Она, кот и другие злодеи

То есть, все знают, чего хотят. А на практике почему-то ведут себя иначе.

Вот, например, один Петя. Он был не то, чтобы настоящим мужчиной, полковником в отутюженной форме, таким, чтоб от грома его голоса замирали толпы. У него формы вообще не было, он даже рубашек не носил и вряд ли догадывался о существовании утюга. Зато гениально мыл полы – в армии на срочной научили. Еще он знал два стихотворения Лермонтова и лично пожимал руку Путину. Впрочем, Маша говорила, у него есть еще какие-то достоинства: то ли на тещу не орет, то ли умеет восемью способами завязывать шнурки. Короче, хорошо живут и без всякой формы.

А вот был еще мужской персонаж, внезапно, Юра. От идеала (в моем понимании, это когда высокий брюнет, с глазами зелеными, как африканские джунгли, чтоб попа как орех и интеллект, сравнимый с Илоном Маском) он был крайне далек. Впрочем, глаза, действительно, были. Оба два. Неопределенного цвета, но в его составе, наверняка, затерялся и зеленый (я плохо помню, что с чем смешивается для получения нужного результата). Попа… тоже была. Про форму сказать затрудняюсь. Но она подсказывала, что со словами «спортзал» и «физнагрузки» Юра не знаком. Полы он тоже мыть не умыл, как и вытирать пыль. А обувь предусмотрительно носил без шнурков. Форма была случайной – обычно футболка с джинсами. И даже Лермонтова Юра не знал. Зато умел харизматично хмуриться и доверительно смотреть исподлобья. Этот взгляд насквозь пронзал нестойкие женские сердца. Короче, Юра был первым парнем в редакции (правда, их всего было два). Впрочем, коллегам он тогда предпочел бухгалтершу Лену с 8-ого этажа. Сейчас она вышла замуж за англичанина, у которого из всех достоинств была только квартира в Лондоне да дом в Дартмуре.

О работе летом

Летом сложно заставить себя работать. Особенно, когда в комнате без окон и когда делать нечего. Знаешь, что на улице тепло, на пляжах загорают всевозможные мужчины в плавках разной длинны и размера… А ты тут, с компьютером и неработающим чайником (когда-то он еще вполне работал, но потом его уронили в 112-й раз и у чайника отвалилась крышка, но его все равно не выбросили – он старше нашей редакции и своего рода талисман. Иногда мне кажется, что он давно уже вполне одушевленный предмет и смотрит неодобрительно на журналистов, пьющих из кулера холодную воду).

Знакомые меня тут же поправили: это не летом не хочется работать, работать не хочется всегда. Даже пословицы привели в пример исконно русские, вот одна: «Работа не волк, в лес не убежит». Или вот: «от работы не будешь богат, а будешь горбат». Самые словоохотливые напомнили про национальных героев, которые не то, что работать, с печи вставать не собирались. И ничего, вполне обзаводились и полцарством, и царевной, и уютным местом в сердцах соплеменников.

Вообще, на что только не идут люди, чтобы прогулять работу. Один мой приятель, назовем его, к примеру, Петя (да, да, у меня Пети встречаются постоянно), не хотел идти на работу, а хотел провести уютный денек дома, посмотреть давно уворованные с торрентов сериальчики. Наплевав на последствия и побочные эффекты, Петя съел ввечеру килограмм слив, немытых. Утром Петя позвонил на работу и срывающимся голосом сообщил, что никуда не пойдет – не успеет. Он рассказал, что вспомнил 3-й класс и учительницу по математике Веру Федоровну, которая научила его рассчитывать время, за которое маленькая, но очень быстрая машинка (у Пети была именно такая) может успеть из пункта А в пункт Б. Этого времени у Пети не было. На работе люди были понимающие – сами встречались в жизни с коварством немытых слив и загадочных вокзальных беляшей. В общем, Петя, как и хотел, остался дома. Хотя с сериальчиками не вышло – денек он провел в уютном интернациональном месте, которое звучит почти одинаково на всех языках мира.

Другой мой знакомый, тоже Петя, поступил еще радикальнее. Петя мог переварить даже покрышку от Камаза, поэтому немытые сливы и прочие гастрономические изыски показались ему ненадежным средством. И Петя сломал себе палец. Дверью. Петя – мужчина железный. Когда стальные челюсти бронированной входной двери сомкнулись на его мизинце, он сказал только что-то вроде: «Ой, отчего же так больно? Как же я так». Хотя, возможно, использовал синонимы. Работал Петя руками – без правого мизинца сварщику делать особо нечего. В общем, 4 часа в очереди в травмпункте, еще два в аптеке, и вот у Пети весь вечер свободен.

