Дарующий смерть
Он снова наклонился к ней и нежно поцеловал Веру в миниатюрное ушко.
По ее телу побежали мурашки, щеки полыхали жаром, узел в животе с новой силой затянулся, извиваясь внутри. В горле пересохло. Она ощущала горячую ладонь Артема на своей руке. Ей нравилось это, удивительное, ни на что не похожее чувство.
– Домой? – спокойным тоном произнес Артем.
Вера кивнула.
Обратно они добирались на машине, которую Артем заранее припарковал возле моста.
Автомобиль рассекал темноту, пролетая мимо гирлянды фонарей.
Вера прокручивала в голове последние события. Ухо горело, напоминая о прикосновение его губ. Сердце выскакивало из груди. Он молчал.
В путаном беге мыслей, она расслышала, вопрос, который заставил ее насторожиться. Как только мысль приобрела очертания и сложилась в слова, Вера произнесла вопрос вслух:
– Как ты узнал об аварии?
Артем крепче сжал руль.
– Не возражаешь, я закурю?
Вера помотала головой.
Он открыл окно, а затем закурил сигарету. Не отрывая взгляд от дороги, он рассказал ей о том, что умеет предвидеть некоторые события. Вкратце пересказал свое видение в электрички. Они подъехали к ее дому, Артем ждал, в ответ какие-нибудь слова, вопросы, но Вера молчала.
Ей было трудно это осознать, вникнуть в суть мысли и зацепиться за значение слов. Мысль не приобретала определенного очертания, а следовательно, не несла в себе идеи. Она являлась чужой и совершенно непонятной.
Не взглянув на него и не произнеся ни слова, Вера вышла из машины и скрылась в подъезде.
34
Несмотря на ночь, воздух оставался душным и липким. Люди уже и не мечтали о прохладном вечере. Только во сне можно было почувствовать, как холодный ветерок обдувает кожу и играет волосами. Но чаще людям снилась жаркая пустыня, с ее бесконечными писками и прекрасный оазис вдалеке.
Бар «Inferno» растворился во тьме. Анна вышла из переулка на освещенную фонарями улицу. Редкие машины и влюбленные парочки, люди страдающие бессонницей и просто те, кто любит ночь и ходьбу. Немноголюдно.
Ночью, когда все спят, кажется, что существуешь только ты. Мир в твоих руках, потому что больше ни кого нет. Тьма и ты. Некоторым нравится это ощущение, они считают, что мир принадлежит только им одним. Выходят по ночам и бродят во тьме, стараясь в полной мере насладиться своей значимостью. Строят грандиозные планы, пока не взойдет солнце. Есть те, кто во тьме себя обличает, оставаясь один на один с монстром. В ночной тишине люди слышат свои мысли, и им становиться страшно. Для них ночь является кошмаром, который каждый раз возвращается снова и снова.
Кто бродит во тьме заставляя трепетать твое сердце? Кто, забыв про сон, наблюдает за тенью? Кто прячется от мыслей в ночном клубе? Кто с упоеньем вдыхает аромат ночи? Кто, заглядывает в окна, разыскивая тебя? Может это ты?
Заиграла короткая мелодия. Анна, приподняла подол платья. А затем, вынула телефон, из-под черной подвязки, на ноге. Пришла смс:
«Детка, пора поработать».
Она спрятала телефон. Выпрямила спину, расправила плечи, приподняла подбородок и закрыла глаза. Через пару секунд во тьме век вспыхнул желтый цвет. Яркие вспышки желтого фейерверка. Она вдохнула горячий воздух и почувствовала специфический запах с нотками гвоздики. Раскрыв глаза, осмотрелась, приподняв нос кверху, Анна втягивала ноздрями воздух, пытаясь учуять источник запаха. Обойдя несколько домов и постоянно принюхиваясь, как обученная ищейка, она наткнулась на желтый шлейф аромата гвоздики. Следуя вдоль него, она заметила призрака, который тут же попытался ускользнуть через дома. Пролезая там, где у Анны не было возможности пройти. Но черный кристалл явно замедлил скорость передвижения призрака. Проследить его путь не составило труда. Пройдя пару километров принюхиваясь и периодически находя и снова теряя шлейф, Анна настигла призрака. Он уже почти не имел возможности передвигаться. Черный кристалл вернул ему притяжение к земле, и тяжесть плоти.
Анна вдыхала желтый воздух, медленно приближаясь к призраку. Карие глаза приобрели желтоватый оттенок.
