БЕЛКА В КОЛЕСЕ

И Истэнджор, подчиняясь велению разыгравшегося любопытства, зашёл на адрес прорекламированного портала.

Это действительно был аналог «Фейсбука» или «ВКонтакте», единственно на нём тусовались исключительно одержимые вопросами секса люди. Встречались здесь неверные мужья и жёны, геи, лесбо, пикапщики – в общем все сексуально озабоченные. И несмотря на то, что среди участников были как мужчины, так и женщины эта соцсеть вполне оправдывала своё название. Оправдывала потому, что всех зарегистрированных на ней роднила с Джакомо Казановой патологическая страсть к коллекционированию сексуальных партнёров, чьих тел они добивались всеми правдами и неправдами. На своих страницах они как заправские писатели выкладывали подробные отчёты о своих похождениях, а нередко как заправские мастера скрытой съёмки выкладывали отчёты в виде порнухи со своим участием в главной роли. Скрытой съёмка, как правило, была по той причине, что в такой порнушке всегда встречался кто-нибудь, условно говоря, жертва, кто ни за что бы не согласился сниматься по доброй воле. Хотя встречались и те, кто позировал перед видеокамерой очень даже охотно. Тут всё зависело от обстоятельств. Удалось снять – снимаешь, не удалось – описываешь что да как словесно. «Я её спереди, я её сзади, на столе, под столом, у стенки стоя. То на кухне, то в ванной, то двоих, то троих, то пятерых. То на последнем ряду в кинотеатре, то ночью на главной городской площади перед памятником Тэо-Алесадру Джингдари, легендарному основателю государства Арандия. В одиночку или с компанией приятелей. На одну девицу, парня или на несколько…» И всё это для того, чтобы другие участники данной соцсети, зайдя на твою страницу, могли оставить комментарии по поводу твоих похождений, или даже наладить с тобой переписку. «КАЗАНОВА» вообще была ареной по состязанию в количестве соблазнённых, кто чаще всего даже не подозревал, что он всего лишь очередная история на странице участника столь специфического интернет ресурса.

От всего этого у Истэнджора здорово разыгралось воображение. Джавэна была единственной женщиной в его жизни. С ней давно, ещё лет восемь назад, когда они только начали встречаться, кануло в лету то время, когда он представлял как занимается любовью с каждой приглянувшейся ему мордашкой. Теперь же, читая или смотря отчёты участников «КАЗАНОВЫ», он с невероятной охотностью ставил себя на место тех, с чьей сексуальной историей знакомился. Это было здорово. Это был почти самый заправский секс со всеми, о ком он читал или смотрел видео.

И вдруг его посетила колоссальная досада: «Даже самая яркая сексуальная фантазия – ничто в сравнении с самым заурядным сексом.»

Потом на него снизошло болезненное прозрение: «Прав был один из Казанов, когда на своей странице написал, что сексуальная жизнь человека, не познавшего вкус хотя бы двух женщин как чёрно-белое кино. Ну чем, спрашивается, Джавэна может меня удивить? Я как пять своих пальцев знаю все её впадинки, все её родинки, все её любимые позы…С ней моя жизнь сера и однообразна. И лучшее, что могло бы в ней быть, проходит мимо меня стороной.»

Ему стало жалко зря потраченных лет и захотелось стать таким же крутым соблазнителем как парни из соцсети. Но как это сделать, если жена связывает его по рукам и ногам? И тут на конференцию дантистов, которая поначалу вызывала у него печаль, он взглянул совершенно под иным углом зрения. Он изменит жене во время её трёхдневного осутствия. Хотя бы раз, потому что может никогда больше ему не представится случая познать другую женщину. Вот только где эту другую взять? На всё про всё (познакомиться, подружиться, соблазнить) у него всего-навсего полторы недели. Соседки и друзья семьи исключаются. Это слишком узкий круг, чтобы быть уверенным, что Джавэна никогда ни о чём не узнает. И тогда он вспомнил, что другой из Казанов кадрит партнёрш на сайтах знакомств, посчитал это довольно перспективным направлением, зарегистрировался сразу на четырёх таких сайтах и сразу сотне потенциальных любовниц отправил запрос на знакомство. Одна из них, Серпина Сатбидер, да ещё и из одного с ним города, уже через час ответила согласием.