Я тоже по утрам обдумываю всевозможные сливы, сахар с йодом и как бы так сломать ногу, чтобы она не мешала бегать по лесам. Когда звонит будильник, я часто уговариваю его потихоньку настроиться на время в Лос-Анджелесе, где глубокая ночь, или сделать вид, что он вообще не звонил. Сломались, к примеру, динамики.

Но будильник слышит подлый кот. Ему наплевать на окна, офисы, мужчин в плавках и Лос-Анджелесские ночи. Коту важно только одно – после звонка будильника его должны кормить. Объем легких этого зверя вполне позволяет перебудить соседей. В общем, вставать приходится. Поэтому самое лучшее домашнее животное для меня – орхидея. Молчит, вещи не роняет, кормить ее не надо и даже поливать – не обязательно.

Выходные в подмосковном санатории

Только очень ленивый фантаст не писал о машине времени. Это и кратчайшая дорожка в светлое будущее, где работать уже не надо, коммунизм победил, а иностранные языки с детства вкалываются инъекциями. Если лететь в прошлое, то машина времени круче любого музея – такой 5D фильм с полным погружением. Кому-то машина времени представлялась возможностью исправить исторические ошибки, отравить тещу с полным алиби или посетить побольше лекций. Зависит от фантазии. Но настоящую машину времени я недавно увидела в Подмосковном пансионате. Правда, у нее была четкая и единственная настройка: назад на 50 лет и обратно. Дело в том, что дом отдыха уже вполз в светлое будущее, но пока еще не полностью, не до конца.

Ковровые дорожки в тон стенам, выдержанным в благородных синих тонах, магнитные ключи на дверях, мебель в стиле хай-тек и двухметровая плазма на стенах… Нам все это показали… и провели дальше.

Перешагнув четко, словно по линейке, очерченную линию, мы попали на 50 лет назад, в то светлое и доброе советское прошлое, о котором все столько говорят, ностальгируют, но возвращаться почему-то не хотят.

Вместо магнитной карточки нам дали железный ключик, похожий на тот, каким открывают почтовые ящики. Дыры в коридорном линолеуме как бы намекали на нелегкое противостояние с западом, тяжелую экономическую ситуацию в стране, и вообще, все лучшее детям, а откуда им тут взяться. Правда, там не было не только детей, но и вообще никого, кроме нас и так и оставшегося безымянным местного паука (хотела забрать в пару к Феофану, но я явно ему не понравилась, и он сбежал, вместе с ним пропало яблоко и заначка в 50 рублей).

Покосившаяся дверь из ДСП довольно плотно сидела в когда-то, на заре царизма, окрашенном белой краской косяке. После поворота ключа ее пришлось вышибать плечом. Зато гарантия, что воры не пройдут, стопроцентная – чисто из самоуважения.

Дизайнер, создававший внутреннее убранство номера, явно поссорился и перестал разговаривать с электриком. Причем, накануне. Рядом с кроватью стояла тумбочка, с милой настольной лампой (для чтения, как я подумала сначала)… вот только розетку в досягаемости шнура или, на худой конец удлинителя (хотя его, все равно, не было) приделать забыли. В общем, лампа, оказалась элементом декора. По другой версии, с ней можно было ходить к более удачливым соседям, у которых лампы нет, но есть розетка. Такое взаимовыгодное сотрудничество сближает людей и вообще подталкивает к общению. А вместе мы сила.

Диванчик был художественно заштопан красными нитками, здесь чувствовалась рука мастера, уже 35 лет художественно штопавшего все подряд: от носков до собачьих будок.

А черно-белый телевизор я побоялась трогать – вдруг впаяют за порчу музейного экспоната. Но вообще, там было хорошо, ибо все, самое важное для выживания в СССР, мы привезли с собой. Ну а стаканы нашлись на месте.

О верховой езде

Там же я решила приобщиться к традициям предков. Вернее, попробовать освоить их основное транспортное средство, в быту именуемое лошадь. А что? К истории я отношусь с уважением, да и кровь, сохранившая память родоначальников-казаков, иногда требует не позорить семью.