– Может, хватит бегать!? Ты же знаешь, я все равно тебя поймаю. – Медленно, с надменным оттенком лени произнесла она.
– Ты Анна?
Она кивнула головой, слегка приподняв уголки рта.
– О тебе много говорят.
– Хорошее? – В ее глазах сверкнули желтые блики и расплылись по радужке, сделав взгляд загадочным и опасным.
– Разное…– отозвался дрожащий голос, но затем уже более решительно добавил. – Дай мне немного времени. Я не закончил одно очень важное дело.
– Если ты слышал, что обо мне говорят. Тогда знаешь, я ни кому не дою времени. Для вас оно слишком драгоценно.– Анна подошла совсем близко к призраку, выдыхая слова ему в лицо.– И когда вас лишаешь единственного что есть, это забавляет.
– Неужели в тебе нет жалости…Знаешь, а мне интересно, что он тебе пообещал. Деньги? Славу? Любовь? – Дрожь в голосе усилилась.
– Жизнь.
– И ты поверила? – На мгновение голос стал решительным и нахальным.
– Да, а что мне оставалось. В момент, когда он появился, я уже чувствовала, как слабело мое тело, а душа стремилась вырваться из оболочки. Но мне нельзя было умирать. Нельзя. У меня были младшие сестры. Наши родители уже давно покинули этот мир. И я должна была заботиться о сестрах. Я обещала. У меня не было выбора.
– Ну и как, рада, что сохранила жизнь!?
Вино и наглость призрака развязали Анне язык. Обычно беседы с призраками ограничивались:
«– Пожалуйста, не надо». В ответ они слышали лишь слова приговора.
Но сегодня день Рождения. Можно побыть сентиментальной.
– В моем сердце всегда будет жить боль. Да, дьявол подарил мне жизнь, но забрал ее у сестер. В моей душе лишь страдания. Дьявол забрал все, что мне было дорого. Вот поэтому во мне нет чувств жалости к таким как вы. Которые хотят оттянуть свою смерть, а после смерти избегают ухода. Я ненавижу вас!
– Потому что мы такие же, как ты.
– Хватит! – Анна подняла черный кристалл и прошептала. – Час пришел. Займи свое место. Иди домой!
Желтоватый дух мужчины начал рассеваться и превращаться в бесформенную дымку, которую затянуло в кристалл. Улицу окутала черная пелена, постепенно оседающая на асфальт.
Желтизна исчезла из Аниных глаз. В ушах эхом отдавались последние слова духа.
– Одинокая стерва!
Анна грустно улыбнулась: Точнее не сказать. Пожалуй, хватит на сегодня, пора домой одинокая стерва.
33
Ночью Вера так и не смогла заснуть, пытаясь осознать, что же произошло накануне. Если точнее, она не пыталась, мысли сами лезли в голову, заставляя нервничать и не давая уснуть. На следующий день она не пошла в университет. Бродила по городу, пытаясь ясно взглянуть на ситуацию. Ей не удавалось понять слова Артема, но и прогнать их, она не могла. Они так и повисли в воздухе не принятые и не отвергнутые.
Нервозность облепляла ее кожу, и нарастало толстым слоем. Разболелся живот, и ужасно гудела голова. Вера пыталась заглянуть в себя, понять что чувствует. Спокойно оценить произошедшее не удавалось. Подвешенное состояние усугубляло ситуацию. Она не могла ни решить проблему, ни отпустить ее. Она не могла даже определить саму проблему. Существовала ли она вообще? Или проблемы и вовсе не было? В голове возникало много вопросов, могла ли Вера дать на них ответ. При данных обстоятельствах определенно нет.
После многочасовой ходьбы, и погружения в себя, сон все же победил. Ночью Вера спала без снов.
В университете за партой Вера сидела одна. Одногруппники часто над ней посмеивались. Странная, необщительная, нелюдимая Вера неосознанно заставляла их чувствовать себя заурядными, ничем не отличающимися от большинства. Люди не любят таких как она. Они считали ее слабым звеном общества, пятном стыда на лице государства, паршивой овцой в стаде элиты.
Вера печально смотрела в окно, но ни чего не наблюдала. Она уставилась на пятнышко света, погружая себя в состояние спокойной дремоты. Только так она могла ясно вспомнить слова и действия Артема, а затем проанализировать их.
