Старшая сестра его величества. Богатство. Шаг 1

– Ну-ну, – не поверил мне стражник, но отступил в сторону, пропуская в город. – Иди уж… Елька…

И столько ехидства было в его голосе, что мне опять стало не по себе. Я прошла в ворота, чувствуя, как чешется между лопатками. Кто-то пристально наблюдал за мной. И я надеялась, что это всего лишь стражник. Только обернуться и посмотреть так и не смогла. А вдруг это не он?

От волнения я почти не обратила внимания на то, как разительно отличался Средний город от Нижнего. Люди были одеты в хорошую добротную одежду, я не увидела ни одного нищего или хотя бы неопрятно одетого человека. И праздно гуляющих, как ни странно, тоже не заметила. А ведь у нас, в Нижнем городе, полно бездельников, которые предпочитают жить в нищете, но не работать. Да, и дома вдоль центральной дороги выглядели намного лучше и солиднее.

Хотя, когда я свернула на боковую улочку, оказалось, что это тоже всего лишь нарисованная картина. А на самом деле дома, хотя и крепче, красивее и новее, не так уж сильно отличаются от избушки Селесы. Только стоят теснее… Земля здесь намного дороже, чем у нас.

Эта часть города явно принадлежала ремесленникам. И чем ближе я подходила к Дому Гильдий, который располагался в глубине улиц, тем больше и богаче становились дома. Теперь по большей части это были двух-трехэтажные каменные строения. Кое-где стали попадаться клумбы и палисадники, которые служили показателем роскоши.

Дом Гильдий оказался каменным, скучным, казенным зданием в три этажа. Узкое крыльцо в пять низких ступеней и без перил выходило прямо на улицу. Оно было сделано так неудачно, что перегораживало дорогу пешеходам и мешало проезду колясок, колеса которых, скорее всего, и разбили нижнюю ступеньку в крошку.

Я с замиранием сердца поднялась на крыльцо, потянула на себя тяжелую, деревянную дверь и вошла внутрь. Узкий и темный коридор тянулся вдоль всего здания. По обеим сторонам располагались двери без каких-либо опознавательных знаков. Определить, где находится представительство той или иной гильдии было невозможно, поэтому я, постучавшись для приличия, сунула голову в ближайшую ко входу дверь.

В комнате, освещенной парой свечей стоявших на коротком подсвечнике с толстой ножкой, за небольшим столом сидел худой и хмурый старик и что-то писал, обмакивая перо в чернильницу.

– Кхм, – кашлянула я, чтобы привлечь к себе внимание, – как мне найти гильдию вязальщиц?

Старик нехотя поднял на меня взгляд и, не откладывая перо, буркнул:

– Что хотела?

– Мастерство подтвердить, – улыбнулась я ему, – и патент выкупить.

– А ты чьих будешь? – в его глазах мелькнул интерес. Увидев на моем лице недоумение, дед фыркнул и пояснил, – из какой династии мастеров?

– Я сама по себе, – ответила, чувствуя какой-то подвох. – Меня бабушка вязать научила. Так подскажете, где они заседают?

– Не подскажу, – старик смотрел на меня презрительно, – ходят тут всякие! Занятых людей от работы отвлекают! Бабка ее вязать научила! Только спицы в руки взяли, а все туда же. Ты, деточка, прежде чем за патентом идти, сходи к мастеровым, просись в ученики, в помощники. А потом, лет через десять, если стараться будешь, мастер тебя в семью примет, так и и придешь… за патентом. – Он фыркнул.

Но тут он был совершенно не прав. Уж что-что, а законодательную базу по гильдиям я знала на отлично. Не зря меня папа учил. Я и на королевских советах с главами гильдий присутствовала. Они всегда жаловались, что молодежь не хочет работать, все норовит к известным мастерам примазаться. А чтоб сами, с нуля, новую династию основать… таланта на такое у молодежи не хватает. Одна надежда на своих собственных отпрысков.

Вот примерно это я и выдала старику. Мол, горю желанием основать свою династию, потому что спицы в руках держать умею лучше многих. И свои образцы с узорами ему на стол выложила: и простую резинку, и английскую, и косы, и жгуты, и ажур… Но старика не проняло. Он нахмурился еще сильнее.

