Цветные Стаи

– Превзошел себя, Василий!…

– Уж на старости лет, да еще могу что-то!… – захихикал старичок.

Звуки становились протяжнее, картинка перед глазами отдалялась, вскоре все заволокло мягким туманом, и я поплыл по течению, вслед за нежным зовом дурмана…

Меня отпустило, только глубокой ночью: я осознал себя сидящем в кругу вдрызг пьяных желтых и довольной Яшмы. Ученые почти все спали с открытыми глазами, а Яшма как ни в чем не бывало курила, то и дело прикладываясь к своей кружке.

– Что тут было? – спросил я, обнаружив, что в памяти образовалась ровнехонькая дыра. Я знал, что прошло много времени, но совсем не помнил, как оно прошло.

– О, глядите-ка, кто очухался! – улыбнулась эта непробиваемая машина. – Да ничего такого, обычная попойка: ты выдул свою порцию и уснул. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Очень хорошо, как будто спал часов десять! – я удивленно встал: меня не то что не шатало, казалось, я сейчас могу проплыть через весь Огузок!

– Выходит, не такой уж ты слабак, – она одобрительно поджала губу и залпом выпила содержимое кружки. – До этих братцев тебе еще лет двадцать так пить надо, но для начала неплохо.

– Не хочешь пройтись? – неожиданно даже для себя самого предложил я.

– А давай, все равно сидеть в кругу этих пьяных харь скучно! – Яшма поднялась и потянулась, так что широкие ремни, охватывающие ее грудь и бедра, опасно заскрипели. Я отвел глаза подальше, надеясь, что темнота скроет выступившую на лице краску.

Мы двинулись гулять по ночному острову. Поначалу мы просто шли, молча привыкая к полной темноте, а потом я решил заговорить. Я почувствовал, что теперь готов обсудить случившееся у оранжевых.

– Не могу поверить, что ты убила его, – я взглянул на Яшму. – Почему ты это сделала?

– Так вот зачем ты меня сюда потащил, – хмыкнула она. – Я-то уж думала… Хех, ладно. Я просто следила за тобой: мне показалось, что ты шпион стражи. Потом я послушала, что ты спрашиваешь у желтых, услышала, с чем ты пристал к Василию, и поняла, что это не так. Ты поперся к Солнцу, я пошла за тобой: хотела узнать, что ты будешь ему говорить. А там эти ребята.

– Если ты видела все с самого начала, почему не вмешалась раньше?

– Хотела посмотреть, чего ты стоишь, – она скривилась. – Я ожидала большего: думала, ты придумаешь что-нибудь! А ты даже не сопротивлялся толком.

– В любом случае, спасибо. Если бы не ты, мне было бы очень плохо, – сказал я, осознав вдруг, какую огромную услугу оказала мне эта дикарка. Интересно, это у нее природное великодушие взыграло или же тут замешаны какие-то свои цели? Так или иначе, она спасла мне жизнь. – Если я могу что-нибудь для тебя сделать… словом, я твой должник.

– Что? Должник!? – Яшма расхохоталась: после грибной настойки настроение у нее было лучше некуда. – И что ты можешь для меня сделать, интересно? Натаскать мне улиток на обед!?…

Ее низкий, грудной смех отзывался приятными мурашками по телу. Я стоял, смотрел, как она заливается, и почему-то сам начал улыбаться. Все-таки эта чудная настойка желтых делает людей добрее…

– Животик не надорвешь? – спросил я ласково.

Мои слова вызвали новый приступ хохота, такой, что Яшме пришлось сесть на землю, чтобы не упасть.

– Ой… уморил!… – выдохнула она, стараясь успокоиться. – Какой же ты смешной!… Ты как крошечная белая нерпа, которая фырчит на морского льва, потому что считает себя большой и сильной!… Откуда столько благородством в таком убогом тельце?… Ха-ха-ха!!!… Ты понимаешь, если Лашуня тебя увидит, она даже не поймет, что ты человек, и бросится на тебя! Она подумает, что ты… ты… больной морской котик!… Ха-ха-ха-ха-ха!!!…

– Вообще-то, я выше тебя! – заметил я, решив повременить с вопросами о том, кто такая эта Лашуня.

– Ооох… А ты ведь ничего не знаешь, да? – спросила она, успокаиваясь и утирая слезы смеха.

