Попаданка. Колхоз – дело добровольное

– Малла, ты должна отдать эту шкуру.

– Кому? Салина, я уже сто раз тебе говорила, что ничего и ни с кем у меня нет. Я, правда, каждый вечер хожу к господину Гририху. И сегодня я снова к нему пойду. Он меня читать и писать учит. И я понятия не имею откуда взялась эта шкура. Может быть она, вообще, не для меня, а для тебя?

– Для меня? – Салина растерялась, а потом покраснела, – да, Варн сказал, что меня ждет сюрприз…

– Варн? – вскинула я брови. А Салина вдруг засмеялась счастливо и, схватив шкуру, закружила у крылечка, на узенькой дорожке, топча свежескошенную траву. Я только сегодня с утра во дворе траву скосила. Обычная коса мне не давалась, так что я горбатилась с горбушей.

– Купец, Малла, – сестра сияла, как солнце, – который с бусами. Он такой хороший. Говорит, я ему сразу понравилась. Еще там, в городе. А когда торговалась, сразила в самое сердце. Почувствовал он родную кровь. И что Дар у меня есть догадался. И он первый собрался ехать торговать к нам в поселение. А за ним уже остальные подтянулись.

– Салина, – рассмеялась я, так хорошо стало на душе от радости за сестру, – мне кажется он нарочно это сделал, чтобы тебя найти.

– Он тоже мне так сказал, – порозовела сестренка, – мне так страшно… вдруг все это не по-настоящему. А просто так… Я не хочу, как Сайка.

– Значит не будешь, – пожала я плечами, – все же от тебя зависит. И пошли уже обедать. Я блинов напекла…

Салина весь день не выпускала мех из рук, и сто раз, вслух рассуждая, что подкопит денег, купит пару шкур у признанных мастеров на шубу, а оторочку сделает из этого. И будет у нее тогда шубка не хуже той, что муж дарил.

И так глаза у Салины в этот момент сверкали, что у меня сердце щемило. Вот везет же кому-то… и муж хороший был. И мужчина, который впервые интерес проявил, сразу такой подарок сделал. Не зря мама говорила: с умом торговать, а без ума – бедовать, учись, дочка, дальше. Но мне с Орландо в сторожке сидеть интереснее было.

А вечером к нам девчонки пришли. Надо же было Салине подарком похвастаться. И блюдом. Мы на него овощи выложили. В разных видах. И жаренные, и тушеные, и маринованные и просто свежие. Огурцы, помидоры, баклажаны, перцы, капуста, кабачки, морковь… все, что выросло в огороде попало на это огромное блюдо. Очень живописно получилось.

Девочки, конечно же, тоже пришли не с пустыми руками. И пироги с кашей, и каша с разными приправами. Богатый по меркам этого мира стол накрыли. А Сайка наливочку принесла…

И обновы тоже каждая свои принесла похвастаться.

Глава 32

Рыска все ленты новые в волосы вплела, а концы свободными оставила. Получилось что-то вроде украинского венка, в котором мы в детве в танцевальном кружке народных танцев танцевали. Я туда недолго ходила, правда, оказалось, что костюмы за свой счет покупать нужно. А у моих родителей возможности такой не было.

Витка туфельки новые надела. Такие же, как у нас троих. Темные кожаные лодочки на тонкой подошве с небольшим каблучком из клеенной бычьей кожи, украшенные стеклянными бусинами. Красивые. И видно было, что гордиться Витка своей покупкой. Она когда шла непроизвольно носки вперед так сильно тянула, чтоб туфли во всей красе представить, что немного забавно это выходило.

Сайка купила себе платье роскошное. Все такое квадратно-гнездовое, пышное и объемное. И казалось бы, совсем не мелкая Сайка должна в нем смешно выглядеть, но не тут-то было. Где надо утянула, грудь в декольте выставила и свои красны бусы повесила, прическу высокую сделала… красавица. Прямо королева на старинных картинах. Оказывается такие наряды аристократки на балы надевали. Здесь, оказывается, такое развлечение тоже очень распространено. А то что обувь под платьем вдовья – деревянная, не видно.

У каждой вдовушки было показать. И я видела, как сияли их глаза. И вдруг поняла, что дело вовсе не в самих обновках. Дело в том, что они впервые за долгое время почувствовали себя не хуже других. И именно поэтому изменился взгляд, движения стали другие и что-то еще, неуловимое ни одним органом чувств. Но я видела, что даже Дайра в платье-мешке, которая пришла со своей гуделкой на нашу вечеринку, стала другая.

Как будто бы в их глазах появилась жизнь…

Господин Гририх говорил мне, что вдовы доживают свой век во вдовьих поселениях. А сейчас, я видела, они начали не доживать, а жить.

– Салина, скажи, – отвлекла я сестру, – почему, когда королевский возница предлагал отношения, ты не позволила ему ничего. А от Варна приняла не самый дешевый подарок?

