Хватка

– О, с огромным удовольствием, – обрадовался Бауэр, – только дайте мне немного времени переодеться и умыться. Мы должны выглядеть одинаково, у меня в сумке чистая общевойсковая форма…

– Да, – кивнул гауптман, – конечно. Я так понимаю, что вас сорвали с какого-то жаркого места, раз вы в форме СС?

– Вы же знаете наши правила, Фридрих, – спешно и с удовольствием сбрасывая пропитавшуюся потом одежду на пол, виновато не то напомнил, не то попросил Бауэр. – Если будет необходимо, что-то об этом я доведу до вашего сведения, а так, в случае чего, вы просто не сможете рассказать того, чего не знаете. Лучше не пытайтесь прощупать мои дорожные данные. Скажу только, что последнее время находился я недалеко отсюда, и там намного жарче, чем здесь. В …другом смысле жарче, поэтому я и выгляжу не лучшим образом. И еще, форму мою лучше не оставлять и сжечь. Есть такая возможность?

– Думаю, есть, – отворачиваясь, и невольно цепляясь взглядом за шрам на руке, ответил Винклер, – в госпитале работает котельная. Медики жгут в ней всякий хлам, документы, а порой даже больных, если доктора советуют тех не хоронить. Наверняка вы понимаете, о чем я.

– Понимаю…

– Я оставлю вас, Конрад, подожду в коридоре. Воды в водопроводе нет, она в ведрах. Мыло на умывальнике. Ванная комната крохотная, вон, где открыта дверь. Электричества в ней нет. Я, когда принимаю водные процедуры, распахиваю створку, становлюсь голяком и обмываюсь из кружки. Другой возможности помыться просто нет. Вода холодная, но в такую жару это даже хорошо – освежает…

Бауэр замер, оставшись босым, в одних брюках:

– Поверьте, Винклер, я буду несказанно рад и этому. Я скоро.

Гауптман понимающе кивнул и вышел в коридор.

…Вильгельм Вендт появился через десять минут. Он жил в общежитии медиков, что располагалось в подвале госпиталя. Там, в отличие от конуры Винклера, была теплая вода, и не составляло проблем помыться или что-то себе постирать. К тому же, в общежитии обитало множество коллег, с которыми у них были общие интересы, темы разговоров, да и вокруг, словно россыпи сокровищ в пещере сорока разбойников, постоянно менялась масса интереснейшего медицинского материала.

Встретив Винклера у входа в офицерский барак, Вилли поздоровался с ним и, видя, что гауптман не собирается никуда идти спросил:

– Мы кого-то ждем?

– «Крестьянин» приехал, – тихо ответил Фридрих, – сейчас приводит себя в порядок. Говорит, что в прежнем обличии лучше не появляться на люди, а особенно перед вами.

– Шутите, – кисло ответил унтер, – и давно он прибыл?

– Минут пятнадцать назад. Я пригласил его пройтись с нами в столовую, но по пути, Вилли, сделайте, пожалуйста, маленький крюк.

– Какой? Зачем?

– Нужно отнести в госпиталь и бросить в топку котельной его одежду.

Медик удивился:

– Вы хотите сказать, что он прибыл сюда гражданским человеком?

– Напротив, – улыбнулся Винклер и, приблизившись к уху унтер-арцта, добавил, – в форме СС.

– Он с ума сошел.

– Тише! Как видно, у него просто не было иного выхода. Хотя, справедливости ради надо заметить, что одежда его, в самом деле, была сильно потрепана.

– Хорошо, – тихо радуясь непривычной разговорчивости гауптмана, заключил медик, – где форма?

– Не торопитесь, Вилли, слышите? Вот и он…

В коридоре появился Бауэр со свертком в руках. Закрыв за собой дверь, он, поправляя на ходу прекрасно сидящую форму полевого обер-лейтенанта, вышел на порог и просиял:

– Как же мало человеку надо, господа! Куда прикажете отнести этот сверток?

Винклер, сбивая заметную постороннему глазу торопливость коллеги, с ленцой поправил фуражку и, приобняв «крестьянина», ловко развернул того в нужном направлении:

– Конрад, не суетитесь, – тихо заметил он, – вы должны выглядеть, как подтаявший на солнце кусок масла, понимаете? Обер-лейтенант не должен бегать, носить свертки. Во всяком случае, до тех пор, пока на это дело есть унтер. Кстати познакомьтесь, это Вильгельм Вендт…

Медик протянул руку к свертку, а Бауэр, отдавая ему свою ношу и, быстро принимая диктуемые ему правила игры, тут же огорошил своего нынешнего командира:

– А ведь мы знакомы с унтер-арцтом! Вернее я его видел, в том же 1939-м, когда познакомился и с вами, гауптман.

– Где? – Побледнел Вилли.

– В особняке Колумбус-хаус, что на Потсдамер-плац. Вы тогда работали у доктора Зигмунда Рашера.

– Выходит, – замялся медик, – и вы у него работали?

– Хм, – хитро улыбнулся в ответ обер-лейтенант, – только что командир нашей группы дал мне понять, что на некоторые вопросы унтер-арцта можно и не отвечать.

Вендт покосился на гауптмана и, опустив взгляд, намерился отправиться к котельной.