– Наверное, – я пожал плечами и уселся рядом с Яшмой. Мы остановились на отвесном берегу, под нами плескалась вода, так что посидеть в таком уютном месте было очень даже неплохой идеей. – О чем ты?

– О том, что этот черный придурок – не оранжевый, – она вопросительно посмотрела на меня. – Ну да, я так и подумала, что ты не знал. Иначе не храбрился бы так, когда оказался у чудо-мельницы.

– А кто же он? Оранжевые вступались за него, как за своего сына, как мы с ним подрались, – я стал припоминать другие детали. – Они и называли его так, своим сыном.

– Ну, конечно, они всех так называют, – Яшма пожала плечами. – Он был красным, но только трусливым. Когда понял, что начинает проигрывать в боях, начал всем кричать про солнце, про свою веру, пытался внушить остальным существование бога… естественно, стражники отправили его к оранжевым.

– Что? – я не понял ни слова. – Красный? Какие бои? О чем ты говоришь? И откуда ты знаешь?…

– Откуда я знаю? – Яшма хмыкнула. – Только не говори, что ты думал, будто меня сделали желтые!

– Да, честно говоря, я так и думал, – признался я, неловко почесав затылок. – Так ты убийца? Это… многое объясняет.

– Да ничего тебе это не объясняет: ты понятия не имеешь, что такое быть красным! – вдруг огрызнулась она.

– Тогда расскажи мне. Раньше я ничего о вас не слышал, – попросил я, чуя, что сейчас она выложит мне все, что бы я ни спросил. Грибное пойло здорово развязало Яшме язык: было видно, что ей очень хотелось поговорить.

– Рассказать? А почему нет? – она достала свою трубку, набила ее и закурила, ловко выбив искру. – Понимаешь, на Огузке все занимаются тем, за что сюда попали. Торчки дышат отравой, воры – работают руками, лжецы – лгут, умные – умничают, а убийцы – убивают. На нашем острове есть арена, раз в три дня люди из правительства приходят посмотреть на бой, это у них такое развлечение! Красные тянут жребий и двое выбранных вступают в поединок. Отказаться от поединка нельзя, не дерутся только дети до двенадцати лет и беременные. Остальные или дерутся, или умирают. У каждого свой послужной лист, где записаны все победы и поражения. Если убийца проигрывает в двух своих боях подряд, в третьем, если он не победит, его зрелищно убьют. Уловил суть? Так вот, Бивень проиграл два боя подряд. Все знают, что эти высокопоставленные ублюдки любят зрелища, а жребий – фальшивка. Они сами выбирают, кто с кем будет драться, у них свои любимцы. Так вот, все знали, что в свой последний бой Бивень будет драться со мной… с двенадцати лет я еще ни разу не поиграла, так что шансов у него не было. Тогда он решил удариться в религию и спастись бегством: оставлять фанатика среди убийц стража не решилась, и его поселили у оранжевых несколько месяцев назад. Уж не знаю, почему его приняли в общине! Он всегда был придурком, а оказавшись в стаде этих блаженных разошелся еще пуще. Я следила за ним. Наверное, рано или поздно я бы его все равно убила: в конце концов, он моя законная добыча! – Яшма выдохнула столько дыма, что он тут же окружил нас плотной завесой, совсем как утренний туман. – Ты-то как с ним связался? Неужели жить надоело?

– Нет, будь моя воля, я бы с ним по одной земле не ходил, – я помотал головой: знакомый запах миналии вызывал тошноту. – Он был женихом местной жрицы по имени Нора. Я случайно увидел, как он пытался ударить ее, и вмешался. Нора позвала подмогу, и нас вовремя растащили, поэтому он меня и не убил тогда. Собственно, я знал, что рано или поздно он мне отомстит… Ну, или мне придется с ним что-то сделать, потому что он будет доставать Нору. В любом случае, хорошо, что он оказался красным: я сильно разочаровался в оранжевых после стычки с ним. Мне показалось, что все они такие же двуличные, как он, и их вера – только прикрытие, если позволяет избивать слабых.

