Слово-амулет

Пора оставить их. Пожалуйте сюда.
Да, молодёжь у нас с недюжинной смекалкой.
Не парадокс ли это: классика на свалке?
Все раритеты, дорогие, иногда —
Лишь грёза… Нынче же бесценное не жалко.
А фолианты безответны. В том беда.

Уже недолго! Скрип. Бренчанье бубенцов.
Сквозят во мраке стеллажи, совсем пустые.
Среди Читателей есть Критики слепые.
А вот и призраки непризнанных творцов:
Вмиг чуют Критика, забитые, худые,
И жаждут мести за отметины рубцов.

Смелей, для нас они – лишь тени. Вниз. Отдел.
Вы побледнели? Не волнуйтесь: там, на блюде,
Мои помощники, прилежные до жути.
Да, черви. Книжные. Как раз в разгаре дел.
Да, жрут листы. Бывают книги точно люди:
Одна обложка. Что ж, Читатель оскудел.

Один этаж – и наша цель: Архивный зал,
Моя обитель. Он, по сути, оружейный.
Конец экскурсии – извечно совершенный!..
Табличка «Выход» не горит? Я вас ввязал
В дурное дело? Не кричите, оглашенный!
Финал истории сразит вас наповал.

Ты погрузился в чтенье очень глубоко.
Библиотека не разверзнет подземелье.
Читатель, в книжный переплёт попал ты с целью
Понять судьбу Литературы широко.
Ты критик – что ж, зарубят. Грешник – тронет прелью.
Читака – что ж, червём пролезешь далеко.

Да, безоружен потаённый ваш скелет.
Маэстро ветер триумфально завывает.
Вас Архивариус к ответу призывает.
В моей руке не шпага. Слово-амулет.
Но слово меткое, и слово убивает.
Туше! А вот и ваш читательский билет.

Музыка сердца[2 - Семь пятистиший, словно семь нот на пяти линейках нотного стана, раскрывают образ Музыки Ночи – незримого, но ключевого персонажа мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера «Призрак Оперы».]

День умолкает, глаза гасит ясные.
Сумрак сонливый крадётся, мертвит.
Там, где сгущается мнимо всевластная
Тьма нелюдимая, тишь безучастная,
Музыка сердце живит.

Музыка Ночи – живая симфония —
Стелется шлейфом дрожащих свечей.
Ныне искусство вершится в гармонии.
Ночь призвала на свою церемонию
Россыпи нот и ключей.

Музыка тайны блистательной Оперы.
Искры из жезла, огни на воде.
Кто, вопреки прагматичным и чопорным,
Из бутафории создал утопию,
Звёзды зажжёт в пустоте!

Музыка боли забвенного гения.
Мрак её сделал светлее наш мир.
Муза творца в легендарном творении.
Неистощимый исток вдохновения,
Сцены и зала кумир.

Музыка страсти ужасного Призрака.
Яд в отраженье, мечты в зеркалах.
В стоне бессилья возможно ль хоть изредка
Не уловить сокровенного призвука?
Чуткость мудрее, чем страх.

Музыка сердца скорбящего Ангела,
Лирой небесной ты в гроте царишь
И украшаешь тончайшей огранкою
Голос любви. Ярким пламенем факела
В нём воплотился Париж.

Музыка Ночи поведает вечности
Тайну Прекрасного и Красоты.
Автор исчез, но призыв к человечности,
Гимн и влюблённым, и ждущим сердечности
Будет звучать с высоты.

Двести десять граммов любви

Обнимаю тёплый конверт
Нежно-нежно, словно младенца.
На бумаге белей полотенца
Проступают линии черт.

Безмятежно дышит пунктир,
Тихо дремлют буквы и строки.
Будут люди добры иль жестоки?
Как их примет мыслящий мир?

Двести десять граммов. Квиток.
Пропустило сердце два такта.