Требуя от людей доверия, по отношению к себе она понимала, что должна платить тем же. Да и история про предвидение звучит не менее правдоподобно, чем рассказы о призраках. Стоит ли верить ему, Вера не знала, так же как и не знала, что почувствовала тем вечером.
Нечто особенное и действительно странное. Не просто, странное, как болтовня с призраками, а действительно странное. Удивительно, что люди не осознают, насколько это необычное чувство. Генетически заложенное, естественное, но все же странное. Можно ли дать ему название? Называть – значит обладать. Видимо, поэтому все пытаются дать ему определение. Но разве нельзя чувствовать и не называть. Или не возможно, чувствовать, то чего нет. Произнося вслух, начинаешь чувствовать, а потом и верить. Так ли это? Все же это странное чувство, которому она не придумала название.
Вера думала о зле и ненависти, о смерти в огне, об убийстве. Все это с трудом умещалось в голове. А представить, что это сбудется, было еще труднее. Она насекомых то никогда не убивала, даже комаров сдувала, а не размазывала по телу. А он говорил о безжалостном убийстве. Это не укладывалось в ее голове. Абсурд.
– Ты не сходила к моим родителям, – раздался недовольный голос призрака.
Вера взглянула на стоящего перед ней призрака подростка. Он упирался руками об ее парту и слегка нависал над ней с возмущенной гримасой.
– Ты сказала что сходишь, но так и не выполнила свое обещание, – он отчетливо проговаривал каждое слово, пытаясь накалить атмосферу. – Конечно, я всего лишь мертвец, кому до меня есть дело. Если бы я с самого начала знал, что для тебя обещание ничего не значит…
Он отстранился от ее парты и подошел к доске, на которой преподаватель мелом чертил схему.
– Прошло целых два дня, неужели было трудно выделить полчаса. Конечно тебе некогда, у тебя есть жизнь. Живым всегда некогда.
Спустя мгновение он снова оказался возле парты. Его голос звучал все громче:
– Разве я много прошу? Не говори, я знаю ответ.
Призрак подростка метался по аудитории, крича от обиды.
– Никакой справедливости. Я умер, а мир не заметил. Сидят, пишут в своих тетрадях. Некому нет до меня дела. Только родители убиваются с горя, а всем остальным все равно. Справедливости не на грамм. Я не должен был умереть, кто угодно, но не я. Но умер я.
Он вглядывался в лица студентов, не замечающих его.
– Могу ли я кого-нибудь прихватить с собой? Вот эта нечего, сексуальная. Пряма таки мисс универ. А что у тебя под юбкой красотка?… Ну, вот я в тебе разочарован, детка кто в наши дни носит нижнее белье. Что-то пишет. Лучше бы сдохла место меня.
Он с разбега запрыгнул на Верину парту.
– Я трупак, и после этого ты смеешь мне отказывать? Я прошу немного. Всего несколько твоих слов и немедленно. Я не могу ждать вечно, даже, несмотря на то, что умер.
Вера чувствовала свою вину перед призраком подростком. Ей стало жалко подростка просящего о помощи. Она открыла тетрадь на чистой странице и карандашом написала:
«Я схожу сегодня».
Он прочитал и все таким же недовольным голосом изрек:
– Ты уже один раз обещала.
Затем исчез.
Пара закончилась. Шумные студенты разбежались по коридорам университета. Вера продолжала смотреть через стекло на людей под палящим солнцем.
– Привет! – невысокий парень в темных джинсах и белой футболке, наклонил голову и мило улыбнулся. – Ты Вера?
Девушка резко вздрогнула. Приподняв глаза, она чуть слышно произнесла:
– Искал меня?
– Дольше чем думал. Это оказалось не так-то просто, – он тяжело вздохнул и сел на парту. Его белоснежные волосы подпрыгнули вместе со всем телом. – Я Митя и мне нужна твоя помощь.
Перед глазами потемнело, голова пошла кругом, в висках застучала кровь.
– Чего ты хочешь?– с трудом произнесла Вера.
– Ты единственная кто может мне помочь найти голубой кристалл.
– Зачем он тебе нужен?
В аудиторию вошли трое парней и две девушки. Они подошли к Вере.
– Опять сома с собой разговариваешь, – высокая блондинка по имени Милана легким движением смахнула ручку с Вериной парты. – Ой.
– Она, наверное, больная. Может, психушку вызвать, – хихикнула вторая девушка. – Какой там номер?