Охмурить Серпину, которая устала от одиночества, от того, что её постоянно бросают мужчины либо их уводят другие женщины Истэнджору не составило большого труда. Ещё не зная об её готовности пойти едва ли не за любым, кто поманит её пальцем, он начал с приятельского общения, с каждым новым сеансом связи на работе, пока не видят коллеги, в интернет кафе во время обеденного перерыва или дома в тайне от жены, приближаясь к своей главной цели: затащить мечтающую о надёжном друге девушку в постель. Такого надёжного он и играл, когда выяснил в чём её слабость. Проявлял интерес к её делам, ведь надёжных заботит не только секс, шутил, это же ускоряет процесс сближения, слал на её страницу на сайте знакомств подарки: фото шоколадных конфет, плюшевых игрушек, цветов, это же укрепляет уже завоёванные позиции. Времени у него было в обрез, поэтому он из кожи вон лез, чтобы к отъезду жены заполучить пропуск к её телу. А оно у неё судя по фотографии девушки на странице сайта знакомств было так же красиво и соблазнительно, как и лицо. Серпина отвечала ему взаимностью и накануне отъезда жены он решился-таки на вопрос: «Прошу извинить меня, если я покажусь бестактным, но, вам не кажется, что наши отношения уже дошли до стадии, когда к духовному контакту можно присовокупить интимный. Очень уж трудно сдерживать свои гормоны, когда общаешься с девушкой, которая сводит тебя с ума».

Он задыхался от волнения, когда писал ей это послание: скажет нет – и всё пропало. Задыхался, когда ждал ответ. И прочитав: «Да-да-да, любимый! Скажи только где и когда и я примчусь к тебе тотчас!», подавил рвущийся вовне возглас радости только потому, что дома была жена.

Сейчас он, конечно, не мог. Поэтому, солгав, что на сегодняшний вечер у него запланирована деловая встреча, он предложил девушке встретиться завтра в семь вечера у него дома, где он обязуется организовать романтический ужин. Серпина пообещала ждать этого благословенного часа не смыкая глаз, он дал ей свой адрес, они написали, что целуют один одного, после чего оставалось только терпеливо ждать назначенного часа.

Чтобы ждалось значительно легче, Истэнджор тут же зарегистрировался в соцсети «КАЗАНОВА», где детально и красочно описал процесс добычи пропуска к прелестям некой особы по имени Серпина. Собственно, во многом ради того, чтобы стать полноправным участником этого портала он и пошёл на все тяжкие. Жалел он тогда только о том, что нельзя, не солгав, сразу же описать то, как он со своей пассией забавлялся. Ну да не беда. Он сделает это завтра, после того как словит с Серпиной кайф.

Словом, Истэнджор сделал невозможное: за каких-то полторы недели он фактически соблазнил девушку, с которой они только общались и лишь видели фотографии друг друга, выложенные на их страницах сайта знакомств. И тут – на тебе, какой-то больной на голову, называющий себя Ангелом Хранителем так круто испортил ему настроение. Истэнджор не поверил ни единому слову этого типа. Но горький осадок от того, что кто-то посмел не одобрить мечту, которой он полыхал в последнее время весьма изрядно портил сногсшибательный вкус к жизни. Что бы он ни делал в этот воскресный день избавиться от горького привкуса ему так и не удалось. Не подслащивало даже всё приближающееся свидание с той, кто повелевала ныне его сердцем. Да-да, несмотря на то что он хотел лишь использовать Серпину в своих корыстных целях она и в правду будоражила его воображение. Потому-то, наверное, и будоражила, что только от неё сейчас зависело исполнение его заветного желания.

Короче, его не вполне хорошее настроение не скрылось от внимания жены. Он вывел из гаража SAAB, погрузил в багажник дорожную сумку с вещами Джавэны и сообщил ей о том, что всё готово к поездке через открытое окно их двухэтажного коттеджа, говорившего о том, что его владельцы люди средней руки достатка.

«Скорее бы она уехала,– с надеждой думал он.– Серпина одним своим приходом подняла бы мне настроение.»

