Женщина без лица

– Лео, – Дарио дотронулся рукой до ее подбородка, заставляя открыть глаза.

– Что, дорогой? – в голосе послышалось легкое волнение.

– Проведи сегодняшний вечер со мной, – попросил он. – Отпусти Ильду. Я тоже отложу все дела. Давай поедем к морю, на виллу. Проведем ночь одни, только ты и я. Никакой охраны, Себастьяно и твоего пса Цербера.

– У пса есть имя, – улыбнулась Леона. – Табо – мой щит. Не стоит упрекать его в том, в чем ему нет равных. Он для меня и охрана, и друг.

– Так, может, это к Табо мне следует тебя ревновать?

Леона перекатилась на край кровати и рассмеялась, но тут же серьезно произнесла:

– Да, Табо самый красивый мужчина из тех, с кем я знакома. Если и ревновать к кому-то, то только к нему, – она направилась в ванную. – Однако, к сожалению, я не в его вкусе.

– И слава богу! – воскликнул Дарио и упал на подушки.

Шум льющейся воды не смог скрыть смех Леоны. На душе стало легко, и Дарио отбросил прочь все подозрения относительно неверности жены. Он отчетливо понял, что эта женщина не станет ему изменять. Если она решит сделать это, то сначала порвет с ним, потому что превыше всего ценит честность в отношениях.

Дарио поднялся, накинул на себя халат и вышел из комнаты. Сегодня в особняке было тихо, Алессандро остался в Риме у своей подружки, Мауро с женой и сыном уехали в Милан, поэтому Дарио позволил себе ходить по дому в столь фривольном наряде. В присутствии домочадцев он всегда одевался подобающим образом, никто не видел его в нижнем белье и с голыми ногами. Всегда элегантный, со вкусом одетый, сейчас он испытывал необычайную радость оттого, что ступает по прохладным плитам гостиной босыми ногами и что под тонкой материей халата ничего нет. Кожа все еще хранила запах Леоны, и Дарио улыбался, чувствуя на себе ее аромат.

В кабинете он первым делом подошел к столу и достал из верхнего ящика фото, которые ему принес Чезаре. Еще раз посмотрев на смеющегося сына, обнимающего светловолосую женщину, он выбросил снимки в урну для бумаг. Затем сел в кресло и бросил взгляд на портрет Леоны, висевший на стене. Он был сделан в первую годовщину их брака. Через три месяца исполнится ровно четыре года, как они женаты. Дарио задумался над тем, какой подарок преподнести жене. Над этим придется поломать голову, потому что традиционными презентами ее не удивишь и не обрадуешь. Он подумал о том, как сильно Леона отличается от трех его предыдущих жен. Эта мысль заставила улыбнуться. Давно он уже не вспоминал о прошлых браках, а сейчас почему-то захотелось детально воспроизвести свою жизнь.

Дарио налил виски и снова сел в кресло. В дверь постучали. Это был Чезаре, который спросил, есть ли у босса какие-либо поручения, и сообщил, что Себастьяно уже выехал из Рима и в скором времени будет в поместье.

– Чезаре, закажи для синьоры Леоны ее любимые розы.

– Сделаю, – улыбнулся Чезаре. – Синьор Дарио, почему вы не прикажете садовнику, чтобы он выращивал желтые розы в оранжерее? Там же столько цветов, одним кустом больше, одним меньше.

– Много ты понимаешь в цветоводстве, – Дарио устало потер глаза. – Лучше займись моей просьбой.

– Сначала я принесу вам кофе.

Дарио посмотрел в его наглое лицо и хмыкнул. Чезаре знал, что синьор Аскари относится к нему более чем благожелательно, поэтому и позволял себе некоторую бесцеремонность, а также отсутствие стеснительности. Но вместе с тем он всегда отдавал себе отчет в том, что разговаривает с хозяином. И даже когда Чезаре говорил непристойности, тон его голоса оставался уважительным, а лицо выражало глубокую признательность за то, что он живет и работает рядом с человеком, которым безгранично восхищается.