Парень с пирсингом наклонился и почти на ухо произнес:
– Ни уже ли, тебе не обидно, что над тобой постоянно издеваются. У меня даже как-то раз к тебе проснулась жалость. Но потом, я вспомнил, какая ты ничтожная и все прошло.
Раздался громкий смех, который проникал вглубь сердца, покрывая его страхом. Вера опустила глаза. Она, молча, выслушивала их насмешки.
Они оскорбляли ее и смеялись, радовались своему превосходству как подростки в средней школе. Кучка стервятников возле ослабевшего тела.
– Ни слушай их, – произнес Митя. – Ни кто из этих придурков и половины твоих способностей не имеет. Они не чего не могут. Ни стоит обращать внимание на тех, кто о мире знает лишь прочитав аннотацию. Ты особенная, – на его лице появилась добрая улыбка, – Я прошу о помощи, каков твой ответ?
Вера перестала обращать внимания на кучку ребят возле нее. Она склеивала пазл истории в своем мозгу. Сопоставляла сказанное Артемом и появление этого призрака. Как только он произнес «Голубой кристалл» Вера с ужасом в глазах поняла, что может убить. В висках стучал вопрос, что делать?
– Какой твой ответ? – повторил призрак.
Вера сделала вид, что ничего не знает, решив, что Артем разберется и скажет, как дальше действовать.
Она кивнула головой в знак согласия и внимательно всмотрелась в милую улыбку призрака.
32
Меня не существует. Я всего лишь фантик от конфеты, безжалостно выкинутый в помойку. Маленький, блестящий фантик – без мыслей, без эмоций, без возможности двигаться. Мне нет места в большом мире, мой дом на грязной свалке.
31
Детская площадка ярко освещена теплым, утреннем солнцем. Аномальная жара не собиралась отступать, освобождая покоренные территории.
– Ну, что Митя пора дом, – Анна смеясь, помахала ему кристаллом.
– Не торопись, у меня к тебе есть заманчивое предложение, – Митя сел на соседние качели, но цепи даже не вздрогнули.
– Я ни кому не дою лишнего времени, – прорычала Анна, сверля его взглядом.
– Ты когда-нибудь слышала о голубом кристалле.
Анна опустила руку и начала нервно смеяться. Призрак наклонился к ней и еще раз повторил:
– Голубой кристалл.
– Глупость. – Анна оттолкнула его. – Голубой кристалл не существует.
– Ты можешь до меня дотронутся, – Митя от удивления выпучил глаза.
– Я вообще-то собиратель. Если захочу, то смогу тебя отделать так, что ты по доброй воле попросишься к дьяволу. И, даже не пытайся меня обмануть, мало не покажется.
– Голубой кристалл существует. Думаешь, твоя побрякушка всегда была черной? – как можно сдержанней ответил Митя.
– Понятие не имею, – огрызнулась Анна, посмотрев на свой кристалл, она добавила – Ладно, допустим, он существует. Что ты хочешь от меня?
– Что бы ты послушала слухи подземного мира. Попробуй выяснить, где он находиться. Есть кое-какие предположения, но я в них пока не уверен. – и менее решительно добавил. – А так же твою защиту от других собирателей.
Анна сидела на старых качелях, неподвижно вглядываясь в призрака. Пальцы на руках слегка подрагивали от напряжения. Маленькие винтики в мозгу непрерывно крутились, сопоставляя информацию, анализируя события и рассматривая возможные варианты. На лбу проступила морщинка. Она прикусила нижнюю губу пытаясь придти к решению.
– Я согласна, – наконец ответила она,– но у меня есть условия. Мы разделим на двоих шанс голубого кристалла.
Язык онемел от мысли о существование голубого кристалла. Стал ватным и неповоротливым. В груди зажегся маленький огонек надежды на новую спокойную жизнь. Он обжигал живот, танцуя от счастья. Но был еще маленьким, недоверчивым и находился очень глубоко.
– Обязательно!
Митя спрыгнул с качелей и направился к зубастой калитки ярко желтой изгороди, обвивающей площадку как змея. Он обернулся и напоследок помахал рукой.
Анна пренебрежительно взглянула на него последний раз и резко отвернулась. В воздухе летал запах антибиотиков с нотками корицы и роз, и лиловая пыль. Черный кристалл, поблескивая на солнце, опустился на
Она считала удачей, что он появился в ее жизни. Это единственный выход. Анна не хочу бесконечно работать на Дьявола. Ненавидя силу, которой он ее «одарил». Ненавидя себя за бессилие. За страх. Голубой кристалл решит все проблемы разом. Жизнь без смерти утомляет. Страхи убивают, но умереть не возможно. Оживаешь и снова собираешь души. Страдаешь, мечтая о смерти. Голубой кристалл единственная возможность вырваться.