– Ты, деточка, тут законами не козыряй! Законы мы и без тебя знаем! Только времени с каждым проходимцем возиться у начальства гильдейского нет. Неси все свое барахло к мастерам. Если понравится им твое рукоделие, значит с радостью тебя в семью примут. Тогда и придешь чин-чином… а сейчас иди, – указал он в сторону двери, – не мешай мне работать!

– Да, кто вы такой, вообще! – Не сдержалась я. – Не вам решать, кому гильдии патенты выдавать будут. Скажите мне, где вязальщицы заседают, я сама с ними разберусь!

– Я, деточка, – теперь старик смотрел на меня, как на таракана, случайно выбежавшего на свет из-под печки, – секретарь гильдейский. Чтоб на прием в гильдию попасть, сначала со мной поговорить надобно. Никто тебя в обход моих записей, – он постучал пальцем по своему журналу, – принимать не будет. А сейчас иди-ка лучше подобру-поздорову. А то я ведь и запомнить могу. Тогда ты, вообще, никогда мастером не станешь.

Я мысленно выругалась. Вот ведь, дед бесстыжий. Закон ему не закон, придумал свои правила и живет, как хочет, на экономику целой страны влияние оказывает. Но я решила, что сдаваться не буду. Сложила свои работы обратно в котомку, из кабинета вышла и пошла вдоль коридора все двери подряд открывать. Все комнаты пустыми были.

На третьей мне повезло. В кабинете сидел и о чем-то мечтал бледный, болезненный толстячок. На мою просьбу подсказать, где здесь гильдия вязальщиц, буркнул, что как раз напротив. Поблагодарив мужчину, я постучала в нужную дверь и, дождавшись разрешения, вошла в кабинет. Точно такой же, как у секретаря. Там тоже стоял стол, для представителя гильдии, шкаф с документами, деревянная скамья для посетителей. Но было и отличие. В углу, рядом с окном, располагалось небольшое креслице, в котором сидела сухая и сморщенная, как финик, старуха.

Она что-то вязала, стуча деревянными спицами и подслеповато щуря глаза в полумраке.

– Что надо? – прокаркала она, не отрываясь от вязания и продолжая шепотом считать петли.

– Я хотела бы вступить в гильдию и выкупить патент, – засияла я ярче горящих свечей в коротком подсвечнике. И затараторила, вынимая из котомки свои работы, – меня учила вязать бабушка. Она любила придумывать свои узоры, такие еще никто не вяжет…

– Чьих будешь? – бабка даже не повернула голову, как будто бы я ей на стол не уникальные образцы выложила, а необработанную шерсть.

– Ничьих, – буркнула, понимая, что и старуху, в первую очередь, интересует моя принадлежность к династии мастеровых, – сама по себе. Я талант, – заявила. Терять-то уже нечего. Либо пан, либо пропал. – Уникум. Посмотрите на мои узоры.

– Таким талантам, – фыркнула бабка, – гринка цена в ярмарочный день. Так, девочка, серьезные дела не делаются. Прежде чем дверь в гильдию с ноги открывать, учиться надо. Иди-ка ты в ученицы к мастеру попросись. А коли возьмет, так работай старательно. И через несколько лет, глядишь, за сына замуж выйдешь, в семью войдешь… тогда и приходи. А пока некогда мне. Закрой дверь с другой стороны!

Я сжала кулаки, чувствуя, как поднимается злость. Молодых мастеров им не хватает! Как же! Сидят эти старые хрычи на своих местах, и никого не пускают. Как при таком подходе ремесла развиваться будут? Не зря нас Абергорианская империя обскакала. Там-то, небось, нет таких преград для молодых талантов. Ну, погодите… как только верну трон Фиодору, сразу вашим гадюшником займусь. Разгоню всех к такой-то матери!

Было так обидно, что в уголках глаз застыли слезы от злости. Я прикусила губу, чтобы не заплакать на радость гадкой старухе, и снова принялась складывать образцы в свою котомку. Неожиданно бабка отмерла и посмотрела на меня:

– Ты работы-то свои оставь, – махнула рукой. – Гляну я потом, что ты там спицами наковыряла.