– Ты весь день какой-то смурной. Что-то случилось?– стоя у раскрытой двери автомобиля, участливо спросила Джавэна.

– А ты была бы рада, если бы я куда-то надолго уезжал?– ответным вопросом Истэнджор скрыл истинную причину своего расстройства.

– Не надо грустить, Истэн. Всего каких-то три дня и мы снова будем вместе.

Истэнджор как можно радостней улыбнулся и в награду за то, что он постарается не хандрить в отсутствии жены получил от неё прощальный поцелуй. Потом, когда Джавэна, управляющая легковушкой скрылась за поворотом он и вовсе с криком «Ес!» подпрыгнул на столько высоко, как мог.

Через полчаса, в которые он сменил домашнюю одежду на деловой костюм, ему доставили заказанный в ресторане ужин на две персоны. Стол Истэнджор накрыл сам, после чего стал мерить комнату шагами, всякий раз выглядывая в окно, когда проходил мимо него. Серпина появилась из перламутрового Фольксвагена жука. Стройная, в вечернем платье, на лице едва заметный макияж, она точно модель на подиуме шла к двери дома, возбуждающе покачивая бёдрами и не замечая парня, стоящего с разинутым ртом в окне.

Своей красотой Серпина до того вогнала Истенджора в ступор, что он бросился открывать ей дверь только когда она надавила кнопку звонка.

Вообще-то внешность Серпины была довольно-таки ординарной. Нет, назвать её дурнушкой означало бы погрешить против истины. Но если бы она и в правду вздумала делать карьеру работницы подиума, не нашлось бы ни одного модельного агентства, которое бы ей не отказало. И только лишь Истэнджору она казалась Мисс-Вселенной. Впрочем, только потому, что будоражила его воображение как та девушка, которая поможет ему стать полноправным «КАЗАНОВОЙ».

– Приветик,– сказала Серпина, когда Истэнджор с гостиприимным радушием широко распахнул перед ней дверь и после того, как он ответил ей тем же, добавила:– Твоя фотография на сайте знакомств соответствует тому, что я вижу сейчас. Это хороший знак.

– А ты живая несравнимо красивее, бестелесной фотографии,– как заправский сердцеед ответил ей Истэнджор.

– Ты такой душка,– светясь от счастья, Серпина потрепала парня за щёку.– Если и дальше всё пойдёт так же, я думаю, у нас всё срастётся.

– Жду не дождусь этой счастливой минуты,– обеими руками Истэнджор пригласил гостью в дом.

По дороге к месту проведения ужина Серпина любопытствовала что это, что то, какая это комната, какая та, и Истэнджор охотно давал ей самые подробные комментарии, а иногда и сам безо всяких просьб выполнял роль экскурсовода.

И вот он ужин в гостиной на втором этаже. Под легкую музыку пили французское шампанское, поднимая тосты на всё сближающие их темы, закусывали деликатесами, на которые не поскупился начинающий дамский негодник. В промежутках вели флиртующие беседы и всё это время Истэнджор сантиметр за сантиметром приближался к девушке на противоположной стороне стола. В какой-то момент Серпине надоела его черепашья расторопность, она сама очень даже решительно переставила к нему свой стул и, притянув его к себе за галстук, впилась в его губы. «Вот и настала та счастливая минута!»– подумал Истэнджор, взаимностью отвечая на её страстный порыв.

Им оставалось каких-то две-три минуты до коитуса, когда на пороге зала остановилась Джавэна. Словно обращённая злым колдуном в камень, она застыла на месте.

Целый час Джавэна гнала автомобиль к столице их родины, и на протяжении всего этого часа её ни на секунду не оставляли беспокойные мысли о муже. «Как он там бедненький будет без меня? Он обещал не хандрить, но это, по видимому, только чтобы я со спокойной душой уехала по своим делам.» И в какой-то момент она почувствовала, что муж ей гораздо дороже конференции. Собственно, эта конференция никак не отражалась на её карьере и она решительно повернула назад. А теперь вот стоит, ошарашенная картиной подлой измены того, ради которого она с лёгкостью могла бы отказаться не только от конференции, но и вообще от карьеры.