– Так и есть, они все двуличные, – закивала Яшма, пуская кольца дыма. – Знаешь, я ведь с девяти лет шатаюсь между тремя островами, наблюдаю за жителями. Среди оранжевых меня не признали из-за моего происхождения: у них ведь страшные заморочки насчет цвета кожи! А вот желтые приняли меня, как свою. Желтые, они хоть и пьяницы, но зато люди сердца. А вот оранжевые… никогда не знаешь, что у них на уме. Они слишком многое оправдывают своей верой, а не чувствами и убеждениями. Вот хочешь ты есть рыбу – так ешь! Зачем отказывать себе в удовольствии, если от него никому не будет хуже? – она вопросительно посмотрела на меня, как будто я мог дать ей вразумительный ответ. – Как можно доверять людям, которые так делают?

– Не ожидал, что тебя трогают такие вещи, – я удивленно покосился на Яшму. – Ты, оказывается, философ!

– Я просто люблю рыбу, – хмыкнула Яшма, расчесывая пальцами свои волосы.

Я молча обдумывал услышанное, пока не наткнулся на интересную мысль.

– Ты сказала, с девяти лет плаваешь между островами? – я удивленно взглянул на Яшму. – Ты что, в девять кого-то убила и загремела на Огузок?

– Умнее ничего не придумал? – Яшма усмехнулась. – Я родилась на Огузке. Пятое поколение людей, живущих на свалке под солнцем. Прошу любить и жаловать! – она взмахнула рукой, представляя себя.

– Пятое поколение!? – я ушам своим не верил. – Как такое может быть!? Да еще и на острове убийц? Я слышал, там не живут дольше двух-трех лет!

– Оооо… это отличная история! Ты ведь любишь истории, да? Как говорила моя бабушка, усаживайся поудобнее! – Яшма усмехнулась, хорошенько набила трубку и начала свой рассказ. – Дело в том, что моей прабабкой была женщина, тренирующая лучших стражников Остова. С нее-то все и началось. Тигровая Акула, так ее прозвали, попала на Огузок за убийство и забеременела от местного. Она была настоящим бойцом и не могла допустить, чтобы ее единственный сын погиб в сражении на арене: она сделала из него прирожденного убийцу. К двенадцати годам он мог уложить взрослого мужчину. Потом она нашла ему молодую невесту, тоже родившуюся на Огузке, и занялась внуками. Дальше все пошло по семейной традиции: женщины рано рожали, причем только от местных, и хорошо обучали своих детей. Так у нас появилась своя порода превосходных убийц. С нашей семьи взяли пример другие, так что среди красных много таких, как я… Но я – все равно лучше, потому что являюсь прямым потомком Акулы. К тому же, мое тело в десятки раз выносливее, чем у обычных людей: поколений больше!

– И стражники просто закрывали глаза на эту… селекцию?

– Пф! Они помогали нам! – фыркнула Яшма. – На каждый бой знать делает ставки, они выигрывают на нас огромные деньги! Конечно же, они помогали потомкам Акулы. Мне мои покровители в детстве даже еду отдельно присылали, чтобы после тренировок мышцы крепли быстрее, чем у других! – Яшма гордо ударила себя по напряженному предплечью. – Скажи, ты хоть где-то видел нечто подобное, а? Крепче металла!

– Нет, не видел, – признался я.

Получается, Яшма – плод амбиций одной стражницы, которая сыграла на жадности правительства и сделала свой род бессмертным? Должно быть, это была великая женщина! Решиться на такой эксперимент и получить в итоге человека, полностью приспособленного к жизни в изменившемся мире… если бы хотя бы у трети людей с Остова было столько же отваги, человечеству уже не нужно было бы никакое правительство, которое на все устанавливает свои правила «во имя безопасности». Мы были бы сами по себе, жили так, как нам хочется… так, как жили древние люди на суше.

Я крепко задумался над всем этим и, наверное, просидел несколько минут, не шевелясь. Опомнился я только когда Яшма встала и «нечаянно» пихнула меня, так что я чуть не упал в воду.

– Чего замер-то? – спросила она.

– Твоя история заставила меня задуматься. Ведь ты, наверное, единственная, кто живет на Огузке, как дома. Я имею ввиду, этот мир – он для тебя безопасен, – я посмотрел на нее, не скрывая восхищения. – Тебе не надо прятаться под землей, как другим, и мучиться от ядов не приходится! Ты по-настоящему свободна.

Яшма слегка оторопела от моих слов, даже ответила не сразу.