Подмосковный пансионат выбрали специально. В том районе, где знакомых нет от слова «совсем». Мне казалось, что там, при изрядной доле везения, мою неспособность сидеть в седле вертикально можно было бы и скрыть.

В тот день мне не везло. Попутчики получили спокойных вороных лошадок, флегматично дожевывавших прихваченное с собой на случай голода из стойла сено. Мне подвели огромного рыжего (в книжках такие называются гнедыми) коня. Надо отдать ему должное, коня идея ехать со мной куда-то тоже не вдохновила – мы не понравились друг другу с первого взгляда.

В одном глазу бедного животного читался немой вопрос «И где же я так нагрешил???!!!», в другом пылало более философское «какова хрена?!». Конь попытался сделать вид, что попытки тянуть его за узду – случайное явление природы, и попытался остаться в деннике. Но хозяин, бессердечная сволочь, глухая к желаниям животного, все-таки вывел его на улицу. Тогда конь (его зовут Кубик, как оказалось) попытался бочком, по-крабьи, отползти от меня к другому участнику экспедиции и прикинуться флегматичной вороной кобылкой. Но бдительный хозяин пресек попытки миграции. Меня запихнули на копытное, и Кубик горестно, совсем как единственная лошадь в бедной крестьянской семье из 20 человек, вздохнул.

Если мои предки-казаки все-таки видели этот променад, подозреваю, предков у меня больше нет. «Я позор семьи», как говорила одна героиня советского кинематографа.

Подчиняясь железной воле хозяина, Кубик вышел с территории конюшни, и тут ему разонравилось все: люди громко разговаривали, асфальт был пессимистично сер и не по-летнему тверд, мухи приставали к маленькой лошадке и кусали за гриву, а красный воздушный шар оскорблял чувство прекрасного. Конь бил копытом, тряс головой, прядал ушами и старался сбежать куда-нибудь подальше, невзирая на пожелания непонятного существа, зачем-то усевшегося ему на спину.

До леса мы все-таки доползли, хотя мои многочисленные просьбы из серии «Кубик, ну давай не будем сбегать в кусты и портить друг другу жизнь, особенно мне» конь начал воспринимать с философским спокойствием и лишь злорадно ржал, направляясь к очередной заинтересовавшей его изгороди, малой скульптурной форме или цветку в волосах прохожей. Лес Кубику понравился. Он представился коню одним бесконечным шведским столом с богатым выбором блюд. Радостно заржав, Кубик начал есть. Нет, не так, оголодавшее полуторатонное копытное слезло с диеты и начало нагуливать жирок перед зимой. Не знаю, остались ли в том лесу ненадкусанные кусты, травинки, деревья и прочие лопухи. Сомневаюсь, если честно. Энтузиазму Кубика, завидевшего растительность, мог позавидовать табун оголодавших после долгой зимы коз. Надо ли говорить, каким номером мы шли в смене? Правильно, первым с конца.

В какой-то момент, – Кубик как раз дожевывал изначально очень пышный куст, полностью игнорируя мои попытки заставить его оторваться и пойти дальше, – конь вдруг заметил, что копыта последней лошади скрылись за поворотом, и мы остались вдвоем. Осознав перспективу провести со мной остаток жизни, Кубик даже перестал жевать. Плюнув недоеденным кустом в ближайшее дерево, он с криком «подождите, братья!!!» (вероятно, именно так переводится с лошадиного такое отчаянное, полное боли, ржание) ломанулся в сторону, где по его представлениям скрылись другие лошади и нормальные люди, а на самом деле был овраг. Как прекрасно разбирающееся в геометрии существо, Кубик выбрал кратчайшее расстояние между двумя точками – прямую. И какая разница, что прямая шла через чащу. Кубику ветки особо не вредили, а я поняла следующее:

– не так важно, бьют веткой по тебе или тобой о ветку, больно одинаково;

– люди плохо адаптированы для чарджа через чащу;

– если лошади страшно, держаться надо крепче.

