Золото под ногами

– Прекрасно, Керук! Спасибо, – одобрительно выступил Саттер.

– Теперь можно обсудить план, – сказал Хопкинс. – Полагаю, трое из нас, а именно Джон, Питер и Керук, зайдут со стороны повозок. Подберитесь поближе и укройтесь прямо за ними. Мы с Филом зайдем со стороны загона. На нашей стороне внезапность, и двоих мы уложим сразу. Остальные либо бросятся бежать к повозкам и попадут к вам в руки, либо окажут сопротивление, и в этом случае мне хотелось бы, чтобы вы были наготове. В первом случае стреляйте на поражение, не жалейте. Если кто-то из бандитов останется в живых, дни его продлятся ровно до той поры, когда он сможет дойти до виселицы. В другом случае… Мы не знаем, как они вооружены, но уж ножи-то у них есть наверняка, и если они ринутся на нас втроем, то без вашей помощи нам несдобровать. Все ясно?

Они привязали лошадей, разобрали оружие из седельных сумок и разошлись в разные стороны.

Собственно загон занимал лишь небольшую часть обширного живописного луга, окруженного с трех сторон густым хвойным лесом, и был построен на западной его окраине, ближе к реке. Такое расположение имело два очевидных преимущества: близкий водопой и хорошо просматриваемое пространство между загоном и лесом. Луговые травы были основательно выедены и вытоптаны быками, и даже осторожный волк не смог бы подобраться к стаду незамеченным, не говоря о более крупных хищниках вроде медведей. Сейчас преимущество пастухов обернулось против Крамера и Хопкинса.

Саттер и его присные спустились вниз к реке, прошли полмили вдоль русла, вышли к загону прямо напротив грабителей и благополучно укрылись за повозками.

Шерифы скорым шагом пошли в обход, постепенно срезая путь и приближаясь к кромке леса. Они зашли в тыл противнику и, пригнувшись, разошлись в разные стороны, огибая загон с двух сторон. Некоторое время их надежно укрывали быки, разгуливающие по загону и ревущие во всю глотку от голода. Однако по мере приближения к цели законникам было все труднее оставаться незамеченными.

Хопкинс время от времени вставал в полный рост, чтобы увидеть напарника, который двигался параллельно с другой стороны загона. На их счастье, противник был слишком занят, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг.

Когда до угла ограды оставалось не более пятидесяти ярдов, Хопкинс понял, что дальше укрываться не получится. Жерди были слишком тонки, чтобы скрыть хотя бы кролика, а скот топтался вдалеке от переднего края. Он остановился, присел на корточки и отцепил от пояса свой знаменитый топор. Взвесил его в руке, мгновенье подумал и вытащил из-за пояса пистолет. Подняв глаза, он увидел Крамера слева по другую сторону загона. Филипп, как и Хопкинс, сидел на корточках и смотрел на грабителей.

Пятеро мужчин так увлеклись работой, что не замечали ничего вокруг. Они яростно работали ножами, разделывая туши убитых животных, причем с первого взгляда было видно, что эта работа им внове и они выбиваются из сил.

Хопкинс посмотрел на Крамера. Тот знаком велел двигаться вперед, и Джеймс, привстав, короткими перебежками быстро преодолел расстояние, оставшееся до угла загона. Оттуда он хорошо слышал, как ругаются между собой воры. Один из них, худой и жилистый, с черной щеткой усов под кривым носом и многодневной щетиной на впалых щеках, вдруг встал в полный рост и истерически выкрикнул:

– К черту! К дьяволу! В гробу я видал такие легкие деньги! Я себе все руки изрезал! Хватит! Бросай все, грузим в повозки, продадим и так!

Пока он поносил говяжьи туши и свою нелегкую жизнь, один из его приятелей, здоровенный мексиканец, руки которого были по локоть испачканы бычьей кровью, спокойно встал, поглядел в глаза нервному товарищу и серьезно произнес: «Тссс!» Тот осекся на полуслове, а мексиканец мягко перепрыгнул через убитого быка, обошел крикуна и приблизился к забору, на котором висели какие-то вещи, принадлежавшие по всей видимости, грабителям. Все так же спокойно, без малейших признаков волнения или спешки, мексиканец вынул пистолет из холщовой сумки, после чего обернулся к Хопкинсу, громко проговорил:

– Эй, кто там?! Выходи! – и со значением вытер окровавленный нож о штанину.

