Комплекс полноценности

Электричка еле тащилась, подолгу останавливаясь на каждой станции, но Антон был этому только рад. Наконец, прибыли. Из уютного полупустого вагона, где он сладостно дремал почти целый час, Гризов медленно выполз на платформу и огляделся. Легкий ветерок перекатывал по перрону смятые бумажки. Субботний город был бодр и хмур одновременно.

В сомнамбулическом состоянии Антон добрался до метро и, нырнув в его теплую пасть, кемарил там еще полчаса. Пока верный автопилот не привел его к родной редакции, которая находилась в окрестностях моста Александра Невского.

Редакция занимала первый этаж и выходила окнами на набережную, по которой, словно вагоны бесконечного бронепоезда, одна за другой ползли фуры дальнобойщиков. Невдалеке масляными пятнами весело переливалась Нева. Рассекая ее седые волны, пыхтели по своим делам буксиры, таща куда-то баржи с астраханскими помидорами. Субботнее утро плавно переходило в день, но город в большинстве своем еще спал глубоким хмельным сном.

По пути Антон решил подкрепиться и перекусил в недорогой забегаловке свежими пирожками с мясом загадочного происхождения. Запив их бразильским кофе, слегка окрепший журналист наконец прибыл в редакцию.

Неторопливым шагом целеустремленного человека Антон вошел в здание деловой газеты «ПД». Уважающие себя журналисты в такое время на работу никогда не приходят, поэтому явление Гризова в редакцию в столь неурочный час вызвало недоумение у крепко спящего охранника. Антон, однако, был слишком озадачен ночными приключениями, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг.

Пройдя по пустынным коридорам, он наконец добрался до отдела новостей и уже увидел у окна свой компьютер, как что-то со звоном покатилось у него из-под ног. Гризов остановился, без интереса посмотрел на пустую бутылку водки, а затем на соседние столы, полные хабариков. Видимо, у отдела недвижимости вчера был очередной праздник по случаю сдачи номера. Быстро позабыв об этом, Антон достал из сумки чудом сохранившийся диктофон и рухнул в кресло. Нужно было работать.

Собрав все оставшиеся силы – талант не пропьешь, – Гризов стучал по клавишам компьютера до пяти вечера, выписывая экономическую новость о судьбе особняка барона Гросса с участием «Зачинай-БАНКа», Штольценбергера и итальянских брюнетов-зоологов. Шольца он опустил. К экономической ситуации в Петербурге слюнявый ротвейлер не имел никакого отношения.

К вечеру подошла гулявшая вчера «недвижимость» почти в полном составе и тут же принялась приходить в себя с помощью различных бодрящих напитков. Ей предстояло еще работать и работать, а у Антона уже был готов задел. Поэтому, распрощавшись с коллегами, с большим чувством собственного превосходства он отправился домой. По дороге к метро Гризов услышал сигналы мобильника и, включившись, узнал голос Васьки Утякина. Своего друга, с которым виделся не так часто, как хотелось.

– Алле, привет, Тоха, ты чего делаешь?

– Переставляю ноги по направлению к метро.

– Работу закончил?

– Вполне, – удовлетворенно выдохнул Гризов, – мечтаю поспать.

В трубке повисло неловкое молчание.

– Слушай, – озадачился Утякин, все же прервав его, – у меня тут билеты на «Скутера» образовались. Сегодня выступает в «Юбилейном», через час. Пошли с нами! У нас один друг отказался в последний момент. Надо срочно заменить.

– Да я не очень «Скутера» уважаю, – попытался отмахнуться уже утомленный приключениями Гризов. – Он только про рыбу и поет. А мне бы русскоязычное чего – «Алису» там, «Чайф» или «Наутилус». А лучше всего «Пикник».

– Да ну тебя! Будет «Наутилус» – сообщим дополнительно. А пока есть «Скутер». Взбодришься, потрясешь костями. Решай быстрее, а то билет пропадает!

