Разбойник, достатка мечтой одержим,
Не зная стыда, опасаясь позора,
Ужом пробирался к воротам своим.
На злато чужое тать мельницу строит,
Дом полная чаша и дети сыты,
Моля о прощении, тать мягко стелет,
А черная мельница мелет и мелет,
Не раз уж с деревьев слетали листы.
Забылось убийство, доходы росли
И в честь Губаря ту тропу нарекли,
Где шумной толпою, пшеницу собрав,
Крестьяне к помолу рекою текли.
Но Бог шельму метит.Здоровья бандюги
Болезнью простудной пробиты щиты,
И смерть словно вой дикой северной вьюги
Один на один стала с вором «на ты».
Вот так отплатило пробитое сердце,
Но быль неплохая, хоть верьте – не верьте.
2014г.
Простишь
Горишь! Такое мне знакомо.
Я сам однажды умирал…
И много раз, углей тех кроме,
когда чужое обирал.
Но те разы, поверь, пустое,
с большой натяжкою пожар.
А тот единственный – святое,
когда весь ангелом дышал.
Такое нам дано устройство
сгореть однажды навсегда.
Всё после – просто беспокойство.
Так, ядовитая бурда.
Горишь? Махни на всё рукою.
Сгорай до пагубных углей.
Боль этой раны время смоет,
забьётся сердце холодней.
Потом, как многие, ты станешь
чужое тайно обирать,
и новичку обман подаришь,
заставив тоже умирать.
И мне простишь обмана прихоть,
испивши сладкого вранья,
хоть редкий раз подушку тихо
проплачешь в ночь, луну кляня.
Ту, что свидетелем невольным
грехопадения была
и ту, что свет утихшей болью
в такие ночи пролила.
Так полыхай недолгим маком;
В мёд майский вкусом эта смерть;