Истэнджор и Серпина, увлечённые нежностями, не слышали как к дому подъехала машина, как в дом кто-то вошёл, как этот кто-то процокал каблуками до их комнаты развлечений. Они обнаружили в ступоре смотрящюю на них женщину только после того, как она вскрикнула, застав у себя в доме гнуснейшую из картин человеческой подлости.

– Истэн, кто это?– спросила Серпина.

И тут в душе Джавэны произошёл прямо-таки государственный переворот: первоначальная растерянность была безжалостно свергнута с престола более чем уместным сейчас праведным гневом.

– Как это кто?! Я,– Джавэна указала пальцем на мужа,– его жена. А ты кто такая? Как ты вообще объявилась в моём доме?

Сомневаться в словах незнакомки у Серпины не было ни малейших причин. Но и отказываться от Истэнджора она не собиралась. Сколько раз её предательски бросали! Сколько раз уводили её парней! Сколько она пролила горьких слёз, изнывая в одиночестве! Баста! За своё счастье нужно бороться, не стесняясь в средствах так же, как на войне солдат всеми доступными способами борется за свою жизнь. Жизнь и счастье – слова синонимы. Да-да-да, синонимы и никак иначе!

– Истен уже не твой муж!– подбоченившись, заявила Серпина.– И дом этот тоже больше не твой.

– Что-о-о?!– у Джавэны аж глаза на лоб полезли от такой наглости.

– Что-что-что-что-что?– передразнила её Серпина.– А то, что если муж нашёл себе другую, значит его уже задрала жена. Так что, сучка, собирай свои грёбаные манатки, и катись отсюда на хрен.

– Истэн,– Джавэна уставилась на мужа. В её глазах стояли слёзы и читался немой вопрос: «Неужели это правда? А как же восемь лет знакомства и пять лет брака? А как же наши планы теперь, когда мы наконец крепко стоим на ногах, обзавестись детьми?»

Всё это время Истэнджор не вмешивался в скандал между молодыми женщинами. Он просто не знал, что можно им сказать. Он обидел бы их обеих, если бы признался, что всего-навсего хотел позабавиться с Серпиной, чтобы иметь моральное право быть участником соцсети «КАЗАНОВА». Джавэну – тем, что для полного сексуального удовлетворения ему не хватает одной её. Серпину – тем, что она для него не более, чем забава. Да, он лишь хотел использовать её в своих корыстных целях, а потом разыграть сцену, чтобы найти предлог расстаться с ней столь аккуратно, чтобы она потом никогда не имела к нему претензий и тем более не приходила к нему домой, где могла бы нарваться на жену, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Разве в таком признаешься? А план правдоподобной лжи у него ещё не созрел. Поэтому на вопрос жены он ответил, каким-то неопределённым, сорвавшимся до мышиного писка звуком, сопровождённым пожатием плеч и разведением в стороны рук, дескать не знаю. И это тогда, когда искреннее раскаяние могло помочь делу примерения хотя бы с женой!

Стресс, вызванный всей этой безобразной прямо-таки смердящей историей в конце концов привёл Джавэну в состояние, которое на языке психиатров называется временное помешательство. Но, Боже, сколько за этим сухим диагнозом стоит сломанных жизней, грехов, жестоких преступлений!

– Хорошо!– с угрозой в голосе сказала Джавэна.– Хотите быть вместе? Я прямо здесь и сейчас на веки вечные обвенчаю ваши влюблённые сердца.

Истэнджор бросился след за женой, понятия не имея куда та шагает с быстротой урагана и напором не способного быть остановленным танка. Не догадался он ни о чём, и когда они очутились на кухне. Здесь, как и всю дорогу, он добивался её прощения: умолял, стенал, плакал, придумывал какие-то лживые оправдания своему, как он признавал, гнусному поступку. Ну не мог он сказать правду о том, зачем он притащил в их дом Серпину. Не та это была правда, которую ему можно было бы простить. А вот смягчить человека, заставив его поверить в красиво упакованную лож, шанс был.

Он понял, что прощение зыбче зыбучих песков только когда в руке жены, повернувшейся наконец к нему лицом, блеснуло лезвие самого длинного ножа из всех, что были вложены в ножна подставки, которая в свою очередь покоилась на рабочем столе.