Завидев овраг и осознав четкое намерение Кубика сигануть туда, лишь бы не оставаться со мной, я решила… заорать (простите, предки). Этот древний маневр должен был привлечь ко мне внимание людей и лошадей, чье появление, возможно, остановило бы впавшего в отчаяние коня. Так, кстати, и вышло. Обратно доковыляли поцарапанные (я), в синяках (тоже я), но все-таки живые и относительно невредимые (Кубик). Завидев хозяина, конь чуть не расплакался от счастья, радости и облегчения. Я тоже, попрощавшись и сунув какой-то маленькой белой лошадке (Боже, какое очаровательное создание) яблоко, поковыляла отдыхать дальше. Вообще, в пансионате было прикольно. Я бы с удовольствием показала вам фото меня и Кубика (я сверху), но не знаю, как тут вставляются картинки. По губам на этой картинке можно прочитать последнюю отчаянную просьбу «Ну пожалуйста, ну можно мне вон того пони».

Как увеличить губы

На какие только ухищрения не идут люди, особенно, женщины, чтобы увеличить губы. Ботокс, филлеры с гиалуриновой кислотой…. Правда, дорого. Те, у кого не хватает на них денег или просто жалко тратиться на «красоту», придумали и «домашние способы»: вакуумные приборы, крема… Есть даже народные методы: ледяной массаж, жгучий перец, колпачок… Говорят, советские женщины их вполне успешно использовали…. каким-то хитрым, передающимся от матери к дочери, способом. Но эффект от этих мероприятий длится всего пару часов. Это неудобно. Вот представьте, пришла ты на свидание (первое, к примеру), и губки пухленькие, идеально накрашенные. Принц от счастья и перспективы их поцеловать под конец вечера даже забыл заготовленную речь о лютневой музыке 16 века и поэтике Достоевского. Но Бог с ней, кино, в котором говорить совершенно не обязательно, исправит ситуацию. Итак, фильм заканчивается, зажигается свет, Принц галантно протягивает спутнице руку, и… И снова теряет дар речи. На этот раз от обиды и подозрения, что его обманули. Вместо реинкарнации Джей Ло рядом сидит обычная соотечественница с губами средней величины и поплывшим контуром. Поэтика Достоевского сразу приходит на ум, а вот целоваться уже не тянет.

Чтобы не попасть в такую ситуацию, действовать надо радикальнее – никаких колпачков и ледяных массажей. Я недавно познакомилась с совершенно бесплатным и крайне действенным методом. Называется «оса на кружке с пивом». Секрет прост: нужно на пару минут оставить свою кружку на столе на улице, а потом, увлеченно рассказывая сестре о блюдах вьетнамской кухни и о том, какой Петя (да, у меня всегда Пети) козёл, попытаться отпить из нее не глядя.

Эффект мгновенный, правда, только на одну губу. Плюс, ощущения от процедуры такие, что тут же забываешь, о чем там писал Достоевский и кто это вообще такой, а моральные характеристики Пети перестают быть важными. Как и сам Петя в принципе. После этой процедуры Петя может даже повеситься, но вряд ли это произведет большой эффект и хоть как-то взволнует «красавицу».

Минут через 15, когда из глаз уходят слезы радости по поводу удачно увеличившейся губы, можно повторить процедуру с другой (я, правда, не решилась). И так доза дзен-буддизма и наплевательства на всех Петь, Саш, Костей и прочих Джонов в этом мире гарантирована. Этот эффект, как и увеличение губ – весьма стойкий, несколько суток (полтора часа с утра потратила на попытку его скрыть – фигу, ничего не берет). Теперь губа – самая заметная часть моего лица (а, если честно, то и моей фигуры). В общем, работает технология, куда там ботоксу. Правда, нет никакой уверенности, что после такого увеличения губ настроение идти на свидание, пусть даже и с принцем, останется. Не достоин он таких жертв.

Дайте жалобную книгу

Пришлось мне по работе познакомиться с тем, что люди пишут в жалобных книгах. Сама я ни разу не писала, хотя, не буду врать, мне тоже хамили продавцы, и плесень в утреннем твороге цвела зеленым цветом. Видимо, я не очень сознательный гражданин и не пытаюсь изменить мир вокруг, но есть и те, кто серьезно относится к гражданскому долгу. Или близко к сердцу воспринимает любое посягательство на личное достоинство. Или просто тоскует по эпистолярному жанру.

Скажу сразу – разобрать у меня получилось далеко не все. А, если уж совсем честно, то даже с помощью зала расшифровалось процентов, эдак, десять. По ощущениям, отзывы пишут гениальнейшие врачи (это если судить по подчерку) или безграмотные трехлетние дети, выросшие в джунглях сердца «черной Африки» (это если по орфографии, пунктуацию я комментировать отказываюсь из боязни получить нервный срыв и инфаркт в одном флаконе). Итак, среди расшифрованного встречалось прекрасное: «атказ», «пририкалась», «вместа», «папрасила», «винаграт», «преобряла», «уплотить», «придпалагаемому» «атсутствую», «пирипутана», «спицальна» и многое, многое другое.