– Ага! – зашипела я, – Щаз! Как же! Ищите дураков в другом месте…

И, закинув последний носок, повесила котомку на плечо и вышла из кабинета.

Я бежала по улицам в сторону ворот. От слез, которые сами текли и текли из глаз, все вокруг расплывалось, но злость вела меня лучше любого компаса. Когда подходила к воротам, увидела там того же самого стражника, который впустил меня утром. И мне сильно не хотелось выглядеть перед ним неудачницей. Я вытерла слезы, высморкалась, и задрав нос в небо, прошла мимо него.

– Ну, как, Елька? – улыбнулся он, – получилось?

– Я сама не захотела с ними работать! – растянула я губы в искусственной улыбке.

– Ну-ну, – беззлобно фыркнул стражник, – я на воротах полвека стою. Знаешь, сколько таких, как ты, мимо меня проходило. Да, только в гильдию всегда своих брали. Сказали, небось, иди к мастерам, учись, а будешь стараться, так в семью примут? Да только врут. Женятся они тоже на своих. А такие дурехи, как ты, у них всю жизнь за тарелку супа работают. Выходцам из Нижнего города не видать патента гильдейского, как своих собственных ушей… У вас только харчевни защиту гильдий имеют… ну, и воры…

Я дернула головой, мол, мне это неинтересно, и заторопилась домой.

Глава 8

Пока шла, придумывала самые ужасные казни для глав гильдий. Больше всего злило то, что на королевских советах они говорят одно, а людям – другое. Наследственную преемственность мастеров еще мой дед отменять начал, потому что это тормозит развитие ремесел. А отец тридцать лет назад окончательно изменил законы, приказав принимать в гильдии мастеров по умению, а не происхождению. Но этим приверженцам традиций, получается, королевский указ – не указ?

Ничего удивительного, что воровство считается неплохим ремеслом в Нижнем городе. А как иначе, если только они и могут рассчитывать на помощь и поддержку своей «гильдии». И владельцев харчевен… Вот только отцу Ирхи гильдия не помогла.

Я споткнулась на ровном месте. А что если мне пойти в обход, если прямо не вышло? Выкуплю Ирхину харчевню у Смотрящего, вступлю в гильдию, стану там своей. Заведу знакомства в Доме Гильдий. А потом пойду к вязальщицам. Уверена, если за моей спиной будет стоять глава гильдии владельцев харчевен, то и вязальщицы отнесутся ко мне благосклоннее.

Я прикинула расходы. Очень грубо, конечно. На выкуп грил-полтора. На первый ремонт-обстановку столько же. И грил-другой на первое время. Продукты купить, подавальщицам заплатить… готовить сама буду. Если что Селесу помочь попрошу, она-то, как замуж вышла, ушла из харчевни. Ирха за прилавок встанет. Для нее это дело привычное.

Деньги у меня есть. Патент как раз пять грил и стоил. Если дело пойдет, то харчевня быстро отработает свои вложения. А если не пойдет… Что же… значит буду думать, что из моих богатств продать можно.

Мой неудачный опыт с коромыслом научил меня главному – не сдаваться, если не вышло с первого раза.

Теперь главное уговорить Ирху принять меня в семью.

Пока размышляла, до своей улицы дошла. Уже калитку родную видно было. По уму надо было домой пойти, подождать, когда Ирха с Нюнем с ярмарки вернуться. А потом уже поговорить с Ирхой.

Но я не стала ждать, развернулась и бегом помчалась на площадь. Куй железо пока горячо! А еще мне казалось, что пока я раскачиваюсь, кто-нибудь возьмет и выкупит харчевню у Смотрящего. Вот я и бежала, чтобы успеть первой.

На площади народу было мало. Кто-то успел распродать весь свой товар, кто-то купил все, что хотел. Время-то уже было ближе к полудню, и по рядам бродили самые ленивые любители поспать. Нюня и Ирху я увидела сразу же. Нюнь равнодушно смотрел по сторонам, держа санки с взваром и пивом за веревку, а Ирха, радостно зубоскаля и заливисто смеясь, наливала взвар той самой торговке, с которой все и началось. Я посчитала это хорошим знаком.

– Ирха, – подлетела я к ним и бесцеремонно прервала веселье, – скажи, а твой батька был в гильдии?