«Славный малый», – подумал Дарио, разглядывая парня. Высокий, атлетически сложенный, с мягкими чертами лица и светлыми улыбающимися глазами, он вызывал приятные ощущения. Однако за всем этим мягким фасадом прятался жесткий характер, хитрый и изворотливый ум, а также полное отсутствие понятий морали и жалости. На данный момент Чезаре был хорошим исполнителем, и Дарио видел в нем большой потенциал. Вполне возможно, что через некоторое время Чезаре заменит Себастьяно. Недаром тот его так натаскивает, видимо, готовит в преемники. В последнее время парень все чаще стал принимать участие в общих делах, разговорах, и это радовало Дарио. Ему нравилось, что рядом находится сильный и умный мужчина, на которого можно положиться. Именно такого сына хотел иметь Дарио: сильного, азартного и разумного в своих действиях. Его родные сыновья Мауро и Алессандро не отвечали представлениям о том, какими должны быть наследники огромной империи.

Дарио дождался, когда Чезаре принесет кофе, и снова окунулся в воспоминания. Он воскресил в памяти лицо Терезы, матери Мауро. Ей было восемнадцать, когда они стали супругами, и она была беременна. Юная, спокойная девочка с холодными голубыми глазами – именно такой запомнил ее Дарио. Тереза умерла через год после рождения сына. Внезапно развившийся рак принес быструю, но мучительную смерть. У них даже не было времени, чтобы попытаться бороться с болезнью, потому что когда рак обнаружили, стало уже поздно что-либо делать. Дарио плохо помнил те годы, когда остался один с годовалым сыном. Ему было отчаянно жаль Терезу, и он страдал от одиночества. Страстный и горячий характер требовал любви. Дарио стыдился своей чувственности, скрывая ее от окружающих за маской скорби и печали. Он стал часто выпивать, чем приводил в бешенство своего лучшего друга Себастьяно Корти. Именно Себастьяно вывел его из длительного запоя, представив очаровательной Катерине, которая, быстро оценив обстановку и догадавшись, что Дарио нуждается в женском внимании, не стала затягивать период ухаживаний и уже на второй день знакомства оказалась в его постели. Спустя пять месяцев он надел обручальное кольцо ей на палец, обещав перед всем миром любить и уважать до конца жизни, а еще через полгода завел первую из многих последующих за ней любовницу. Катерина родила Алессандро, маленькую копию Дарио. Каждый, кто видел мальчика, замечал его поразительное сходство с отцом. Шумный и дерзкий, он сильно отличался от своего старшего брата. Мауро был похож на мать как внешне, так и характером. Невысокий и стройный, с такими же холодными глазами и не менее холодной душой, он избегал веселого и темпераментного Алессандро. Дарио удручало, что братья не близки между собой, и винил в этом себя, потому что не научил их любить друг друга.

Момент рождения Алессандро стал поворотным в жизни Дарио. В то время он занялся производством пластика и открыл собственный завод. Семье внимания почти не уделял, полностью занявшись бизнесом. Тогда он считал, что главным является финансовая обеспеченность, и работал на износ для того, чтобы обеспечить достойную жизнь своим сыновьям, но главным образом потому, что деньги давали ощущение свободы. А свобода – это единственное, что он любил в своей жизни больше, чем женщин. Свобода и женщины – две самые большие страсти, одновременно обладать которыми можно лишь при наличии больших денег. Так считал Дарио, со страстью и азартом строя свою бизнес-империю.

Катерина свыклась с его постоянным отсутствием, принимала многочисленные измены с покорностью, никогда не устраивала скандалов и не угрожала разорвать отношения. После длительных выматывающих любовных загулов Дарио всегда возвращался к своей нежной и нетребовательной жене, одаривал ее подарками и вниманием. Две недели спокойствия рядом с ней и сыновьями, и вот он снова, свежий и отдохнувший, окунался в привычную жизнь, наполненную работой, развлечениями и женщинами. У него было много любовниц, он был щедр и внимателен с ними, несмотря на то, что с легкостью оставлял предыдущую, желая познать вкус любви со следующей.

Когда Алессандро исполнилось девять, Катерина погибла, катаясь на водных лыжах. Дарио был ошеломлен этой нелепой смертью, но еще больше его удручал тот факт, что он во второй раз стал вдовцом. Дважды женат, дважды вдовец. Чудовищная усмешка судьбы. Потеряв жену во второй раз, Дарио не стал прикладываться к бутылке. Также он стал спокойнее в отношениях с женщинами. Он начал больше времени проводить с сыновьями, пытаясь хоть как-то компенсировать то время, когда почти не виделся с ними. Однако вскоре понял, что утерянного не вернуть. И как бы Дарио ни старался стать ближе своим мальчикам, ему это не удавалось. Мауро поражал сдержанностью и холодностью характера, Алессандро, наоборот, раздражал неуправляемостью и энергичностью. Старший сын рос вялым и бездеятельным, младший слишком живым и пылким.

