МРОТ с того берега Ганга

– Я, можно сказать, потомственный дизайнер, образование соответствующее. Есть кое-какой опыт – и желание сделать мир прекраснее. Вам такие ведь нужны, да? Ну а вы – солидная компания, не однодневка какая-нибудь. Вот и решила попробовать… У вас поднос с чашками дрожит в руках, давайте помогу?

– Не шевелитесь, в противном случае к вам будет применена физическая сила, – раздался хриплый голос одного из подоспевших охранников, не предвещавший хэппи-энда. – Согласно Протоколу о противодействии распространению, мы вынуждены доставить вас в обсерватор. В наручниках. Не дергайтесь, вот так.

– Я не понимаю… Я на работу вообще-то устраиваться пришла!

– Вот из-за таких… у меня давление поднимается. На карантин еще посадят… Бросить бы в вас чем-нибудь, – процедила зам директора по кадрам.

– Да что все это значит? Я что, тест на МРОТ не прошла?

– Мисс Очевидность… Да там почти ни одного нормального ответа. Вы зараженная.

– Этого не может быть. Я вакцинировалась!

– Все мротные так поначалу говорят. А потом "плывут", и выясняется, что сертификаты у них – липовые…

– Что вы несете? Я на самом деле кололась!

– Гражданочка, успокойтесь, – охранник аккуратно подтолкнул Алину к выходу. – В обсерваторе вас объективно обследуют, экспертизу назначат. Может быть, тут ошибка, и уже сегодня-завтра будете на свободе.

– Я могу позвонить родным?

– Вы же знаете, что нет. Протокол этого не допускает. Их поставят в известность.

– А вы, – Алина обернулась к заму по кадрам. – А вы… Быстро заснете, когда перестанет плакать ребенок?

– Уведите уже отсюда это существо.

Результаты теста не были ошибкой. Это был один из редких (согласно официальной статистике) случаев, когда вакцина от вируса МРОТ-2025 не помогла. Через два дня Алину этапировали в Зону-93. Поговорить с родными она так и не смогла, но это ее уже мало интересовало. Как и большинство больных, девушка ушла в себя и все меньше реагировала на внешние раздражители.

Глава 4. «Немые свидетели»

Из стиральной машины выпала рубашка, нафаршированная носками. Похоже, времени сушить ее не будет. Иван положил мокрый комок в чемодан и захлопнул его, как сундук со сказками. Гитара в футляре, обросшем шевелюрой смешных наклеек и бессмысленных бумажек из аэропортов, молчаливо ждала в прихожей.

Иван выглянул в окно. В унылом осеннем дворе стоял черный «воронок» в виде замызганной «Лады», не обращавшей внимание на семенящую перед ним старушку, посылающую проклятия в адрес чуда отечественного автопрома. Видимо, явление во дворе черного авто было ответом на вопрос, который задал ему Неважно Кто. Пора отправляться в Мухлово без обратного билета. По крайней мере, дата возвращения, если оно когда-либо будет, известна лишь Господу Богу.

Мухлово в памяти Ивана, проведшего там очень ранее детство, осталось набором смазанных и похожих на сны воспоминаний. Он помнил речку, теплый песок, рыбалку с отцом, веселые игры с Серегой и другими ребятами, вот и, пожалуй, все. По дороге в село он пытался вспомнить расположение домов, но помнил только церковь со снесенным куполом, переоборудованную в дом культуры. Интересно, что там сейчас. Помнится, в ней еще заведовал пухлый старичок со смешным именем, поговаривали, что сын того самого священника, который служил в этой церкви, когда она еще была церковью, то есть до советской власти. Потом, конечно, в поселке секретных физиков культивировалась лишь наука, а церковь, равно как и культура, стала практически невостребованной. Местные физики, как ни странно, особой интеллигентностью не отличались, и после смены на полигоне отправлялись прямо в пивную, чтобы снять жуткий стресс от одного только вида и начинки создаваемых ими военных чудовищ.

Этот ужас в глазах отца, залитый спиртным, Иван видел каждый вечер, собственно, это и стало залогом того, что он закономерно не пошел по стопам предка. Совершенно логичной судьбой Ивана стал вечный протест и безбашенный рок-н-ролл.

Первая его панк-группа «Уд и Мротные» (уже тогда начали поговаривать о странном вирусе МРОТ-2025) ставила целью пробить брешь в заскорузлой системе и пустить в эту брешь немного ядовитых газов или хотя бы накидать туда пару килограммов дерьма. Концепция группы была проста: мы наблюдаем за творящимся в мире безумием, до тех пор, пока в нас не вызреет леденящий душу вопль протеста. А потом этот самый вопль понесем на сцену и изливаем на благодарную обкуренную аудиторию. Их хиты «Виниловый апокалипсис», «Оргазм на могиле предков» и «Зомби-хоррор пополам» попали во все энциклопедии панка и контркультуры, но быстро забылись даже самими авторами, вопли которых с годами становились все тише.

Со временем ядовитые газы, которыми они травили ненавистную систему, в итоге отравили саму группу, а система поглотила с потрохами всех ее участников. Барабанщик-виртуоз Вася Труппер стал помощником министра культуры по делам молодежи и все чаще мелькал на телеэкранах в качестве то ли первого, то ли наипервейшего зама министра по рэпу и попсе. Бас-гитарист Стас Винявский (как полагается, самый тупой в группе) переквалифицировался в сессионного музыканта в гастролирующем таборе бессмертной Софии Ротару, которая периодически отправляла в свои нескончаемые «прощальные» туры собственную голограмму, ибо физическая оболочка стала все чаще подводить, но подыгрывать ей на сцене должны были живые менестрели.

Сам же Иван, будучи автором текстов, гитаристом и вокалистом, прочил себе более творческое будущее. И в целом ему удалось удержать шаткий баланс между продажной попсой и рок-протестом. Принципиально не выступая на концертах в честь тех или иных политических персонажей, он старался парить над вечностью и писать настолько отдаленные от повседневности тексты, чтобы оставить себе шанс закрепиться в истории. Немного попрактиковался в блюзе – от чего в истории осталась загадочная композиция «Миссис Хиппи из Миссисипи», поработал композитором и аранжировщиком для безголосых попсовых групп и исполнителей, но это быстро ему надоело, и он организовал собственный коллектив «Немые свидетели» на грани рока и попсы, чтобы не было слишком шумно и слишком слащаво одновременно. Но это уже другая история. Прошлое сейчас не сильно беспокоило Ивана.

В последнее время его стали одолевать неприятные галлюцинации, которые, как он слышал, преследуют всех, кто сделал укол от нового вируса МРОТ-2025. Вирус, пандемия которого приняла чудовищные размеры в 2031 году, вызывал у людей глубокую депрессию и полное отсутствие интереса к жизни. При этом вакцина, на скорую руку сделанная институтом имени Галлиео Галлиея и с успехом испытанная на резус-макаках, как оказалось, сулит людям не менее странный эффект. Во всех видениях вакцинированных присутствовала девушка, прозванная народом Вудушкой. Вид она имела странноватый, если не сказать – инопланетный, и ее появление ничем и никем не объяснялось. В рассказах очевидцев видений она всегда представала молчащей и взирающей с укоризной на тех, кого постигла участь уколотых. В странных же видениях Ивана Вудушка иногда говорила непонятные фразы или даже напевала что-то, но слова ее быстро забывались.

Вот и в этот раз, стоило скрыться городским многоэтажкам в окне автомобиля, Иван снова услышал ее голос и на время отключился.

«Эти дороги древнее наших ног, но наши ноги сильнее дорог», – шептала Вудушка под вялотекущую мелодию, пока Иван в полудреме трясся по ухабам по дороге в Мухлово. Кордон проехали быстро, так как номера его машины уже были в базах данных военных.

Вот показалась макушка восстановленной церкви, на крыльце которой сидел угрюмый персонаж в потрепанной черной рясе. Рядом на ступеньках лежал раскрытый ноутбук с блестящим на солнце крестом на крышке, а также полупустая и одновременно наполовину полная бутыль с мутной жидкостью. Внезапное воспоминание озарило полусонный мозг Ивана: местные звали священника Благослобан – потому что мог и благословить, и в бан отправить, благо собственный богоугодный блог батюшка вел исправно, так же как потреблял освященный им же Серегин самогон.

Завтра надо будет исповедаться, прежде чем начать новую жизнь, подумал Иван. Но тут машина дернулась, о капот что-то гулко стукнуло, и черный «воронок» затормозил. Перед машиной лежала девушка с оранжевым браслетом новоприбывших в Мухлово.