Преимущество внезапности было безнадежно утрачено.

Между ворами и шерифом оставалось не больше полусотни ярдов, и продолжать игру в прятки было бессмысленно. Хопкинс встал в полный рост и сделал шаг навстречу. Остальные грабители побросали свои занятия и подошли поближе к вожаку. Картинка была славной: маленький шериф с топором и однозарядным пистолетом, а против него – пятеро здоровых мужчин с ножами, да еще вымазанные кровью с головы до ног.

Разглядев шерифа, главарь осклабился и насмешливо произнес:

– Ба! Да это шериф Хопкинс! Привет, малыш.

– Эмиль Хоакин Гонсалес Умберта, – раздельно проговорил Джеймс. – Как же я рад видеть тебя, жирный мексиканский боров.

– С нашей последней встречи ты вроде стал немного выше, а?! – воскликнул мексиканец, и вся компания радостно захохотала.

– А ты оброс салом, – парировал шериф. – Небось медленный стал, неповоротливый!

– Неповоротливый?! – ощерился Эмиль Умберта. – Моей поворотливости хватит, чтобы раздавить в кашу все твои кости, крысеныш! Кстати, как поживает твоя сестрица? Она могла бы многое порассказать о моей неповоротливости!

Грабители заржали, Хопкинс побледнел, но сдержался.

– Послушайте, джентльмены, – громко сказал он, обращаясь к подельникам мексиканца. – Вы мне неинтересны. Если сейчас вы все бросите и просто уйдете – клянусь! – я не стану никого преследовать. Более того, если когда-нибудь мы встретимся на берегах Сакраменто, я никому из вас не припомню этот день. Если же сейчас вы убьете шерифа, то ваши жизни не будут стоить и ломаного гроша. На вас будут охотиться все законники Калифорнии, Орегона, Мексики, Техаса – куда бы вы ни направились, везде вас будет ждать только виселица! Вас будут травить охотники за головами, и даже дружки будут рады сдать вас, чтобы получить индульгенцию от властей. Мне нужен мексиканец, оставьте его, а сами убирайтесь на все четыре стороны и начните новую жизнь!

– Заткнись, гад! – прорычал Эмиль Умберта. – Не слушайте его, парни. Он хочет разделить нас, знает, что против пятерых ему не светит. И учтите, что виселица вам уже обеспечена. За воровство скота в каталажку не сажают!

Некоторое время чаша весов колебалась. Предложение Хопкинса было слишком заманчивым: чисто выбраться из глупой переделки, всего лишь сдав мексиканца…

Грабители неуверенно переглядывались.

– Я, пожалуй, пойду, – решился молодой рыжий парень с голубыми глазами и веснушками по всему лицу. – Какого черта! Идем, Скотти. Здесь полно золота, а мы быков свежуем.

Белобрысый Скотти растерянно похлопал ресницами, почесал подбородок, на котором курчавились редкие белесые волоски, с удивлением посмотрел на окровавленные руки, осознал, что теперь даже лицо его испачкано кровью, и тихо выругался:

– Дьявол… Не знаю, Деррик. Эмиль сказал, на мясе можно здорово заработать… С другой стороны, убивать шерифа – последнее дело… Не знаю… Но если ты хочешь, то идем, пожалуй.

Мексиканец дернулся, но ему нельзя было выпускать Хопкинса из виду.

– Стойте, идиоты! – рявкнул он. – Вы что думаете, шериф тут один? Где-то рядом наверняка засада! Нам не вырваться по одному!

– Мне не по душе этот бизнес, мексиканец. Скотти, ты как хочешь, а я пошел, – решительно заявил рыжий Деррик.

