Пелена

– Хорошо. Когда случилось всё это, – он обвёл вокруг себя пальцем, – я, сами понимаете, долгое время пребывал в шоке. Потом позвонил нашим. В институт. Объяснил, как сумел, случившееся. Возможно, они не совсем поняли. Или не захотели понимать. Теперь я уже не знаю. Потом, ближе к ночи появились люди из города. Из Ветлани. Молодёжь на снегоходах. Может, пьяные, может, обдолбанные какие, – не знаю. Или выстрелы их привлекли, или просто совпало. Сначала нареза?ли круги по периметру, потом зашли внутрь, видя, что никто на них внимания не обращает. Тем более и дыра в стене, и… В общем, настрой у них был агрессивный. Уверен, что если бы я к ним вышел, то мне пришлось бы стрелять. А мне не хотелось. Да и патрона осталось всего три. Тогда я и спрятался. Пока сидел, ожидая, когда приедет помощь, утратил чувство времени. Да и не только поэтому утратил. Впрочем… Не важно… Когда появились вы, решил сразу не выходить, прислушивался, пытаясь понять, не эти ли из города снова вернулись. Ну, а когда вы дверь стали ломать… Дальше уже на инстинктах. Важно было защитить кейс.

– А что в кейсе?

– С его содержимым разберутся другие люди. Вам нужно просто доставить его на большую землю. Я не столь важен, как этот контейнер. Вы уж поверьте.

– Не нравится мне ваш настрой, Алексей Михайлович. Вы уверены, что этим «другим» людям вообще есть до вас какое-то дело? Эти «правильные» и «компетентные» что-то предпочли остаться в своих норах. А мы здесь. И вполне вероятно, что так или иначе, но разговаривать вам придётся с нами. Может, не станем тогда тянуть время? Я ранен, а на вас вон смотреть страшно, того и гляди помрёте.

Синицына от этих слов передёрнуло, он снова потянулся к бутылке, но в ту же секунду отдёрнул руку и схватился за сердце.

– Простите, – сморщившись от боли, почти прошептал он. – Сердце. В комнате, где вы меня нашли, остались таблетки. Прошу вас, принесите.

Вздохнув от досады, Кирилл снова вышел из бытовки, понимая, что Синицын не блефует, а действительно испытывает проблемы.

В переходе он натолкнулся на Константина.

– Слушай, – сказал Кирилл, – ты как раз кстати.

Константин кивнул.

– Синицын по какой-то причине хочет говорить только с тобой.

По выражению лица Константина было понятно, что эта новость не удивила его.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовался Дрегов.

– Все, кто имеет отношение к моей профессии, так или иначе знакомы с ним.

– Но я вижу, ты не очень-то удивлён его просьбой.

– Ты серьёзно? – улыбнулся биолог. – После того, что мы здесь нашли, полагаешь, что я ещё могу чему-нибудь удивиться?

– Я бы удивился.

– Как скажешь. Так мне с ним поговорить или как?

– Подожди здесь минуту, – сказал Дрегов. – Я сейчас. У него прихватило сердце, я только таблетки принесу, и попробуем попытать его вместе.

– Хорошо.

Пришлось повозиться, прежде чем Кирилл сумел отыскать среди наделанного ими бардака упаковку таблеток. Не похоже, чтобы Синицын пребывал особенно долго в шоке. Про таблетки же не забыл. Ещё раз пробежав глазами по взломанной комнате, он отметил про себя, что это вовсе не какая-нибудь кладовка, а самый настоящий сейф, имевший не только прочную дверь, но и обшитые изнутри толстым железом стены. Со стороны лаборатории они никак не сумели бы сюда пробиться. Внутри имелась, пожалуй, только одна не вписывающаяся сюда вещь – помимо стула, большой бутыли с водой и пластмассового ведра, на полу валялся скомканный и покрытый свежей пылью пчеловодный костюм. Точно такие же Дрегов видел в лаборатории, в специально предназначенной для них нише. Почему костюм оказался здесь? Возможно, Синицын был изначально в нём, а потом снял, когда убедился, что в комнате нет ни одной пчелы. Да. Наверное, так и было. Кирилл чувствовал, что силы его с каждой минутой тают – ранение, хоть и лёгкое, давало о себе знать. Нужно было поспешить с допросом – по свежим следам, пока Синицын вроде как сделался более разговорчив.