Глава 5. Ностальгия по тритию

"Закрома" Сэма кардинально отличались от всего того девиантного колорита, коим щеголяла Зона-93. Вместо диких уличных оров здесь слышно было лишь радио, по которому (после того, как начали глушить развлекательные передачи с "материка") почти всегда транслировали оперы Верди. Вместо угрюмых, а подчас откровенно не умывающихся прохожих в шмотках с признаками каракуля здесь порхали две чистоплотные блондиночки-лаборантки в ситцевых платьях. У них, скорее всего, были свои личные имена, но местные жители называли их обеих исключительно Анжелами. Свое рабочее утро они начинали с того, что в течение часа спасали страждущих, бесплатно выдавая им в трясущиеся руки бутылочки с самогоном. В этом акте милосердия (совершаемом не без доброй воли Сэма) было, безусловно, нечто ангелоподобное. Видимо, в этом и крылась причина их укоренившегося в народе псевдонима.

Анжел, как бы соблазнительно ни вились их золотые локоны, в Мухлове не трогал никто – включая работодателя, который отдавал должное их священному статусу и осмеливался лишь время от времени приносить им в жертву шоколадки с украшениями.

Основная их работа заключалась преимущественно в ухаживании за пальмами и прочей экзотической флорой. Растений здесь было великое множество, и Павел Николаевич поначалу решил, что это розыгрыш, что Сэм привел его на экскурсию в оранжерею. Лишь приглядевшись, он заметил колбы, бутыли и реторты, спрятавшиеся за листьями и цветками.

– Это у меня от старой работы в НИИ, – объяснил хозяин "закромов". – У нас в лаборатории всё в зелени было – тогда считалось, что она тритиевые пары вытягивает. А уж этих паров было хоть отбавляй! Фанатики из физического отдела – их хлебом не корми, дай сделать новую штуковину, чтобы людей побольше убить можно было. Цвет нации, ё-маё… Но уж зато как мы химичили, как химичили! Колька однажды брагу на селитре на ночь поставил, гидроксид урана зачем-то туда зашарашил – эх и бабахнуло! Половина корпуса институтского – в клочья! Ликвидаторов тучу тогда пригнали, в интернете ересь всякая появилась про "Чернобыль в Мухлове" – уран-то разлетелся, дозиметры местами потрескивали… Ну а в народе такие страсти начали рассказывать, что нас самих холодный пот иногда прошибал.

– Какие, например?

– Про зомби светящихся… Потом расскажу, как стемнеет. Комиссию по расследованию тогда ещё назначили – и знаете, что они в заключении написали? Я вот дословно прям могу процитировать. "Инцидент в Мухловском ядерном центре – одно из звеньев организованных катастроф для крушения российской государственности"… А это Колька был! Эх, какими голодными глазами на нас все эти физики смотрели… Им-то бабахать конвенция не давала! Правда, говорят, там (Сэм указал пальцем вниз) пошаливали и они… Трясло иногда нехило… Ну а потом – 2025-й, кризис, и наш краснознаменный НИИ разогнали. "Цвет нации" разбрелся по страсбургам, а я остался здесь, я ж коренной мухловец… Продолжаю вот химичить – только уже не с тритием, а с более полезными веществами.

– Уехать не было желания?

– А зачем? У меня тут надежная база клиентов – разве ее в Страсбург перевезешь?.. А сейчас вообще масть пошла – народу-то все больше прибывает! И вот, понимаете, все эти пальмы – это как бы перенос… того времени, той атмосферы… Эмм… Как бы это выразиться…

– Я прекрасно понимаю, о чем вы, – остановил Сэма гость. – Я психиатр.

– Психиатр?! Настоящий? Я думал, их сюда не завозят… Тогда вы должны знать все о вирусе. Все, что мы боялись спросить, так сказать… Да и не у кого было.

– У меня сложилось такое ощущение, что о МРОТ знают уже все. Разве до вас не добралась отлепинская пропаганда?

– Да она в печенках уже сидит! "Кто привьется, тот спасется", "Кто с квар-кодом, тот с народом"… И вот это мне особо нравится: "Сегодня вколол суспензию – завтра в 60 лет на пенсию"… Но что это за вирус такой, понятнее почему-то не становится. И вообще, существует он на самом деле или нет? Что скажете?