– Вас там сколько? – нехотя уточил Антон.

– Трое. Я и две девушки.

– Так бы сразу и сказал. Ради тебя и «Скутера» я готов…

– Через полчаса у входа.

«Юбилейный» был набит до отказа. Еле освещенный зал колыхался перед концертом, словно волны Финского залива. Ни «СКА» ни «Зениту» такого количества фанатов и не снилось. Хотя Антон с удивлением увидел, что «зенитовцев» здесь была масса. Бело-голубые фанаты бродили по залу толпами, орали «Зенит-чемпион!!!» и пили пиво пенное. Создавалось впечатление, что скоро на сцену выйдет не бритоголовый крашеный блондин по кличке Скутер, а вся питерская футбольная команда, и начнет на бис выполнять штрафные удары прямо в зал. Вот бы народ порадовался!

Девушки были веселые, пиво свежее. Вася Утякин в ударе и Антон тоже не грустил. Они покричали вместе со всеми «Зенит-чемпион!!!», а когда, наконец, на сцену вышел бритоголовый крашеный блондин, все стали кричать: «И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!»

Свет погасили, и началось буйство. Почти два часа Скутер мелькал на сцене между вспышками лазерной установки, исправно отрабатывая гонорар. Махал руками, прыгал до потолка, ломал гитары и пинал синтезаторы – все равно «фанера» работала исправно. Хотел даже выехать в публику на настоящем «скутере», но вовремя одумался.

Публика зверела и заводилась. Адреналин пер наружу. Хотелось все ломать и крушить, инстинкты овладели телом. Дружная четверка тоже сорвалась со своих мест и смешалась с толпой. Перед сценой больше не было людей. В одно мгновение пропали тысячи парней и девчонок, став единым организмом, который раскачивался и прыгал в такт бешено колотившемуся ритму драм-машины. И владел этим организмом сейчас один человек – бритоголовый блондин на сцене. По его желанию организм менял свою форму, вскидывал вверх руки и колыхался в разные стороны. А в ответ на любой выкрик блондина неистово и надсадно откликался зычным «И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!».

– Вы устали? – орал Скутер по-английски с баварским прононсом.

– И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!

– Будем еще танцевать?

– И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!

– How much is the fish?

– И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!

Наконец Скутер понял, что организм в его полной власти и ничего по-английски даже с баварским прононсом уже не понимает, и вообще ничего не понимает. Тогда он подскочил к самому краю сцены и выкрикнул на весь зал:

– Я – самый крутой!

– И-И-Й-Й-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!! – отозвался в экстазе организм.

Как Антон вернулся домой, он опять помнил смутно. Зато, проснувшись на следующий день в своей квартире, а не на пляже или в электричке, Гризов был несказанно счастлив. Он с наслаждением умылся и приготовил себе чашечку кофе. Сидеть на кухне воскресным утром, когда за плечами уже столько удовольствий, а впереди отдых и никуда не надо спешить, было чертовски приятно. Густой напиток цвета турецкой ночи медленно проникал в измученный алкоголем организм, возрождая его к жизни.

Через пять минут «Скутер» уже представлялся Антону просто ночным кошмаром, а в отдохнувшей голове медленно, с пониманием, заворочались мысли. Одна из них напомнила, что неплохо бы позвонить в Зеленогорск и узнать, как там дела, все ли выплыли. С момента бегства от ночных беспредельщиков новостей оттуда не поступало. Можно было также позвонить Ваське Утякину и узнать, где он провел ночь после «Скутера». Но можно было и не звонить.

К счастью, сегодня можно было вообще ничего не делать, а просто медитировать на кухне целый день, как это делают йоги. Сидишь этак в нирване, лечишься космической энергией или пивом. И все вроде бы хорошо. Хотя делают ли это йоги именно на кухне, да еще с пивом, Антон с уверенностью утверждать не мог. Сегодня он дал себе зарок – провести день трезвости и употреблять только безалкогольные напитки. Пора было и о здоровье подумать.

