Сказки

Да опять привязал к двери березовую ветку. Она колотится, бабова дочь думает: «Отчим дрова се кет». Долго ли, коротко ли, идет кобылья голова, без ног, без хвоста: – Девчонка, девчонка, отвори мне ворота! А бабова дочь – ей: – Не барыня, сама отворишь… Кобылья голова зашла в избушку.

– Девчонка, девчонка, пересади меня через порог, постели постелю да спать уложи. А бабова дочь – ей: – Я и дома не стелю и тебе не стану.

– Девчонка, девчонка, – говорит кобылья голова, – полезай мне в левое ухо, а в правое вылазь.

Бабова дочь и влезла ей в левое ухо, а из правого вылезла, да не красавицей, а беззубой старухой.

ЛЕВ, ЩУКА И ЧЕЛОВЕК

Раз на реке лев со щукой разговаривал, а человек стоял поодаль и слушал. Только щука увидала человека, сейчас же ушла в – воду. Лев ее после спрашивает: – Чего ты ушла под воду? – Человека увидела. – Ну так что же? – Да он хитрый. – Что за человек? – спрашивает лев. – Подай мне его, я его съем. Пошел лев человека искать. Идет навстречу мальчик. – Ты человек? – Нет, я еще не человек. Я мальчик. Еще когда буду человеком-то! Лев его не тронул, прошел мимо. Идет навстречу старик. – Ты человек? – Нет, батюшка лев! Какой я теперь человек! Был когда-то человеком. И этого лев не тронул. – Что за диковина! Не найдешь человека нигде! Шел, шел лев, встретил солдата с ружьем и с саблей. – Ты человек? – Человек. – Ну, я тебя съем!

– А ты погоди, – говорит ему солдат. – Отойди от меня, я сам тебе в пасть кинусь. Разинь пасть пошире!

Лев отошел, разинул пасть. Солдат наметился да как бабахнет из ружья! Потом подбежал да саблей ухо у льва отсек. Лев – бежать. Прибегает к реке. Выплывает щука, спрашивает: – Ну что, видел человека?

– Да что, – говорит лев. – Хитер человек! Сразу-то я его не нашел: то говорит, что был человеком, то говорит, что еще будет человеком, а как нашел человека – так я и не обрадовался. Он мне велел отойти да раскрыть пасть, потом как плюнет мне в пасть и сейчас еще жжет, а потом как высунет язык, да ухо мне и слизнул! – То-то же, я тебе говорила, что хитер человек…

ЗАЯЦ-ХВАСТА

Жил-был заяц в лесу: летом ему было хорошо, а зимой плохо – приходилось к крестьянам на гумно ходить, овес воровать.

Приходит он к одному крестьянину на гумно, а тут уж стадо зайцев. Вот он и начал им хвастать:

– У меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи – я никого не боюсь.

Зайцы и рассказали тетке вороне про эту хвасту. Тетка ворона пошла хвасту разыскивать и нашла его под кокориной.[18 - Кокорина – коряга.] Заяц испугался: – Тетка ворона, я больше не буду хвастать! – А как ты хвастал? – А у меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи. Вот она его маленько и потрепала: – Боле не хвастай!

Раз сидела ворона на заборе, собаки ее подхватили и давай мять, а заяц это увидел: «Как бы вороне помочь?»

Выскочил на горочку и сел. Собаки увидали зайца, бросили ворону – да за ним, а ворона опять на забор. А заяц от собак ушел. Немного погодя ворона опять встретила зайца и говорит ему: – Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!

ПЕТУХ И ЖЕРНОВКИ

Жили старик со старухой, бедные-бедные. Хлеба у них не было. Вот они и поехали в лес, набрали желудей, привезли домой и начали есть.

Старуха уронила желудь, он покатился по полу и провалился в щель, в подполье…

Долго ли, коротко ли, пустил желудь росток и в небольшое время дорос до полу. Старуха приметила это и говорит:

– Старик, надобно пол-то прорубить, пускай дуб растет выше. Как вырастет – не станем в лес за желудями ездить, станем в избе рвать. Старик прорубил пол. Дуб рос, рос и вырос до потолка. Старуха опять говорит: – Старик, надобно потолок разобрать, пускай дуб растет выше.

Старик разобрал и потолок. А после крышу снял. Дуб растет да растет и дорос до самого неба.

Вот не стало у старика со старухой желудей. Старик взял мешок и полез на дуб.

Лез, лез и взобрался на небо. Видит – избушка; он в нее зашел. В избушке сидит петушок – золотой гребешок и лежат жерновки.

Старик недолго думал, положил жерновки[19 - Жерновки – ручная мельница.] в мешок, взял петушка и полез вниз. Спустился и говорит: – На тебе, старуха, петушка да жерновки.

Старуха посадила петушка на шесток, взяла жерновки и давай молоть: как повернет – оттуда блин да пирог, что ни повернет – все блин да пирог.

Намолола старуха целый угол блинов да пирогов, старика накормила и сама поела. Стали жить они припеваючи, и петушок – золотой гребешок с ними живет. Прослышал о чудных жерновках барин. Пришел к старику со старухой и говорит: – Нет ли чего-нибудь у вас поесть? Старуха ему: – Чего тебе, родимый, дать поесть? Разве блинков да пирогов?

Взяла жерновки и намолола. Нападали блины да пироги. Барин поел и говорит: – Продай мне, бабушка, твои жерновки. – Что ты, родимый, продать их нельзя!

Вот старик со старухой легли спать, а барин потихоньку жерновки унес. Проснулись старик со старухой, увидели, что украдены жерновки, стали они горевать. Петушок – золотой гребешок и говорит им: – Старик, не горюй, старуха, не горюй: я вам жерновки достану.