– Я исследовал немало зараженных – и со всей ответственностью могу сказать, что вирус МРОТ-2025 определенно существует. Но его не существует.

Глава 6. Сны о чем-то с чем-то

Иван проснулся, не открывая глаз. Открывать их, особенно сегодня, совсем не хотелось. Опять этот странный сон, в котором явилась Вудушка. Снова она что-то напевала ему, призывно улыбаясь и как будто желая что-то сказать. Но вспомнить мелодию никогда не получалось: казавшаяся во сне гениальной, как водится, после пробуждения мелодия гостьи вырождалась в простейшую поп-песенку, услышанную по радио.

После приезда в Мухлово прошло всего два дня, а количество видений с участием Вудушки стало нарастать в арифметической (почти что амфетаминовой) прогрессии. Девушка преследовала его и в рваных, неспокойных снах, и в галлюциногенных трипах прямо посреди дня, навевающих аналогии с битловской «Lucy In The Sky With Diamonds». Каждый раз появление глюков сопровождалось неприятной дрожью в теле, как будто перед эпилептическим припадком.

Другая девушка, занимавшая мысли Ивана, была вполне земной, хоть и немного поцарапанной «черным воронком» в день его приезда. После удара о капот Алина сразу пришла в себя, и когда Иван помог ей встать (ушиб был несильный), они познакомились. Оказалось, что девушка пребывала в глубокой депрессии, никак не связанной с попаданием под машину. Она практически не разговаривала, только смотрела перед собой пустыми глазами, что-то тихонько бубня себе под нос. Позднее Иван узнал, что так она вела себя до приезда в Мухлово, или Зону-93, что было явным признаком заражения вирусом МРОТ.

При первой встрече его мозг, балансирующий на грани сна и яви, на мгновение пронзила нечеткая мысль о связи Алины и Вудушки, хотя внешне они были классическими противоположностями. Первая – нервная, худая блондинка с голубыми глазами, постоянно поправляющая рукой спутанные, давно не мытые волосы. Посетительница же его вакцинных глюков могла бы быть чем-то вроде святой на цыганской иконе, если бы таковые когда-либо существовали: уверенная, дерзкая дева с пышными черными волосами, развевающимися на ветру, как будто в замедленной съемке, и почти инопланетными глазами, какие иногда бывают у еще не подросших младенцев. Иван, когда провожал Алину до подъезда в день знакомства, еле удержался от того, чтобы спросить ее, зачем она является ему в странных видениях. С того дня они больше не виделись, но Иван постоянно думал о ней и практически перестал различать двух девушек, как бывает, когда в процессе сна один человек мгновенно превращается в другого и обратно, и это воспринимается как само собой разумеющееся.

Если Алина вызывала желание обогреть ее и защитить от несправедливого и жестокого мира, то Вудушка, казалось, была напрямую как-то связана с источником всего окружающего безумия, этого вакцинобесия и вездесущего вируса МРОТ-2025, тем более что в своих снах ее видели только вакцинированные. При этом ее серьезный и в то же время игривый взгляд не оставлял сомнений в том, что она не чувствует своей вины в глобальной эпидемии, накрывшей человечество.

За два дня Иван успел расчехлить чемоданы, и теперь его жилище было завалено компакт-дисками (вернувшимися в моду в конце 20-х годов), блокнотами с записями новых текстов, а также «концертными» нарядами (они же – бытовые джинсы и клетчатые рубахи). На стену он повесил портрет Джона Леннона, обнимающего свинью, – знаменитую пародию на одну из обложек альбома его заклятого друга Пола Маккартни.

Неважно Кто, призвавший Ивана в эту богом и музыкой забытую дыру, не упомянул главного – несмотря на шлейф былой популярности, Удалёнкин за последние несколько лет не сочинил ни одной песни и выступал только со старым материалом. Возможно, причиной тому были многочисленные сеансы вакцинации, которым он вынужденно подвергался ради возможности выступать перед публикой. И с выступлениями в последнее время было негусто: на концерты в пабах и кафешках ходили по 3-5 человек, в основном, это были либо алконавты, случайно заблудшие в подмосковные забегаловки, либо его знакомые, возжелавшие вспомнить лихие нулевые.