– Постойте, Вилли, – остановил его Винклер, – похоже, все же здесь нужны какие-то уточнения.

Бауэр, все дело в том, что услужливый, значащийся ниже вас по званию унтер существует только для других, а не для того, чтобы его унижать. Внутри формирующейся команды, все мы должны быть, как пальцы, сжатые в кулак, если, конечно же, вложенные в вас инструкции не переворачивают все с ног на голову. А ведь они не переворачивают?

– Нет, – сухо ответил «Крестьянин», – об этом там ничего не говорится.

– Значит, – подытожил сказанное командир, – все будет обустроено, как обычно: каждый прикладывает максимум усилий для выполнения общей задачи, но обстоятельно работает только над своим, узким вектором.

– Так и есть, – растерялся Бауэр и, чувствуя вину, добавил, – прошу меня простить. В войсках эта грань «командир-подчиненный» сейчас сильно размыта. Я думал, здесь между рангами целая пропасть.

«Странный какой-то этот «Крестьянин»», – подумал про себя Винклер, а вслух, после некоторой паузы, произнес:

– Думаю, это недоразумение уже улажено. Вилли, сделайте милость, разберитесь побыстрее с этим злосчастным свертком и догоняйте нас. Нам нужно многое обсудить, чтобы в дальнейшем обходиться без всякого рода недопонимания…

Для Эвальда фон Клейста стало большим сюрпризом третье секретное распоряжение, поступившее из штаба вечером 15 августа 1941 года. В районе Днепропетровска, его части, слившись с 17-й армией, только-только форсировали Днепр. В связи с неожиданной легкостью этой переправы перед командующим 1-й танковой группой вдруг стала прорисовываться прекрасная перспектива – зажать в кулак весь советский Донбасс. В режиме быстро меняющейся оперативной обстановки, генерал живо реагировал на каждое поступающее сообщение, но тут он просто опешил: «Командующему 1-й танковой группой группы армий «Юг» фон Клейсту. Срочно! С 15 по 18 августа в штаб группы прибудут 3 офицера особой группы СС: гауптман Винклер, обер-лейтенант Бауэр и унтер-арцт Вендт. При получении от них шифра доступа, оказать всяческое содействие выполнению их миссии, обеспечить транспортом и людьми. По возвращению группы с задания, немедленно телеграфировать в штаб. Рунштедт. Зоденштерн».

Генерал кивнул офицеру связи и тот, козырнув, удалился. Фон Клейст снял фуражку, достал из кармана носовой платок и неспешно вытер со лба пот. «Может, им для обеспечения безопасности сразу вручить всю 17-ю армию? – Устало улыбаясь, подумал он…»

Вечером 19 августа на военном аэродроме Умани приземлился «Heinkel He.70 Blitz» в пассажирском салоне которого находились те самые офицеры. Гостей встретили холодно. Заместитель коменданта Бальк, в ответ на вопрос, касающийся причин всего этого, только рассмеялся: «а вы что, ничего не знаете? О, господа думают, что только им позволено прилетать в этот знойный ад? Отдыхайте. Утром вы получите все необходимое, а сейчас прошу меня простить, не до вас».

Заночевали прямо на аэродроме, в одной из палаток связистов. Это уже там узнали о том, что накануне на этот же аэродром для участия в параде прибыли Фюрер и Муссолини. В глазах прозревших офицеров несчастный Бальк был тут же полностью реабилитирован.

Что ж, на войне, как на войне. Всем на самом деле было сейчас не до них. С помощью солдат специальная группа СС устроила себе вполне сносные постели на длинных, деревянных ящиках. В углу палатки на такой же таре офицеры накрыли себе стол, густо уставили его жестяными банками с консервами и тут во влажном и душном воздухе ухнул низкий раскат грома, за ним другой, где-то далеко. Гауптман, вслушиваясь в эти басы, достал из дорожной сумки металлическую флягу, открыл ее и, поднимая, словно бокал, сказал: «Господа, похоже есть повод, и не один, побаловаться этим прекрасным французским коньяком. Я берегу его для особых случаев. Первое: поздравляю! Судя по всему, этот треклятый жаркий и сухой ад закончился. Второе: с нами фюрер, за его здоровье! Даже небо чувствует его присутствие…»

Ливень и гроза продолжались до утра. О том, что оно наступило, говорил лишь бледный свет, чудом пробившийся сквозь плотный покров низких туч. Заметно похолодало.

В начале девятого, едва только офицеры спецгруппы закончили с утренним туалетом и завтраком, в их палатку, в промокшем насквозь плаще, явился посыльный из штаба 35 полка 4 танковой дивизии, некто старший фельдфебель Рудольф Фолькер. Штабной доложил, что полковник Эбербах, получив сообщение командования, распорядился выделить для их группы тягач L2H143, расчет мотоциклистов и шесть человек из состава 3 роты 7 разведывательного батальона. Вся эта команда не позднее полудня прибудет в полное распоряжение гауптмана Винклера к КПП возле ворот аэродрома.

– А почему бы не отправить их сюда, фельдфебель? – Бросая кислый взгляд за плечо штабного унтер-офицера, спросил командир группы. – Смотрите какой дождь.