– Не знаю, – пожала плечами Салина и рассмеялась, – наверное, Варн мне понравился, Малла. А вознице нужны были сыры, а не я сама… и вообще, он это не всерьез говорил.

– А Варн всерьез?

– Не знаю, – она притоптывала каблучком в такт мелодии, которую наигрывала Дайра, – поживем – увидим.

– Верно, – мне стало так хорошо, от этого ее «поживем – увидим» и так захотелось поделиться тем, что поднималось откуда-то огромной волной. И я обняла сестер, сидевших с двух сторон от меня, – Рыска, Салина, я вас так люблю!

– Мы тебя тоже, Малла, – чуть ли не хором ответили, смеясь, сестры и прижали меня к себе, – пошли танцевать! Дайра, сыграй-ка нам что-нибудь повеселее.

Все остальные вдовушки одобрительно загудели, а Дайра, улыбнувшись, легким движением руки изменила спокойную мелодию на задорную плясовую.

Натанцевались мы до упада. А когда все снова расселись за столом, я примостилась рядом с Дайрой.

–Дайра, скажи, а ты могла бы научить меня играть на гуделке?

– Могла бы, – улыбнулась она, – я слышала, как ты поешь, у тебя может получиться. Только это, Малла, труд. Долго учиться надо.

– А петь? Ты могла бы собрать несколько вдов и учить с ними песни? Чтоб потом перед всем поселением вы их пели…

– Ты имеешь в виду хор? – со смешком подняла бровь Дайра, – мой отец, Малла, руководит королевским театром. И у меня самой Дар очень сильный. Как ты думаешь, я умею руководить творческим коллективом?

– Но почему тогда ты здесь? – я никак не могла понять логику местных жителей. Зачем заживо хоронить тех, кто может принести пользу.

– Мне семнадцать было, – Дайра все так же улыбалась. Но улыбка стала грустной, – Глай пришел на спектакль и увидел меня. Нашел меня за кулисами. Он был так настойчив, Малла. И так красив.

Она помолчала немного, но я не знала что сказать, и боялась, что из-за моего неосторожного слова, Дайра перестанет рассказывать.

– Он ухаживал за мной, как за королевой. Засыпал цветами, подарками, и я сдалась. Влюбилась до сумасшествия. А отец, когда узнал, что Глай воин, запретил мне с ним встречаться. А тут еще его величество как раз в десятый раз овдовел. Всех воинов на границу отправили. И Глай уехал. Я думала с ума сойду. И как отец не отговаривал, собралась к нему. И отец поклялся Оракулу, что если я поеду, он меня из семьи вычеркнет. В сердцах сказал, эмоциональный он очень, несдержанный. Но Оракул принял его клятву. А я уехала. Без Глая, казалось мне тогда, жить не смогу.

– Он погиб, – прошептала я, чувствуя, как в груди снова печет от боли.

– Нет, – улыбнулась Дайра и смахнула слезу, – мы потом почти десять лет вместе прожили. А погиб он три года назад. Страшное тогда что-то намечалось на границе. Хорошо, что его сиятельство успел вовремя. Остановил хадоа…

– Остановил?

– Да. Мы тогда гонца отправили из крепости. Шустрый мальчишка, он по всему Гвенару мотался, его сиятельство разыскивал. И нашел. Долго мы ждали. Уже отчаялись, думали все погибнем. И мужчины, и женщины… Мы-то рядом встали. Никому не хотелось вдовой оставаться. Но его сиятельство успел вовремя. Мой Глай с друзьями впятером хадоа сдерживали, по герцог Оракула на помощь призвал. Его светлость очень сильный. Почти, как его величество.

– Прости, Дайра, – я почувствовала себя виноватой. Напомнила, разбередила душу несчастной вдове.

– Не извиняйся, – Дайра плакала и улыбалась одновременно, – я радуюсь, когда про Глая вспоминаю. Жаль только, что не ушла я с ним, как остальные женщины… вытащил меня его сиятельство.

– Дайра, – обняла я вдову, – приходи завтра на собрание колхозное.

– Не сильна я в поле-то, Малла…

– Все равно приходи. Нам люди не только в поле нужны. Придешь?

– Я подумаю, – ответила Дайра.

– Дайра, хватит грустить! Сыграй-ка плясовую! – вклинилась между нами счастливая Сайка. Пока мы беседовали, остальные уже отдохнули и снова хотели танцевать,

А потом мы пели песни. Красивые в Гвенаре песни. Очень на наши народные похожи. Слушала я, а сама все про Дайру и ее Глая думала. Все же настоящая любовь она и в Гвенаре есть. Вот бы мне хоть когда-нибудь такую найти. Чтобы вспомнить о ней счастьем было, даже сквозь слезы, чтобы улыбаться.

– Малла, – Салина прижималась ко мне, – а ты чего не поешь?

– Так не знаю я ваши песни, – вздохнула я.