Содержание радовало отдельно. Вот, к примеру: «Продавец оскарбила клиента, не удастоверилась, что все в порядке». Я не очень поняла, чем оскорбила, если честно, и что именно в порядке. Далее шел приговор: «Таким не место в магазине!!!». Где место, автор не уточнил.

Еще было оскорбление кефиром. «Мною был куплен кефир 2 упаковки по 26 рублей. Вечером мною был вскрыт пакет (чувствуется по слогу прошлое в силовых структурах) при предварительном взбалтывании по вашей рекомендации (мне вот сотрудники магазинов еще никогда ничего не рекомендовали). Вместо кефира обнаружилась жижа молочного цвета, зачем вы производите товар и близко не похожий на кефир (видимо, разливают его тут же в подсобке, а не как принято, на заводе), и как надо брезгливо относиться к людям, чтобы предлагать им такую «продукцию» (продавцы обязаны лично пачку проверять)? Почему я, немолодой человек, должна ехать в магазин, изнашивать свою одежду, обувь, тратить свое время, чтобы вернуть вашу продукцию, изготовленную по ГОСТУ (я бы, если честно, и не поехала)? Вы унизили мое человеческое достоинство (не комментирую). Прошу изъять продукцию с прилавка, вернуть мне 52 рубля и 1000 рублей за ваши унижения таким товаром». Вот так определяют без суда и следствия сумму морального ущерба и стоимость амортизации одежды и обуви. Или просто зарабатывают на некачественном кефире. Никакого у людей уважения к УК РФ.

Дальше стало веселее. В небольшом магазинчике девочка-продавец утверждала, что книга есть, только где – не известно. А она новенькая, – всего 3 месяца работает, – и телефона начальства, разумеется, не знает, потому что кому оно, начальство, нужно, без него спокойнее как-то.

В соседнем продуктовом магазине книги на стенде также не оказалось. Весьма нетрезвый продавец (вот блин, живут же люди в 10 утра) на просьбу дать книжку пробубнил что-то про «я не знаю, где она, можете поискать, но мы тут книг не держим, кто их читать будет, зато коньячок в ассортименте». После пятой просьбы продавец сделал вид, что звонит узнавать начальству. Не прошло ни одного гудка, как он с гаденькой улыбкой сбросил звонок и положил телефон: «Сейчас перезвонит». Подумав минуту, он добавил: «Наверное». У меня в 10 утра настроение обычно дрянь, и характер под стать. Я развернула удостоверение (форму книжки продавец опознал, но прочитать не смог – взгляд не фокусировался) и пообещала вызвать полицию прям сейчас и сюда и не так, как он хозяина. И только после этого он таки набрал номер.

Были и еще веселые записи. «Вызвал старшего кассира. А ее нет и нет. Простая процедура отмены одного товара. Какого черта?! (крик души же) Прошу о принятых мерах информировать меня по телефону». И внизу добавлено: «Я проверю». Очень бдительный, видимо, гражданин.

Или вот, запись, говорящая об упрямстве и стремлении к цели. «Уже не первый раз покупаем в вашем магазине куры-гриль, и они очень часто ТУХЛЫЕ!!!» Куры то тухлые, но покупать он их, тем не менее, продолжает. Железный мужик.

Над кем-то явно издевается администрация: «Прекратите менять товар местами. Или сразу же меняйте вывески. Магазин превратился в ребус!».

А логику записи «Больше не продают зажигалки! Из-за вас я голодаю!» я так и не смогла понять. Судя по ответу, администрация магазина тоже.

Борьба за справедливость

Каждый по-своему борется за справедливость. Например, Сидоров очень переживал за Родину, которую все обсчитывают на налоги. Сам Сидоров налогов тоже не платил, но по уважительной причине – Сидоров был безработным. Вообще, ему уже было далеко за 40, так что искать работу Сидоров считал недостойным в столь зрелом и степенном возрасте. А жил Сидоров в съемной комнате в Балашихе. Хозяева почему-то ежемесячно хотели от Сидорова арендную плату – 10 тысяч рублей. Сидоров считал это несправедливым.