В третий раз Дарио женился, когда ему исполнилось сорок семь. На это раз его избранницей стала известная итальянская актриса Патриция Джиордано. Капризная красавица, она быстро привлекла его внимание, но так же быстро он охладел к ней. Когда каждый день любишь женщину, которой восхищается вся страна, когда видишь ее по утрам ненакрашенную или пьяную после окончания очередных съемок, когда знаешь, о чем она думает, чем дышит, и не видишь в ее мыслях ничего привлекательного, начинаешь недоумевать, отчего столько мужчин желают оказаться в ее постели. Патриция была на двадцать лет моложе Дарио, хороша собой и несносна в своих претензиях. Она ревновала его к любой женщине, оказавшейся в радиусе десяти метров, устраивала скандалы на людях, совершенно не стеснялась показывать свое дурное воспитание и не заботилась о том, в какое положение ставит самого Дарио. Она была единственной женщиной, на которую он поднял руку. Бил он ее часто, но так, чтобы следы побоев не замечала общественность. Все-таки Патриция была актрисой, ее часто снимали фотографы, и разговоры о том, что известный промышленник Дарио Аскари поколачивает жену, были ему не нужны. Шесть лет брака с ней показались утомительными и лишенными разнообразия. Это были годы скандалов, выпивки, постоянных измен и разочарования. Но главным минусом стала скука.

Спасаясь от этого гадкого чувства, Дарио улетел в Аргентину. Патриция осталась в Италии. Она была занята в каком-то телевизионном проекте, и это дало Дарио возможность спокойно заняться делами компании, не отвлекаясь на ее дикую ревность. В Буэнос-Айресе он познакомился с Леоной. Сначала он ее не увидел, а услышал. Дарио пил утренний кофе в своем любимом кафе, наслаждаясь солнцем и тишиной. Он обернулся, стараясь рассмотреть обладательницу столь счастливого и мелодичного смеха. За соседним столиком сидела светловолосая девушка с нежными голубыми глазами и задорно смеялась над шутками своего спутника. Тогда Дарио удивился, впервые увидев столь красивого молодого человека. Обычно он не обращал внимания на мужчин, но здесь невозможно было пройти мимо или отвести взгляд, не задержавшись на его лице. Тонкий нос, гладкая кофейная кожа и шоколадные глаза. Дарио усмехнулся тому, с какой жадностью посетительницы кафе рассматривали мужчину. Сам же он не мог оторваться от его спутницы. Чем она привлекла его, Дарио не мог сказать. Красива, безусловно. Но в его жизни было много красавиц, и удивляться очередному симпатичному лицу он не стал бы. Характера ее он еще не знал, чтобы быть заинтересованным в общении. И все же Леона показалась ему интересной.

Она часто приходила в кафе со своим другом Табо, тем самым красавцем, который производил неизгладимое впечатление на женщин, иногда ее сопровождала высокая и черноволосая Ильда. Поначалу Дарио не понимал, почему она не замечает его, но вскоре догадался, что главной причиной тому является возраст. Ему исполнилось пятьдесят три, а Леоне двадцать семь, и эта молодая женщина видела в нем старика, который легко мог быть ее отцом. Себастьяно тогда громко смеялся, заявив, что наконец-то нашлась особа, которая не приняла ухаживания известного престарелого сердцееда. Эти насмешки задевали Дарио, и он со свойственной ему горячностью стал добиваться расположения строптивой девчонки. Как говорил Себастьяно, нужно хорошо изучить жертву, прежде чем нанести удар: что она любит, а что – нет, когда, с кем и где проводит свое время, какие у нее цели и увлечения. В общем, все, что может раскрыть ее характер. Дарио знал, что Леона работает в турагентстве, любит кофе с молоком и желтые розы, снимает со своей подругой Ильдой большую квартиру и то, что у нее масса поклонников. Ее родители жили в богатом пригороде Буэнос-Айреса, владели несколькими магазинами, где продавали бытовую технику, лучшим другом был Табо, спокойный и умный парнишка, заканчивающий на тот момент университет. Леона была дамой, не знающей стеснения в средствах и поэтому равнодушная к подаркам со стороны. Все, что она хотела, покупала сама и при этом не зависела от мужчин. Ей не требовалась роскошь, она и так в ней купалась, потому что состоятельные родители ни в чем не отказывали единственному ребенку.

