лазутчики!

Я готова была завопить, но что-то коснулось моих губ, и голос покинул меня.

– Одри? – Томас насторожился от того, как быстро я умолкла.

Комнату озарил противоестественный зеленоватый свет, и я увидела, что нахожусь в руках колдуна. Он был до жути похож на Томаса, но только его лицо выражало чувства, которых я никогда не видела у принца: самодовольство, радость от чужого страха. Я оттолкнула его, и колдун отпустил меня, нежно проведя рукой по моему плечу напоследок.

– Все в порядке, Томас, – сказал Эдвин, по-птичьи повернув голову от меня к брату. – Вот, пришел поближе познакомиться со своей невестой, а тут ты. Как это понимать, братец, твои чувства не способно обуздать даже проклятие? Что ты забыл в спальне Одри в такое время?

– Как ты мог заметить, в замке много посторонних, – ответил Томас, нахмурившись. Я встала возле него и со злостью смотрела на колдуна.

– Да, довольно людно, – небрежно заметил Эдвин, скользнув взглядом по окну. Из него были видны факелы осаждающего лагеря, слышались крики воинов на стенах, но колдун смотрел наружу так, будто там раскинулся обычный зимний пейзаж. – Оно и понятно: завтра ведь наша с Одри свадьба. Должно быть, пришли поздравить, а места всем не хватило. Как идет подготовка? Ты уже выбрала платье?

Он сделал жест пальцами, словно раскрывал ими конверт, и я почувствовала, что голос вернулся ко мне.

– Мне было не до платьев, Эдвин, – сказала я, едва сдерживая гнев. – Перед замком не гости, а враги, и ты знаешь это. Люди на стенах гибнут каждую минуту!

– О, и тебя это, видимо, тревожит? – он изобразил обеспокоенность, усевшись на стуле и откинувшись на его спинку. – Не переживай, когда мы отправимся жить ко мне, ты быстро забудешь о том, что тебя когда-то волновало.

– Я не покину свой дом, когда его окружила армия!

– Конечно же, покинешь, – уверял меня колдун.

Он поднялся со стула и медленно направился ко мне, самодовольно улыбаясь.

– Раз тут больше небезопасно, мне стоит забрать тебя отсюда: я ведь не хочу, чтобы моей будущей жене причинили вред, не так ли? – он подошел совсем близко и протянул руку к моей щеке. – Никто никогда не посмеет мучить тебя, моя дорогая Одри. Только я…

Томас ударил его по руке прежде, чем он меня коснулся. Принц встал между нами и схватился за меч.

– Не смей прикасаться к ней, Эдвин! – сказал он глухим голосом, приближаясь к нему. – Она еще не твоя жена, и ты не имеешь права…

– Ошибаешься, – сухо произнес колдун, недобро посмотрев на брата. Неуловимый жест пальцами – и меч Томаса осыпался на пол горстью пыли. – Я имею право на все, что пожелаю.

Эдвин не шутил, я понимала это: он собирался унести меня отсюда, оставив всех других захватчикам. И если Томас встанет у него на пути…

– Смотрю, силы вернулись к тебе, – сказала я, стараясь отвлечь колдуна от принца. Я расправила подол платья, выигрывая секунды на то, чтобы заставить голос звучать как можно увереннее. Набравшись смелости, я посмотрела колдуну в глаза. – Почему бы тебе не помочь мне с врагами, окружившими мой дом?

– С чего это мне тратиться на такую ерунду? – он скривил губы, тут же забыв о брате. – Ты видела, могущество дается мне отнюдь не даром.

– Эдвин, я…

Его глаза вспыхнули от удовольствия, он улыбнулся. Я замолчала.

– Ну же, продолжай, – подбодрил он меня, отстраняя Томаса и делая шаг вперед. С его лица не сходила самодовольная гримаса. – Как знать, если ты начнешь умолять меня о помощи, может, я не устою и соглашусь… а может и нет… попробуй убедить меня, Одри!

Его физиономия, его тон, то, как он держался со мной… меня выворачивало от всего этого, я готова была плюнуть ему в лицо!

Однако крики и грохот за окном заставили меня забыть о том, что я никогда никого не умоляла, о моей неприязни к этому безумному человеку. Я должна была сказать ему все, что он хочет услышать и сделать это искренне, чтобы у него не осталось сомнений. Несмотря на свои истинные чувства, я должна была найти в себе эту искренность. Ведь я принцесса и отвечаю не только за свою жизнь.

– Я прошу тебя, Эдвин, – сказала я, подавляя в себе беснующуюся гордость. Я заставила себя встать прямо и смотреть колдуну в глаза. – Пожалуйста, помоги им. Я прошу тебя как самого могущественного мага из всех, о которых я слышала, и как человека, с которым я согласилась провести жизнь. Ты единственная надежда для меня и для людей, которые сражаются на стенах.

Лицо колдуна преобразилось, он ловил каждое мое слово, наслаждаясь своим триумфом.