– Ты же это не серьёзно?– спросил он, чувствуя как по спине побежал холодок.

Джавэна ответила тут же. Ответила взмахом ножа, наотмашь нацеленным ему прямо в живот. Истэнджор и сам не понял как ему удалось выгнуть назад среднюю часть туловища, что и спасло его от неминуемой гибели. Свою первую неудачу Джавэна исправляла взмахом ножа в обратную сторону, рассчитывая поразить предателя в лицо. И опять же не знамо как Истэнджор ушёл от удара, упав на пол, и оттуда бросился вон из кухни, оглашая дом воплями ужаса.

Джавэна настигла его в зале и в момент когда он, как футболист попытался обойти её обманным движением, чтобы пробиться на куда более спасительну улицу, чем замкнутое пространство дома и по самую рукоять вонзила ему в печень нож. А затем, как настоящий киллер, не оставляя ему ни малейшего шанса на выживание, провернула лезвие в этом жизненно важном органе, приводя его в состояние полной недееспособности. Хотя она всего лишь дантист, познания медицины у неё были ни чуть не хуже, чем у терапевта или хирурга. Она знала как наверняка убить человека.

– Что ты с ним сделала?– сдавленным от ужаса голосом спросила всё ещё находившаяся в зале Серпина. Она наивная и в правду ждала обещанную Джавэной церимонию венчания. А тут такое!

– То же, что сделаю с тобой,– пообещала Джавэна и ринулась на своего второго смертельного врага.

При виде опасности Серпина тут же вышла из ступора и выбежала из зала, пересекла коридорчик и заскочила в комнату напротив зала. Но ещё раньше, чем она успела захлопнуть перед убийцей дверь Джавэна вбежала в ту же комнату и невзирая на визги любовницы мужа полутора десятками ударов искромсала свою вторую жертву едва ли не в фарш. Колола, резала, рубила, как саблей и приговаривала: «Ну и чей теперь Истэнджор муж? Чей это дом? Получи, шалава поганая. Не на ту, тварь ты, попала, чтоб я от тебя слезами умывалась. Ты у меня, сука, кровью умоешся».

Всё практически так и вышло. На веки обездвиженная Серпина лежала в широкой луже собственной крови словно и в правду в ней купалась. Крови вообще было как на скотобойне, где вместо современного способа убоя электричеством, скоту по старинке либо перерезают горло, либо пронзают сердце. На полу, на обоях, на креслах, на Джавэне – всюду богровели большие пятна и брызги однозначного происхождения. И всё это продолжало возбуждать победно восседающую на своей жертве Джавэну несмотря на то, что с её последним врагом было раз и навсегда покончено. Она с каким-то изощрённым смакованием облизала окровавленное лезвие ножа и смесью слюны и крови харкнула прямо в лицо убитой.

Истэнджор ещё дышал, когда Джавена не знамо зачем вернулась в зал. На этот раз это была уже третья её разновидность. Как несколько минут тому назад она не была подавлена изменой мужа, не мстила за его предательство. Теперь, когда дело сделано, она вдруг болезненно осознала весь ужас содеянного. Для неё он выражался в ответственности, которую она непременно понесёт за своё зверское двойное убийство. Именно так и никак иначе в глазах обвинителей, судьи и присяжных будет выглядеть это преступление и приговор ей за него будет однозначен – электрический стул. Даже если каким-то чудом её адвокат выторгует для неё пожизненное заключение, провести жизнь за решёткой – это куда более жестокая пытка, чем хоть и болезненное, и всё же довольно скорая экзекуция. Джавэне было неприемлемым, чтобы члены комиссии по наблюдению за приведением в исполнение смертного приговора наслаждались зрелищем её убийства. Не приемлемым был и пожизненный срок, в который она, чтобы не мучиться обязательно наложит на себя руки. Поймав себя на этой мысли, на Джавэну вдруг снизошло какое-то, точно свыше посланное озарение: «Я ведь и сама могу сделать с собой то, к чему девяносто из ста со мной сделают по самому строгому приговору или то, что сделала бы с собой самым мягким из двух возможных».