Так Дарио Аскари – бизнес-магнат, владелец компании, включающей в себя банки, строительные организации, недвижимость, производство пластика и цемента, спутниковое телевидение, отели, городской транспорт, предприятия энергетической и сталелитейной промышленности, порты и доставку грузов, столкнулся с неразрешимой для него проблемой. Он был влюблен, глубоко и страстно, но не мог получить объект своего обожания.

Каждый день он посылал Леоне желтые розы, вкладывая записку с просьбой о встрече, и каждый раз она отказывала. Тогда он решил разорить ее родителей, но Себастьяно остановил его от этого необдуманного шага, сказав, что узнай Леона о том, что он намеревается совершить, проникнется ненавистью и станет еще недоступней. В очередной раз послав ей розы, Дарио неожиданно для себя получил подарок. Леона согласилась на встречу. За ужином она сказала, что не намерена иметь отношения с женатым мужчиной, и через три месяца Дарио развелся. А еще через три в четвертый раз женился. Его развод был признан событием года, а женитьба на женщине вдвое моложе себя – плевком в лицо высокоморальных членов общества, осуждающих горячность, наглость и непостоянство престарелых богатеев. Газеты еще год вспоминали его предыдущие браки, называли «черным вдовцом» и ловеласом, которому впору нянчить внуков, а не кувыркаться в постели с юной танцовщицей. Неизвестно почему, но все считали, что с Леоной он познакомился в клубе, где она танцевала для посетителей. Дарио знал, что над ним смеются, говоря, что он сделал неудачный обмен – поменял актрису на стриптизершу, но его это мало волновало. Впервые в жизни он любил и впервые боялся потерять.

Через четыре года брака его чувства не утратили новизны. Дарио никто не был нужен, кроме Леоны, ни одна женщина не привлекала его так, как жена. Легкая в общении, всегда улыбающаяся, увлекательная в разговоре, страстная любовница, она каждый день влюбляла его в себя еще больше. Леоне был безразличен тот факт, что общество, в котором вращался Дарио, не приняло ее. Вернее, пренебрежение выказывали лишь женщины, считая аргентинскую танцовщицу не ровней себе. Женщины часто бывают злыми по отношению к себе подобным. Они в каждой видят соперницу и пытаются уничтожить, в особенности, если объектом издевок выступает молодая, красивая и интересная во всех смыслах особа. Но Леона умела жить, не обращая внимания на их яд. Это многих приводило в ярость, потому что нет ничего хуже для самолюбия, чем пытаться устранить противника, недосягаемого в своем величии. Дарио видел, как жены его компаньонов морщат носы, стоит Леоне оказаться рядом, игнорируют или пытаются уколоть едким словом. Мужчины же, наоборот, обожали его красавицу жену. И каждый раз, видя, как Леона улыбается какому-нибудь молодому красавцу, Дарио боялся своего возраста. Он отчаянно не желал стареть и делал все, чтобы сохранить хорошую физическую форму. Ежедневные занятия спортом, постоянный контроль веса, пластические операции, салоны красоты – все это делалось ради одного, чтобы жена находила его соблазнительным и не искала общения на стороне.

Дарио подошел к зеркалу и сбросил халат, пристально рассматривая фигуру. Несмотря на то, что ему исполнилось пятьдесят семь, выглядел он весьма неплохо. Более того, глядя на этого подтянутого привлекательного мужчину, трудно было представить, что ему скоро исполнится шестьдесят. Высокий, моложавый на вид, с блестящими черными глазами и смуглой кожей, он знал себе цену, не раз ловя восхищение в глазах женщин. Однако единственное, что ему хотелось в такие моменты, это то, чтобы Леона так же смотрела на него. И чтобы она любила его так же, как и он ее. Дарио напряг руки, придирчиво рассматривая бицепсы, перевел взгляд на плоский живот и повернулся к зеркалу спиной, оценивая ягодицы. «Плаванием стану заниматься каждый день», – решил он и, подойдя близко к зеркалу, всмотрелся в лицо. Если фигура его по всем физическим показателям могла принадлежать молодому парню, то лицо скоро начнет выдавать возраст. Тонкая сухая кожа, первый признак того, что на ней в ближайшее время появится сетка противных морщинок. Уголки губ предательски опущены вниз, а взгляд кажется тяжелым, как у старика.

– Возомнил себя Аполлоном? – послышался едкий смешок.

Дарио обернулся и увидел стоящего на пороге Себастьяно.

– Извини за то, что без стука, – добавил Себастьяно, наблюдая, как Дарио медленно натягивает на себя халат и садится в кресло. – Новый приступ паранойи?

– С чего ты взял?

– Рассматриваешь свои прелести, как неудовлетворенная внешностью красотка, – Себастьяно направился к дивану. – Что бы ты ни предпринял, Дарио, все равно не станешь ровесником Леоны.

– Я и не стремлюсь.

– О, да! Какого хрена ты тогда себе в задницу смотрел? – рассмеялся Себастьяно и с нарочитым безразличием поправил седые волосы.

Дарио улыбнулся. Себастьяно достал из кармана пиджака новенькую, упакованную в тонкий целлофан сигару и задумчиво повертел в руке. Затем ловко развернул ее, помогая себе здоровой рукой и зубами, и вдохнул крепкий аромат.

Дарио заметил, что Себастьяно выглядит усталым. Это огорчило его. Значит, боль в руке совсем не дает покоя, поэтому друг раздражен и резок. Впрочем, отсутствие половины руки было лишь смутным оправданием его неделикатного поведения. Себастьяно всегда отличался резкостью в высказываниях, хмурым взглядом и отсутствием вежливости. Таким он стал еще в детстве. Слова относительно неизменчивости людских характеров полностью оправдывались, стоило Дарио вспомнить все те годы, которые они провели вместе. Жесткий, недоверчивый, ядовитый – это была точная характеристика Себастьяно Корти, его лучшего друга и компаньона. Больше ничего не нужно было добавлять, потому что эти черты давали полную картину внутреннего мира человека, который сидел перед ним. Высоченный, худой, с неизменными усами над губой и аккуратно подстриженными белыми волосами, с мохнатыми бровями, которые небрежно нависали над небольшими зеленоватыми глазами, – это были завершающие штрихи к портрету самого страшного в своей жестокости из людей, которых знал Дарио. За все сорок с лишним лет их дружбы он ни на грамм не изменился, через всю жизнь пронес с собой юношескую категоричность и заносчивость. Себастьяно так и не обзавелся семьей, единственной его привязанностью, кроме самого Дарио, был Алессандро. К нему он относился с необычайной нежностью. И порой в глазах этого сурового человека читалась любовь, в особенности в те минуты, когда ему приходилось отчитывать непутевого и разгульного мальчишку.

– Не сверли меня взглядом, – Себастьяно выдохнул из себя клуб дыма.

Дарио очнулся от мыслей.

– Леона была права. Ты – бес, – улыбнулся он.

– А ты чересчур спокоен для человека, который должен придумывать сотни ходов, чтобы обезопасить себя, – сказал Себастьяно, рассматривая дым, летающий по комнате. – Удивлен? Значит, ничего не знаешь о произошедшем. Отрывайся иногда от своей женушки и следи за новостями. Трое из твоих партнеров по бизнесу убиты. Имму взорвали в машине, принца Афдала застрелили в его замке, а Дагомирова похоронили прямо в самолете, опустив в воды океана.

Дарио приподнялся в кресле.

– Когда?

– Все убиты в последние сутки, – Себастьяно потрогал брови и потер глаза. – Посмотри какой-нибудь из выпусков новостей, там только об этом говорят.

Дарио включил телевизор. Несколько минут он напряженно вслушивался в репортаж, затем повернулся к Себастьяно.

– Вас убирают, – хмыкнул тот. – Весь «альянс».

– Что за глупое слово, – передернул плечами Дарио.

Себастьяно никак не отреагировал на это замечание. Он подошел к столику с напитками и налил себе виски.

– Насколько я понимаю, это только первая партия, – сказал он, сделав глоток.