Анна подняла руку и внимательно посмотрела на черный кристалл. В голове резко зазвучали слова Мити:
Голубой кристалл существует. Думаешь, твоя побрякушка всегда была черной.
– Голубой кристалл это единственный шанс. – медленно проговорила она вслух, пытаясь себя убедить.
30
Старые голубые стены подъезда годами вели дневник истории. Запах ветхости и мочи окружал и буквально сбивал с ног. Паленый, сломанные почтовые ящики ждали свой очередной газетный завтрак или хотя бы маленькую бумажку с рекламой.
Не дотрагиваясь до перил, Вера поднялась на третий этаж и нажала на звонок. Стой стороны что-то зашуршало, затем раздался щелчок замка, и дверь тяжело открылась. Напротив Веры у порога стояли измученные и напуганные мужчина и женщина в потертых спортивных костюмах.
– Здравствуйте, вам кого? – отчужденным голосом произнес мужчина.
– Здравствуйте, у меня к вам непростой разговор. Можно мы пройдем в квартиру? – нерешительно ответила Вера.
– Да, конечно, проходите, – засуетилась женщина.
Они вошли в одну из комнат, которая была наполнена вялой, отталкивающей атмосферой. Все выглядело серым и умирающим. Жизнь покидала квартиру, оставляя в будущем лишь фотографии прошлого. Вера села на скрипучий диван и непроизвольно взглянули на стрелки часов на стене. Мужчина опустился в кресло.
– Пойду, приму успокоительное. – шепнула женщина на ухо мужу и, взяв стеклянный пузырек, скрылась на кухне.
– Так о чем вы хотели поговорить? – серьезно произнес он, отводя взгляд от вечно бегущих стрелок на часах.
– Я знаю, где ваш сын.
На кухне раздался звон битого стекла. Осколки разлетелись по линолеуму. Несколько секунд квартиру наполняла удушающая тишина. В комнату вбежала женщина.
– Где он? Где мой Максим? С ним все хорошо? Он здоров? – она в панике трясла Веру за плечи.
Вера опустила глаза. В голове она пыталась подобрать слова. Хотя, в током случае, какие слова не подбирай боль будет невыносимой. Боль, не имеющая границ, начнет разливаться и поражать всех и все вокруг, поглотит комнату, дом, город. Вера часто видит убитых горем людей. Их выражения лица очень похожи. Даже призраки не пугают так, как эти бедные люди. Отчаянье медленно убивает их из нутрии, забирает остатки человеческого, делая их параноиками. Вера каждый день, видит дома лицо матери.
– Мне очень жаль¼ – чуть слышно произнесла Вера.
Женщина села на колени и стала быстро шептать непонятные слова. Растрепанные волосы, огромные глаза в которых застыл ужас. Шепчущие и периодически вздрагивающие губы, как будто, существовали отдельно от лица. Ручейки слез из красных опухших глаз, сплетались в образе одного человека и делали его похожим на сумасшедшего. Мужчина минуты три не шевелился, он погрузился в себя и, словно, что-то там искал. Глаза уставились верхний угол комнаты и выглядели стеклянными.
Комнату вновь наполнила гнетущая тишина, лишь невнятный шепот женщины не позволял тишине стать полноправной хозяйкой. Вера хотелось убежать из этой квартиры и больше ни когда не возвращаться. Не видеть убитых горем людей и не слышать сумасшедшего бормотания.
– Где он? – неожиданно мужчина разорвал цельность тишины.
– В Андреевском парке, метрах в триста от поворота.
– Вы его видели!? – женщина схватила Веру за ногу и начала непроизвольно сдавливать. Она сжимала пальцы все сильней и сильней. Оставляя на Вериной ноге следы от цепких рук.
– Тела я не видела. – Вера попыталась освободить ногу, но женщина намертво в нее вцепилась.
– Откуда тогда вы знаете, что Максим¼умер. – В голосе Мужчины отчетливо присутствовала надежда, что эта девушка врет и их сын все еще жив.
– Мне сказали. – не поднимая глаз, ответила Вера.
– Кто?! – спросил он недоверчиво и почти истерично.
Вера не знала, что ответить, сказать правду или соврать. А если врать то, что придумать. Но в такие моменты совершенно не хочется что-то придумывать, изворачиваться, отпираться, лгать.
