А до того, чай, целых шесть недель
Приять венец его молили!
Воейков
Да,
Смирению такому нет примера.
До нас дошло, как вашим он моленьям
Внять не хотел!
Салтыков
И если бы владыка
От церкви отлучением ему
Не угрозил – быть может, и доселе
Мы были б без царя!
Воейков
А говорили:
Честолюбив!
Салтыков
Поди ты! Мало ль что
О нем толкуют! Говорили также:
Он Дмитрия-царевича извел!
Воейков
Безбожники! Бессовестные люди!
Когда б извел Димитрия Борис,
Он стал ли бы от царства отрекаться!
Салтыков
Вестимо, нет! Когда скончался Федор,
Рыдали все, но скорбь ничья сравниться
Со скорбию Бориса не могла.
Воейков
Я был уже в походе; не сподобил
Меня Господь к усопшего руке
С другими приложиться. Говорят,
Был чудно светел лик его?
Салтыков
Тиха
Была его и благостна кончина.
Он никому не позабыл сказать
Прощальное, приветливое слово;
Когда ж своей царицы скорбь увидел,
«Аринушка, – сказал он, – ты не плачь,
Меня Господь простит, что государить
Я не умел!» И, руку взяв ее,
Держал в своей и, кротко улыбаясь,
Так погрузился словно в тихий сон –
И отошел. И на его лице
Улыбка та последняя осталась.
Воейков
Царь благодушный!
Салтыков
После похорон
Постриглася царица.
Воейков
И тогда же
С ней заперся правитель?
Салтыков
В тот же день.
Молениям боярским не внимая,
Он говорил: «Со смертию царя
Постыли мне волнение, и пышность,
И блеск, и шум. Здесь, близ моей сестры,
Останусь я; молиться с ней хочу я
И здесь умру!»
Звон во все кремлевские колокола.
Воейков
(подходя к окну)
Идут, идут! Народ
Волнуется! Вот уж несут хоругви!
А вот попы с иконами, с крестами!
Вот патриарх! Вот стольники! Бояре!
Вот стряпчие царевы! Вот он сам!
В венце и в бармах, в золотой одежде,
С державою и скипетром в руках!