Спустя полчаса медитации с чашкой кофе Антон собрал вокруг головы часть умных мыслей, встал и побрел в комнату. Там он лег на диван и включил телевизор, который был настроен на музыкальный канал. Захотелось расслабиться еще больше.

Туманному взору Гризова предстала замечательная ведущая Фрутта Книксен, которая с бодрым видом несла ахинею про музыкальных исполнителей. Когда высокая брюнетка Фрутта ненадолго умолкла, Антон с облегчением выдохнул – его уставший мозг еле успевал отбивать дикий бред, излучаемый телевизором. К счастью, вскоре включили музыку. Спела AQUA, затем «5», затем «6», затем Boys и Girls, потом Boys amp;Girls, следом Black и White, сразу за ними Black amp;White. После чего нон-стопом: Go-Go, Du-Du и Tu-Tu. Причем все группы были из разных стран, но пели почему-то на английском языке. Да и пели они одно то же, как заметил Антон, лишь в разных версиях. Прослушав все это, Гризов ощутил жгучее желание выстрелить в телевизор.

Он уже начал всерьез обдумывать эту мысль, когда неожиданно для себя услышал родные мотивы – первые ноты оперы Бородина «Князь Игорь». Антон с радостным ожиданием посмотрел в голубой экран, но увидел там четырех здоровенных негров. Все чернокожие были одеты в белые кожаные куртки с заклепками и шерстяные шапочки. Они ехали куда-то на широченном «кадиллаке», у каждого в руке имелось по гладкоствольному ружью. Поскольку без ружья в Америке угнетенному классу на улицу не выйти. Судя по выражениям лиц, скоро должно было состояться ограбление банка, в котором хранилась зарплата местных пролетариев.

Увертюра к русской опере «Князь Игорь» в клипе получила оттенок народного негритянского произведения «Тук-Тук». Словно его композитор родился не на русских равнинах, а среди грязных улиц Северной Америки, огороженных сетками, утыканных баскетбольными кольцами, заваленных ржавыми машинами и уставленных пустыми железными бочками, в которых местные постоянно разводили костры.

Антон досмотрел это эпохальное произведение до конца. Как и следовало ожидать, никакого упоминания о русском авторстве нагло обрэперенной до неузнаваемости музыки не было и в помине.

Следующий клип, если судить по языку, – в нем использовалось целых шесть слов – можно было считать русским. Это была композиция трио «Па-Дэ-Дэ» под называнием «Бес попутал». Под трио Антон раньше понимал трех людей, которые хоть иногда поют все вместе. Но в этом трио пел только один, а остальные эротично молчали. Хотя клип подавался как русский, создалось впечатление, что и его автор тоже родился в негритянском квартале. В кадре мелькали все те же горящие бочки, сетки, решетки, черные шапочки, баскетбольные мячи, а также агрессивные подростки с ножиками и пестиками.

Неожиданно зазвонил телефон, заставив Антона вздрогнуть. Гризов нажал на прыгающую кнопку и сказал в пустоту:

– Кто там?

– Я там, – ответили. – Привет из солнечного Зеленогорска. Верт это. Как поживаешь, что делаешь?

– Да ничего поживаю. Наслаждаюсь жизнью и долгожданным спокойствием. А вы там как? Я уже собирался сам позвонить. Узнать, как оттянулись тогда на танцполе.

– Нормально. Тебя только потеряли. Думали, что утонул.

Антон переключил телек на другую программу. Там показывали цирковое представление: в закрытом бассейне плавали штук пять смышленых нерп и подкидывали носами шары дрессировщику.

– Журналисты сами по себе не тонут, – заявил Гризов. – Я в прибрежном лесу заблудился. Темно там у вас было.

– А ночевал-то где?