Вернувшись к бытовке, он открыл дверь, пропуская вперёд себя Константина. Но тот, сделав шаг, неожиданно замер на пороге. Кирилл выглянул из-за его плеча.

– Да что ж за день-то такой! – простонал он и, отстранив биолога, подбежал к Синицыну.

Тот продолжал сидеть на табуретке, упёршись локтями в стол и держась ладонями за свою грудь. Однако по чёрному цвету его лица и налитым кровью белкам широко открытых и смотрящих бессмысленно в пустоту глаз было понятно, что он мёртв.

Глава 4

Константин с Грегом отнесли Синицына к его мёртвым коллегам в генераторную и вместе с Лизой, Эммой и вторым голландцем остались стоять на улице. Внутри станции находиться было и правда тяжело – казалось, что и воздуха здесь не хватает, и электрический свет недостаточно ярок, и низкие потолки будто пытаются раздавить. Дрегов с Сергеем, хотевшие было отправиться наконец в медпункт, передумали и присоединились к сгрудившейся на крыльце возле входа компании.

– У нас кто-нибудь курит? – спросил Кирилл, решив хоть каким-то образом прервать сковавшее людей молчание.

Все на него оглянулись.

Константин вынул из внутреннего кармана куртки позолоченный портсигар и предложил Кириллу сигарету.

– Вот, – сказал он. – Думал, тут только я курящий.

Трое других мужчин тоже потянулись к портсигару.

– Ничего себе, – удивился биолог. – Вот это поворот. Не желаете, Эмма? – обратился он к продолжающей обнимать переводчицу женщине.

– Ноу, – коротко ответила та.

Однако успевшая придти в себя Лиза, всхлипнув последний раз, тоже направилась к Константину. Впрочем, сделав пару затяжек, она закашлялась. Эмма забрала у неё сигарету.

– Может быть, – снова заговорил Константин, – на станции найдётся что-нибудь и покрепче. Этой ночью, пусть даже и не похожей на ночь, нам всем необходимо будет взять себя в руки.

Лиза перевела сказанное Константином.

– Да, – согласилась с ним Эмма. – В столовой я видела пару бутылок водки. Подойдёт?

– Вполне, – воодушевлённо произнёс Константин.

Грег при этом потёр руки и даже слегка улыбнулся. Пожалуй, подумал Кирилл, такому здоровяку и целая бутылка будет нипочём.

Кирилл пускал в холодный воздух густые клубы табачного дыма, смешивая их с паром. Низкое, хотя до сих пор и яркое солнце уже коснулось туманного горизонта. Кирилл посмотрел в противоположную сторону и на секунду застыл. Где-то, казалось, совсем рядом, справа от станции он чётко различил белую, небольшого радиуса дугу, чуть фиолетовую с внутренней стороны и оранжевую снаружи.

– Что это? – кивнул в сторону необычного явления Кирилл.

Константин без особого интереса взглянул в направлении, указанном Кириллом, и лицо его вдруг снова оживилось.

– Туманная радуга, – тихо, так что Кирилл едва расслышал, промолвил он.

– Радуга?

– Иногда здесь такое случается. Пару раз до этого видел. Однажды даже проплыли сквозь неё на судне. Так, по крайней мере, нам показалось.

– Выглядит жутковато, – заметил Кирилл.

– В этом есть особая красота, – не согласился с ним Константин. – Ты не находишь?

– Пожалуй, нет.

– Кирилл, – прервала их беседу Эмма. – Синицын что-нибудь успел рассказать? – Вместо «Синицына» у неё получилось что-то похожее на «синицу».

– По существу ничего, – ответил Дрегов без особенного энтузиазма. – Сказал, что прятался в комнате от каких-то наркоманов, которые приехали из города на снегоходах.