Вера осознавала, что люди не желают слышать правду и это эгоистично по отношению к ней. Пытаясь посочувствовать, сам оголяешься перед человеком. Становишься уязвимым и ранимым. Хотя со временем черствеешь как любая буханка хлеба. Она видела так много лиц, видела боль и страдания, что постепенно это стало повседневной нормой. Она стала черствой коркой хлеба.
– Мне сказал ваш сын.
– Что???
– Понимаете, я постоянно вижу призраков их горе, боль, тоску. Я вижу их везде: в магазине, когда покупаю молоко, в уневере, когда преподаватель пытается что-то объяснить, у себя на кухни, они повсюду. Я им помогаю. Максим попросил передать вам, где находиться его тело.
– Пошла вон! Как у тебя совести хватает над нами издеваться? Зачем ты насмехаешься над нашим горем? Уходи! – в душе мужчина ликовал, история о призраках, звучит неправдоподобно. Именно, по этому, все еще остается надежда.
К этому моменту женщина рыдая, вползла на диван.
– Решайте сами верить мне или нет. Я не сошла с ума и даже не собиралась над вами насмехаться. Мне все равно, делайте, что хотите. – Вера вышла из квартиры. Еще одно место, где ей больше ни когда не откроют дверь. Разговор был неприятным и напряженным. Было обидно до слез.
Она прислонилась к холодной стене. По спине бежали мурашки, руки слегка подрагивали от бессилия, на лице проступили красные пятна.
Она устала от своей матери, устала от врачей и таблеток, от призраков, от головной боли, устала от себя.
Удивительно, как быстро может рухнуть мир, и снова выстроиться. Одна встреча, одно прикосновение, один разговор и ты уже другой человек. Все что копилось ранние, выплескивается, неся с собой разрушение. И вот ты стоишь на руинах своей истории, и думаешь, как жить дальше. Ей все меньше хотелось кого-то убеждать, что-либо объяснять, что-то доказывать. Надоело быть во всем виновной. Отдавать все и не получать ничего взамен. Такие простые слова, но в них столько обиды, что они приобретают огромную значимость. Все остальное становиться бессмысленным, каким-то потерянным и далеким.
Выйдя из подъезда, Вера решительно зашагала прочь. Через сорок минут она оказалось возле продуктового магазина. Ее мама работала кассиром. Худая женщина, с такой же прической как у Веры, обслуживала покупателя. Увидев дочь, она слегка вздрогнула.
– Что ты тут делаешь? – обратилась она к Вере, отдавая покупателю сдачу.
Вера повела плечами.
– Спасаюсь от жары
Женщина потянулась к Вере и заботливо убрала прядь волос с ее лица. Затем, как будто, что-то вспомнив, отдернула руку и спрятала ее под прилавок.
– Как учеба? – сухо спросила мама.
– Как всегда хорошо.
Перед Верой стаяла уставшая, бледная, очень худая женщина с пустыми глазами. Она не была той мамой, о которой мечтала Вера. Запертая в своем теле, женщина уже практически ни чего не чувствовала. Изредка на ее лице всплывал оттенок эмоции, но всегда мгновенно исчезал. Если встретить ее на улице, сразу броситься в глаза, усталость этой женщины. Она во всем: в позе, наклоне головы, морщинках вокруг глаз, в ее вялых движениях, тоскливой улыбке. Она недосягаема, более того ее невозможно найти.
Вера знала, что мама стала такой из-за нее. Ее сгубила борьба за психику дочери. Попытки сделать Веру нормальной, вылечить.
– Мам, – Вера вцепилась пальцами в прилавок. – Я знаю, ты любишь меня. И беспокоишься.
– Конечно, я люблю тебя, – женщина слегка улыбнулась, но через мгновение снова провалилась вглубь себя.
Вера наклонилась вперед и взяла маму за руки. Она смотрела в ее глаза, пытаясь разглядеть, что-нибудь живое.
– Скоро все изменится, – она крепче сжала мамины руки. – Я стану нормальной, такой как все. Вот увидишь.
Она знала, что будет трудно не обращать на призраков внимание. Но, готова пойти на это, ради нормальной жизни.
Еще двое суток Вера обдумывала дальнейшие действия. Решала, как жить дальше и старательно игнорировала призраков. Делая вид, что не видит и не слышит их. Они просили, умоляли, кричали, плакали, но так и не смогли заставить ее заговорить.