Он развернулся и широко зашагал к повозкам, стоявшим у дороги в ста ярдах от загона. Скотти, догоняя, засеменил следом. Шайка разваливалась на глазах. Мексиканец поднял пистолет, направил его в спину уходящему Деррику и взвел курок.

Все это время Крамер тихо подбирался к угонщикам с тыла. Пока они увлеченно беседовали с Хопкинсом, он вытащил из кобуры свой «Уокер», пригнувшись, быстро перебежал к ближайшей бычьей туше, присел на корточки и взял на прицел одного из грабителей. Из-за бычьего рева он плохо слышал беседу, но в целом понимал, что Хопкинс пытается внести раздор в банду и, видимо, имеет успех. Его немного беспокоил пистолет в руках мексиканца, но тут он был бессилен как-либо помочь товарищу, поскольку Эмиль Умберто был скрыт спинами подельников. Когда в разговор вступили двое молодых грабителей, он понял, что цель достигнута: мексиканец еще не успел завоевать авторитет у наспех сколоченной шайки, его власть держалась только на словах, и в банде возникли разногласия.

Наконец, двое отделились от общей группы и направились к повозкам, пространство вокруг мексиканца освободилось, и Крамер смог поймать его на мушку. Он увидел, как Эмиль Умберто повернулся боком к Хопкинсу и отчетливо услышал его отчаянный крик, обращенный к Деррику и Скотти:

– Вернитесь, идиоты! Там засада!

Его слова еще висели в воздухе, когда со стороны повозок раздался ружейный залп, и оба бунтаря рухнули на вытоптанную землю. Мексиканец выругался самыми грязными словами и снова навел пистолет на Хопкинса.

Крючконосый, бывший, видимо, стреляным воробьем, не теряя времени на лишние объяснения, ловко прыгнул в сторону, перемахнул через забор и бросился наутек, лавируя между быками.

Крамер встал в полный рост, прицелился и выстрелил. Сизое облако порохового дыма на какое-то время окутало Крамера, он потерял из виду панораму сражения и не заметил, что за мгновение до его выстрела пятый грабитель, не сказавший за все это время ни слова, сделал резкое движение вправо, намереваясь прыгнуть в загон вслед за крючконосым, и поневоле прикрыл собой Эмиля Умберто. Пуля Крамера, предназначенная мексиканцу, угодила прямо посреди лопаток пятого участника банды. Ударом свинца того бросило вперед, и он всем телом упал на спину главарю. В то же мгновение Эмиль Умберто выстрелил в Хопкинса, но мертвый сообщник толчком в спину предотвратил смерть маленького шерифа. Мексиканец устоял на ногах, но пошатнулся, сбил прицел, и его пуля ушла в полуденное синее небо.

Эмиль Умберто затравленно озирался: он понял, что окружен, а битва проиграна. Со стороны повозок быстро приближались трое с ружьями, отход назад закрывал Крамер с кольтом наготове, а перед ним все так же неколебимо стоял Джеймс Хопкинс.

Мексиканец тоскливо посмотрел в сторону загона, где скрылся его приспешник.

– Не надейся, – сказал Крамер, проследивший за его взглядом. – Пристрелю, шагу сделать не успеешь.

– Твой выстрел уже прозвучал, законник! – насмешливо сказал мексиканец и медленно обернулся.

– У меня их еще пять, – недобро улыбнулся Крамер и показал мексиканцу кольт.

– Отличная вещица, мистер!

– Рад, что тебе понравилась, – произнес Крамер и положил ладонь на курок. – Брось нож, руки за голову и стань на колени! Живо!

– Нет, Фил, не стреляй! – громко сказал Хопкинс. – Оставь его мне.

В это время Саттер, Керук и Барнетт подошли к месту сражения и направили стволы на мексиканца. Разглядев участников засады, грабитель деланно развеселился:

– Ваше Императорское величество, мое почтение! – глумливо выпалил он. – Мы тут немного пошалили с вашей собственностью! Аха-ха!

– Мерзавец! – воскликнул владелец «собственности», лицо его перекосило гневом. – Тебе дорого станут эти десять быков! Ты отправишься на виселицу, не будь я Джон Саттер!