Слетел петушок с шестка и пошел искать жерновки. Бежит по дороге. Навстречу ему лиса: – Петушок – золотой гребешок, куда идешь? – К барину за жерновками. – Возьми меня! – Полезай ко мне в зоб. Лиса залезла петуху в зоб. Пошли дальше. Попадается волк: – Петушок – золотой гребешок, куда идешь? – К барину за жерновками. – Возьми меня! – Полезай ко мне в зоб. Волк залез петушку в зоб. Пошли дальше. Попадается им медведь: – Петушок – золотой гребешок, куда идешь? – К барину за жерновками. – Возьми меня! – Полезай ко мне в зоб.

Петушок и медведя спрятал туда же – в зоб. Добежал до барского двора, вскочил на ворота и закричал: – Кукареку, барин! Подавай мои жерновки! Барин это услыхал, в окошко петушка увидал и говорит слуге: – Поймай его, посади в гусиный хлев – гуси его там защиплют. Петушка схватили и в гусиный хлев бросили. Он и говорит: – Лиса, полезай из зоба, души гусей. Лиса из зоба выскочила, гусятинки налупилась и убежала. А петушок опять взлетел на ворота: – Кукареку, барин! Отдай мои жерновки! Услыхал барин, рассердился: – Слуга, поймай петуха, брось его коровам – они его замнут! Схватили петушка, бросили к коровам. Он и говорит: – Ну-ка, серый волк, полезай из зоба, режь коров. Волк вылез из зоба, всех коров зарезал, наелся и убежал. Петушок – опять на ворота: – Кукареку, барин! Отдай мои жерновки! Барин пуще прежнего рассердился: – Слуга, поймай петуха, брось его к коням – они его затопчут. Бросили петушка к коням. Он и говорит: – Ну-ка, медведь, вылезай из зоба, поломай коней. Медведь вылез из зоба, всех коней поломал и ушел в дуброву. А петушок – на ворота: – Кукареку, барин! Подай мне жерновки! А барин-то кричит, кулаком стучит:

– Что за петух!.. Разорил нас в раззор, всю скотину перевел. Заколите его!

Тут петушка схватили, голову ему отсекли. Барин его сам ощипал, зажарил и съел – и спать захотел. А петушок – золотой гребешок в животе у барина как закричит: – Кукареку, барин! Отдавай мои жерновки!

Испугался барин, схватил саблю, да и цапнул себя по брюху, живот себе и разрубил.

Петушок – золотой гребешок вылетел оттуда, схватил жерновки и был таков.

Принес он жерновки старику со старухой. Они обрадовались, намололи блинов да пирогов и с тех пор живут, горя не знают. И петушок с ними живет.

ТЕРЕШЕЧКА

У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили. Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, стали качать да прибаюкивать: – Спи-тко, усни, дитя Терешечка, – Все ласточки спят, И касатки спят, И куницы спят, И лисицы спят, Нашему Терешечке Спать велят!

Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сыночек Терешечка – настоящая ягодка.

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Старик сделал ему челнок, выкрасил его белой краской, а весельцы – красной. Вот Терешечка сел в челнок и говорит: – Челнок, челнок, плыви далече.

Челнок, челнок, плыви далече. Челнок и поплыл далеко-далеко. Терешечка стал рыбку ловить, а мать ему молочко и творожок стала носить. Придет на берег и зовет: – Терешечка, мой сыночек, Приплынь, приплынь на бережочек, Я тебе есть-пить принесла.

Терешечка издалека услышит матушкин голос и подплывет к бережку. Мать возьмет рыбку, накормит, напоит Терешечку, переменит ему рубашечку и поясок и отпустит опять ловить рыбку. Узнала про то ведьма. Пришла на бережок и зовет страшным голосом: – Терешечка, мой сыночек, Приплынь, приплынь на бережочек, Я тебе есть-пить принесла. Терешечка распознал, что не матушкин это голос, и говорит: – Челнок, челнок, плыви далече,

То не матушка меня зовет. Тогда ведьма побежала в кузницу и велит кузнецу перековать себе горло, чтобы голос стал как у Терешечкиной матери.

Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять пришла на бережок и запела голосом точь-в-точь родимой матушки: – Терешечка, мой сыночек, Приплынь, приплынь на бережочек, Я тебе есть-пить принесла.

Терешечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок посадила и побежала.

Принесла его в избушку на курьих ножках и велит своей дочери Аленке затопить печь пожарче и Терешечку зажарить.

А сама опять пошла на раздобытки. Вот Аленка истопила печь жарко-жарко и говорит Терешечке: – Ложись на лопату. Он сел на лопату, руки, ноги раскинул и не пролезает в печь. А она ему: – Не так лег. – Да я не умею – покажи как… – А как кошки спят, как собаки спят, так и ты ложись. – А ты ляг сама да поучи меня.

Аленка села на лопату, а Терешечка ее в печку и пихнул и заслонкой закрыл. А сам вышел из избушки и влез на высокий дуб.

Прибежала ведьма, открыла печку, вытащила свою дочь Аленку, съела, кости обглодала. Потом вышла на двор и стала кататься-валяться по траве. Катается-валяется и приговаривает: – Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись. А Терешечка ей с дуба отвечает: – Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись! А ведьма: – Не листья ли это шумят? И сама – опять: – Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись. А Терешечка все свое: – Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись!

Ведьма глянула и увидела его на высоком дубу. Кинулась грызть дуб. Грызла, грызла – два передних зуба выломала, побежала в кузницу: – Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба.